Сэра Дэвида Мэннерса из Мэннерс-холла
Леди Мэннерс
Полковника сэра Артура Говарда из 9-го драгунского полка
Леди Говард
Высокопреподобного доктора Линкона, декана Полмутского собора
Миссис Линкон
Но лучше всех, превзойдя все ожидания:
Лорда Седрика Годвина и его жену леди Каролин!
Следует пояснить, что прямой, закованный в латы предок лорда Седрика сохранил верность своему господину королю Гарольду на поле при Гастингсе и своим огромным топором отправил на тот свет немалое число нормандских дворян в том проигранном, но благородном деле. Следовательно, те, кто вел свой род от даров более молодых династий, таких как Плантагенеты, Тюдоры или Ганноверы, были в сравнении с лордом Седриком выскочками-пришельцами, а потому любая хозяйка, принявшая лорда Седрика в своем доме, автоматически получала вход в любой другой дом в стране — сколь бы вульгарны ни были ее связи прежде.
Миссис Пенденнис прекрасно знала, что менее года назад неизмеримо благородные колени Годвинов побрезговали бы оказаться под ее буржуазным столом. Но это было до того, как мистер Пенденнис (ее дорогой, дорогой муж) и Ричард Люси (ее дорогой, храбрый зять) так доблестно отличились в деле Койнвудов и стали попечителями величайшего состояния в стране. Этот триумф вознес дела и богатство мистера Пенденниса до небес и, словно по волшебству, открыл перед ним все двери.
За все это миссис Пенденнис благодарила своего мужа. Она благодарила его так сильно, что совершенно забыла, что когда-то ее мнение о нем отличалось от нынешнего благоговейного обожания.
— Мистер Пенденнис? — обратилась она.
— Мэм? — улыбнулся великий человек с торца своего стола, где он председательствовал с достоинством, словно само воплощение Джона Булля: основательно добропорядочный, великолепно тучный и румяный лицом.
— Если вы нас извините, — сказала она, — я провожу дам в гостиную и оставлю вас, джентльмены, с вашим портвейном.
И вот, в великолепии платья из моравского узорчатого муслина по три гинеи за ярд, миссис Пенденнис прошествовала через комнату, словно линейный корабль во всей своей славе, а дамы рангом пониже держались в кильватере, и леди Каролин следовала с ней в строю по правому борту. К радости момента, миссис Пенденнис отметила, что платье леди Каролин было из простого французского батиста по восемь шиллингов и шесть пенсов за ярд, и это по высшей цене.
Когда дамы, словно эскадра под всеми флагами, прошли строем, мистер Пенденнис вздохнул, любуясь элегантностью зрелища. Наконец, двери закрылись за последним шуршащим платьем, и лорд Седрик ударил кулаком по столу.
— Чтоб мне сгореть! — вскричал он. — Проклятые бабы! Думал, никогда не уйдут. — Он повернулся к Пенденнису. — Ради всего святого, любезный, где вы держите эти чертовы горшки?
Глаза Пенденниса расширились, и он метнул взгляд от одного гостя к другому. У нескольких рты так и остались открытыми, но он с облегчением увидел, что декан и бровью не повел.
Собственно, в отличие от мистера Пенденниса, доктор Линкон привык к деревенской знати, которая, как вид, имела склонность говорить и делать ровно то, что ей вздумается. Да и в любом случае, место декана и доход в две тысячи фунтов в год целиком зависели от епископа Годвина, сына лорда Седрика.
— Боже милостивый, Пенденнис, да шевелитесь же! — простонал благородный лорд. — Мой проклятый пузырь вот-вот лопнет! Сейчас случится трагедия, если вы живо не пошевелитесь.
Пенденнис кивнул своему дворецкому, тот кивнул лакеям, и ряд шкафчиков, скрытых в панелях комнаты, распахнулся, явив взору шеренгу ночных горшков, готовых к услугам. Они были из серебра и сияли, как огонь, в лучах послеполуденного солнца, ибо Натан Пенденнис не поскупился, чтобы оборудовать свою столовую всеми удобствами, известными европейской цивилизации, включая эти бесценные сосуды, которые избавляли его гостей от необходимости ковылять в уборную, отягощенных едой и вином. Гостиная была оборудована аналогичным образом, что и было истинной причиной, по которой дамы удалились.
— Слава богу! — от всего сердца произнес лорд Годвин, когда лакей с глубоким поклоном подал ему сияющую чашу. Годвин повозился со штанами и принялся справлять нужду с силой и шумом ломовой лошади. — А-а-ах, — вздохнул он с улыбкой Будды.
С меньшей помпой, но с равной благодарностью, остальные мужчины поступили так же, и плоды их трудов были тихо унесены превосходными слугами Пенденниса, что позволило джентльменам приступить к совместному штурму портвейна.
Позже, когда Пенденнис повел джентльменов к дамам, он упивался великолепием своей гостиной, выставленной на обозрение лучшим людям графства. И он упивался красотой дам и довольством, исходившим от его жены. Он нежно улыбнулся Ричарду, своему зятю. Это был очень счастливый миг в жизни Натана Пенденниса.
К несчастью, миг этот был коротким, ибо, не успел он даже сесть, как к нему подошел дворецкий.
— Сэр, — сказал он, — к дверям прибыл некто по делу чрезвычайной важности. Он настаивает, что вы пожелаете отвлечься даже от этого собрания, чтобы заняться сим делом.
Пенденнис посмотрел на жену. Ее улыбка была натянутой. Он догадался, что она, как и он сам, подумала, что это какое-то деловое поручение. Если так, то чем быстрее с ним разобраться, тем лучше. В этот день, когда Пенденнисы проходили через врата в высшее общество, меньше всего хотелось каких-либо напоминаний об их связи с торговлей.
— Милорд, леди Каролин, дамы и господа, — быстро соображая, сказал Пенденнис, — я содержу нескольких пенсионеров из числа достойных бедняков Полмута и время от времени меня призывают уладить какой-нибудь кризис в их среде. — Он благодушно улыбнулся. — Хотя дела эти и невелики, самим несчастным беднякам они кажутся срочными и важными.
— Весьма похвально, — изрекла леди Каролин. — Сам лорд Седрик содержит пенсионеров из числа бедняков в своих поместьях.
Пенденнис это прекрасно знал и потому смог покинуть общество под одобрительный гул, особенно со стороны жены. Довольный своей уловкой, он мысленно пообещал себе завтра же сделать ложь правдой. Он вполне мог позволить себе содержать нескольких нищих.
Дворецкий проводил его в холл, где его ожидал мужчина в дорожной одежде со шляпой в руке. Увидев Пенденниса, он вежливо поклонился. Этот человек был явно слугой. Пенденнис удивился. Он ожидал кого-то из своих людей из конторы или со складов. Он отослал дворецкого и подозвал посыльного поближе.
— Ну, парень, — сказал он, — в чем дело?
— Мистер Пенденнис, сэр, это вам… Леди… она велела передать это лично вам в руки и никому другому. Мне велено ждать вашего ответа.
Он протянул плоский пакет, завернутый в