– Прошу. – Он смотрит на меня сверху вниз большими, умоляющими глазами, сложив ладони вместе, будто в молитве. – Прошу, помоги мне. Я готов тебе заплатить даже за пару строк. И я прочел это твое эссе – мне всего лишь нужно что-то на четверть такое же трогательное, и я… я буду в шоколаде.
– Думаю, я смогу выдать пару предложений, – медленно говорю я. – Они будут довольно общими, я ведь не настолько хорошо знаю Кайгэ, так что просто… немного изменю детали, ладно?
Минжи быстро кивает:
– Что угодно.
– Ладушки. В общем… – Я выдерживаю паузу. Избегаю любопытного взгляда Кэза, переплетая пальцы на коленях, где их никто не может видеть. – В общем, ты мог бы рассказать о том, как… ну, например, как он смеется. Громко по утрам, или приглушенно во время разговора по телефону, или как он всегда откидывает голову назад, когда находит что-то забавным. Как ты… как ты видишь ямочки на его щеках, лишь когда он улыбается чему-то настоящему. Как ревнуешь ко всем, кто его любит, кто знал его раньше тебя.
Я продолжаю:
– И наверняка ты не хотел влюбляться. Совсем нет. Наверняка ты боялся. Возможно, смирился с одиночеством, но затем он взял и ворвался в твою жизнь без приглашения, и с тех пор ты в шоке и злишься на себя. На него. Теперь все, на что ты способен, – это сидеть и размышлять, как дурак, о бледном, залитом лунным светом изгибе шеи. Прикидывать потенциальные потери, настоящую цену его слов и заранее готовить лекарства для самого катастрофического разочарования, которое, как ты считаешь, обязательно наступит. И все равно продолжаешь любить его. Упрямо. Намеренно. И… – Я замолкаю, когда до меня доходит, как долго уже рассуждаю, как много наговорила. Боже, что я несу?
К моим щекам приливает жар.
Я едва могу поднять глаза, но трудно игнорировать то, как таращится на меня Минжи, – отвисшая челюсть и широко раскрытые глаза.
А Кэз…
Если у Минжи взгляд огорошенный, то у Кэза – пылающий. Испытующий. Он подался вперед в своем кресле, и я никогда еще не видела на его лице такого ласкового выражения. Затем его губы слегка приоткрываются, как будто он хочет сказать…
О боже! Я облажалась. Теперь-то он точно знает о моей влюбленности. Доброта в его глазах – почти наверняка жалость. Мне вот-вот разобьет сердце мой лже-парень, прямо здесь, на глазах у пяти девушек, почему-то одинаково похожих на Анджелабейби [19], и это унижение я унесу с собой в могилу.
Нет, я должна все исправить. С огромным усилием я издаю мерзкий притворный хохот.
– Извини… эм-м… Без понятия, что я такое говорю, – все это просто пафосная чушь. Ты же знаешь, какими бывают писатели. – Говоря это, я стараюсь смотреть прямо на Кэза, надеясь, что он мне поверит. К моему облегчению, тот взгляд исчез, сменившись более сдержанным. – Но хоть что-нибудь из этого помогло, или?..
– О да, конечно, – говорит Минжи, быстро кивая и что-то строча на бумаге. – Ты очень помогла. Спасибо тебе.
Я слабо улыбаюсь.
– Всегда пожалуйста.
– Правда, есть кое-что еще.
– Ну-ну?
Минжи вздыхает, громко и тяжело, и спрашивает:
– Как думаешь, не будет ли слишком грубо, если я упомяну, как мне нравится его попа?
Я моргаю.
– Эм-м… – На этот раз мне некуда смотреть, кроме как на Кэза. Но он отвел глаза в другую сторону, видимо, погруженный в свои мысли. – Эм-м… нет. Если ты и правда так чувствуешь…
– Да, – заверяет Минжи.
– Тогда не вопрос. – Я откашливаюсь. – Пиши смело.
Глава четырнадцатая
Я планировала по возвращении домой взяться за написание поста для блога, но вместо этого падаю на кровать, прижав к груди подушку и заново проживая каждую позорную секунду моей речи в чайной.
О чем я только думала? Вот почему мне вообще нельзя импровизировать. Никогда. Я ведь открыто призналась Кэзу в своих чувствах. И то, как он взглянул на меня после, словно обдумывал самый аккуратный способ меня разочаровать… Да, он все же настоял на том, чтобы подвезти меня обратно, но мы почти не говорили по дороге домой. Тогда я решила, что это из-за меня, но теперь мне кажется, он тоже был тише обычного. Замкнутым. Отстраненным. Он даже не улыбнулся мне, когда я слезла с…
Я вскрикиваю и так сильно колочу ногами, что одеяла падают на пол.
И пока я раздумываю, испортить ли этот драматичный момент, вернув одеяла на место, или рискнуть выслушать нотацию от Ма, оставив их валяться, мой смартфон жужжит. Новое сообщение от Кэза. Я сглатываю слюну, сердце бешено стучит в груди. О боже мой, что, если он хочет обсудить сегодняшний Момент (да, с большой буквы М)? Что, если прямо спрашивает, как я на самом деле к нему отношусь? Что, если хочет бросить меня?
Но разблокировав экран, я вижу:
Мои родители хотят познакомиться с тобой.
«Чего, серьезно?» – набираю я, но тут же удаляю. Это звучит как согласие. Как будто я тоже хочу с ними встретиться. Я делаю паузу, напряженно думая, и печатаю: «Это шутка?». Затем стираю и это. Но прошло уже достаточно времени с момента прочтения, и он наверняка наблюдает, как я печатаю и удаляю снова и снова, и это хуже всего, что я могла бы сочинить. Наконец, я выбираю:
И чем я заслужила эту великую честь?
Жму «отправить», но тут же об этом жалею. Надо было выбрать первый вариант. По крайней мере он был короче, а краткость – это всегда лучше. Все любят получать короткие сообщения.
Минутой позже в чате появляется ответ:
Они уже давно хотели встретиться с тобой. Просто не имели возможности из-за работы. Но в эту субботу они дома, ты свободна?
Я хмуро смотрю на эти слова. Он выразился так, будто его родители вообще редко бывают дома. И есть шанс, что даже сейчас они могут передумать.
Прежде чем я успеваю ответить, приходит следующее сообщение:
Знаю, мы решили, что не будем втягивать в это наши семьи, но родители слишком настойчивы. Обещаю, это всего лишь простой ужин, чтобы они оставили меня в покое. Буду у тебя в долгу.
Он прав. Нельзя втягивать в это наши семьи. Опасно уже то, что и он, и Эмили знают друг друга. Но затем я вспоминаю его сегодняшний прикид, солнце в его волосах, его прикушенную нижнюю губу… Весь ужас в