Если бы Герхард сам знал. В прошлый раз все было немного иначе. Зараженная вода в колодце. Лихорадка, охватившая округу. Стандартные симптомы, которые вроде бы поддавались лечению. Пока больные не стали умирать один за другим, корчась в жутких судорогах и чернея за одну ночь. Тогда лекари вызвали темных, но было уже поздно…
— Элементали тьмы в отличие от других тянутся к людям. Они больше нуждаются в связи, чем остальные. И при рождении могут пытаться вступить в контакт.
— Тогда разве не стоит поискать среди зараженных?
Стоило бы, если бы не тетушка. Ее элементаль одним своим присутствием мог отбить желание у сородича оказаться рядом. И, скорее всего, отбил. Учитывая, что она забирала заразу от мальчишки-мага.
— Я пройдусь по шатрам с больными. Хочу взглянуть на пострадавших. Может быть, что-то узнаю.
— Хорошо, я уже вижу мэра. Постараюсь организовать эвакуацию больных.
Они разошлись в стороны, и Герхард нырнул в ближайших шатер к легко раненным. Здесь было много людей. Отдельные голоса сливались в единый гул. Родственники и пострадавшие обменивались впечатлениями.
— Да все как обычно было! — воскликнул кто-то из ближайших шахтеров. — Кто же знал…
Побродив между людей и послушав разговоры, герцог перешел в следующий шатер, где как раз подходили к концу операции. Несколько тел были накрыты окровавленными простынями. Еще пара человек спали то ли под воздействием магии, то ли от лекарств. Рядом с ними оставались медсестры. В дальнем углу слышались отрывистые указания хирурга.
В последнем шатре лежали те, кого уже прооперировали. Одного тоже полностью закрывала простыня, остальные выглядели не слишком хорошо. Кто без сознания, кто в бреду.
— Ваша Светлость, — тихо поздоровался охранник, шагнувший из тени рядом с входом. Знакомый. Из тех, кто сопровождает тетушку на выездах.
Герцог кивнул в ответ и пошел по проходу в центре, приглядываясь к больным. Все выглядело обычно. Как и в других шатрах. Ничего особенного. Ничего, что могло бы указать на действия новорожденного элементаля.
— Милли, Милли… — едва различимый шепот донесся из дальнего угла.
— Опять! — мимо к ведрам с водой проскользнула сестра милосердия.
— Что опять? — заинтересовался Герхард, разворачиваясь ей вслед.
Женщина обернулась, прищурилась, вглядываясь в него. Черные глаза, густые брови, смуглая кожа, смутно знакомые черты лица.
— Ваша Светлость? — она узнала его быстрее, но все равно сомневалась.
— Сеньора Торрадо?
Кто бы мог подумать, что он встретит будущую родственницу именно здесь.
— Откуда вы?..
— Император попросил поучаствовать. Но сейчас не обо мне… Что опять? Вас что-то взволновало?
Апийка нахмурилась и кивнула ему в сторону выхода. Там, выливая грязную воду из ковша и зачерпывая чистую, она быстро зашептала:
— Один из шахтеров умер прямо здесь. Перед смертью он кричал и звал Милли. Теперь ее зовет еще один. Я постаралась разговорить тех, кто в сознании. И мне сказали, что умерший не был женат. И сестры у него нет с таким именем. Понимаете?
Понимал. Он понимал куда больше, чем хотел бы. И от понимания на минуту стало холодно, хотя в шатре было довольно душно и даже жарко.
Герхард перехватил будущую невестку за локоть и сжал.
— Вам нужно немедленно убираться отсюда.
— Но!..
Он сжал сильнее, обрывая поток слов.
— Я знаю все, что вы хотите сказать, но сейчас не время. Вы просто оставите ковш и уйдете. Если увидите на улице Ее Светлость, попросите ее подойти ко мне. Но только когда она освободится. И не заходите больше никуда. Лагерь сейчас будут эвакуировать.
Охранник, замерший рядом, не скрываясь, слушал их разговор, а стоило замолчать, как он выпрямился и заметно напрягся.
— Все настолько серьезно? — тихо уточнила апийка, вглядываясь в его лицо.
— Более чем…
Герхард развернулся, коротко кивнув охраннику, и направился туда, откуда доносился шепот.
— Милли, Милли…
Тогда, зараженные в деревнях тоже кричали что-то невнятное. Ивон говорила, что на последней стадии они пытались что-то сказать, но голосовые связки к тому моменту уже были парализованы, раздавались только хрипы.
Он остановился у тела, накрытого простыней, и сдернул ткань, чтобы осмотреть повреждения.
— Что вы делаете?! — возмутилась медсестра от соседней койки, но к ней сразу же подошел второй охранник.
Лицо и шея у трупа были без изменений, рука сломана еще при жизни. На груди гематомы. Что его убило? Остановка сердца? Кровоизлияние в мозг? У мальчишки мага на шее появился бубон. Чума. Болезнь. Как обычно и бывает при воздействии тьмы. Но здесь все выглядело иначе.
Герхард наклонился и оттянул веко, сам не понимая, что хочет найти. И от неожиданности отпрянул.
— Мать твою!
Глаз был покрыт черными прожилками, заменившими капилляры. Второй оказался таким же. Для дальнейшего исследования требовался более полный осмотр. Но уже ясно, что над шахтером поработала тьма.
— Уберите отсюда сестер и позовите доктора Лампрехта! Живо!
Больной на соседней койке зашевелился и приподнял голову.
— Что происходит? — сиплый, глухой голос звучал настороженно, но не испугано.
От входа донесся шорох и глухие возмущения сестры, которую утащил охранник.
— Вам потребуется дополнительный осмотр.
Герцог вгляделся в лицо собеседника, но его глаза оставались нормальными. Взгляд — осознанный, никакого шепота и зова. Может быть, обойдется.
— Знаете, кто такая Милли?
— Нет, — для верности шахтер качнул головой. — Таких у нас нет.
— Милли!!! — рев, раздавшийся из угла шатра, заставил их обоих вздрогнуть.
Герхард рефлекторно выставил воздушный щит, не спуская глаз с кричавшего.
Тот подскочил на койке, явно пытаясь встать. Конечности задергались, выворачиваясь под неестественными углами. Раздался хруст ломающихся костей и крошащихся суставов, на шее вздулись вены. От корней волос вниз по лицу прошла судорога, а потом тело рухнуло обратно.
— Свет вас забери! — донеслось от входа.
Доктор Лампрехт выглядел весьма впечатленным, как и Роберт за его плечом.
— Полагаю, такое вы раньше не видели?
Герцог убрал щит и пригладил волосы, отметив, что пальцы начали подрагивать. Кричавший больше не шевелился и вряд ли выжил. Оставалось только проверить его глаза, чтобы подтвердить закономерность.
— Никогда, — мрачно ответил начальник лагеря.
— Из шахты веет тьмой, — заговорил герр Акерманн. — Люди спрашивают, почему мы не начинаем спасательные работы. Если в ближайшее время туда никто не спустится, у нас начнутся беспорядки.
— Милли, Милли… — шепот раздался совсем близко.
Герхард медленно опустил взгляд. Шахтер, только что выглядевший вполне вменяемым, изменился. Взгляд стал пустым, а потрескавшиеся губы начали повторять имя, с которым умерли уже двое.