Но рука джентльмена была протянута, и в ней блестело золото. Реакция кучера была инстинктивной, и монета тут же исчезла в его кармане.
— Ваше здоровье, капитан! — сказал он и в знак приветствия поднял свою кружку.
Молодой человек ухмыльнулся, сверкнув крупными белыми зубами. В ответ он приподнял шляпу. Затем он провел свою даму внутрь и громко потребовал отдельную комнату, поскольку ее положение не позволяло ей находиться в толпе. Щедро раздавая монеты всем встречным, он локтями прокладывал себе путь мимо других пассажиров.
— И имейте в виду, комната должна быть на первом этаже, — добавил он, — и с хорошим окном, выходящим в тихое место.
Благодаря его щедрости персонал сразу проникся к нему симпатией, и вскоре он со своей дамой оказался в уютной спальне с низким решетчатым окном, выходившим на утопающую в зелени живых изгородей дорогу, что шла за гостиницей «Джордж».
— Ну-с, парень! — сказал он пожилому слуге, который с трудом втащил его багаж. — Кварту эля для меня, херес для мадам, двойную порцию говядины, хлеба и солений, и пинту креветок в придачу! Живо, мой мальчик!
Еще один шиллинг перекочевал в чужие руки, и «мальчик» помчался прочь, закрыв за собой дверь.
Молодой человек повернулся к своей даме, которая с большим интересом разглядывала окно. Он подошел к ней, обнял и поцеловал с такой долгой свирепостью, которая была совершенно неуместна по отношению к даме, казалось бы, на восьмом месяце.
Но дама вздохнула с удовольствием и ответила на его ласки с пылом, превосходящим его собственный, что ничуть не удивляло, поскольку дама оказалась мистером Виктором Койнвудом, который ни в малейшей степени не был беременен, несмотря на бесчисленные встречи с джентльменами, проделывавшими с ним все мыслимые (и некоторые немыслимые) вещи, способные привести его в такое состояние. И потому, увы, плодом этих многочисленных трудов была всего лишь пара подушек, подвязанных под платье Виктора, чтобы придать правдоподобия его излюбленному маскараду.
— Нетерпеливый мальчик, — жеманно произнес Виктор, — но оставь меня, дорогой Артур, ибо слуга скоро вернется.
Он снял свой чепец и уселся перед зеркалом туалетного столика, приводя себя в порядок и поправляя парик.
— Ну и чудак же ты! — сказал мистер Артур Уолтон. — Я встречал одного-двух из вашей породы, но никто не делал это так хорошо, как ты, Виктор.
— Почему бы тебе не проверить наши сумки, дорогой муж? — сказал Виктор. — Просто чтобы убедиться, что все в порядке.
— «Дорогой муж», — передразнил Уолтон. Но тут же подошел к небольшой, тяжелой кожаной сумке с двумя ручками и железным замком. Он достал ключ и открыл ее.
— Все цело, — сказал он, заглянув внутрь.
— Хорошо, — ответил Виктор. — Значит, все в порядке.
— Хм! — фыркнул Уолтон. — Это ты так говоришь. А что, если бы у них не было комнаты на первом этаже, а?
— Но ведь она была, не так ли?
— Ага, а что если бы не было?..
— О, не будь занудой, Артур! — воскликнул Виктор.
— А ты не вздумай фокусничать! — сказал Уолтон. Он улыбнулся, но в голосе его звучала угроза.
Виктор посмотрел на красивое лицо и широкие плечи и внутренне содрогнулся от нечестивого трепета. Виктор питал пристрастие к молодым людям вроде Артура Уолтона именно потому, что они могли быть опасны.
Но разговор на время прервался, потому что стук в дверь возвестил о прибытии еды и напитков.
Позже Уолтон ушел. Он сказал слугам не беспокоить его жену, так как она спит, и отправился на прогулку по Лонборо. Он прошелся по всей длине Маркет-стрит, уделяя пристальное внимание инструкциям, полученным от Виктора. Он нашел дом номер 38 по Маркет-стрит и отметил строительные работы напротив, где на деньги страховой компании «Феникс» восстанавливали дома, сгоревшие во время большого пожара 19 июля.
Уолтон внимательно изучил каждый аспект улицы и ее зданий, он даже заметил вздувшуюся краску на тяжелой парадной двери дома номер 38, вызванную сильным жаром от пожара на другой стороне улицы. Пожара, который превратил дома с 35-го по 41-й в дымящиеся руины. Короче говоря, он провел тщательную и внимательную рекогносцировку, которая на особом наречии его ремесла называлась «прощупать хату».
Однако, если бы мистер Артур Уолтон знал, кто именно устроил тот пожар, последствия которого были столь очевидны, и знал бы, что этот пожар должен был скрыть, он был бы вдесятеро осторожнее.
Вдоволь насмотревшись на Маркет-стрит, Уолтон вернулся в «Джордж», где его клиент ждал в нетерпеливом предвкушении.
— Ну? — спросил Виктор.
— Проще простого! — ответил Уолтон. — Парадный вход — как Тауэр, но задняя дверь из тонкого дерева. И выходит она в маленький дворик с высокими стенами, и ни одного фонаря вокруг. Как только мы туда попадем, можем не торопиться.
— Хорошо, — сказал Виктор. И, совершенно не в силах сдержать свое нетерпение перед тем, что он собирался сделать, добавил: — Так что, сделаем это сегодня ночью?
— Сегодня ночью, старина? — сказал Уолтон, оскалившись в дикой ухмылке. — Вот был бы номер, а? — произнес он, пристально глядя Виктору в глаза. — Ведь это ты мне сказал, что золото будет в доме не раньше двадцать третьего? А сегодня только двадцать первое.
Виктор прикусил губу. Он допустил грубую оплошность. Виктор знал немало молодых людей, готовых оказать услугу за правильную цену, и некоторые из них обитали в серой, сумеречной зоне за пределами закона. Но только Артур обладал умением проскальзывать сквозь запертые двери и окна, что было жизненно необходимо для операции, порученной Виктору его матерью. К несчастью, вдобавок к этой незаменимой квалификации (и голубым глазам с золотыми кудрями, от которых у Виктора подкашивались колени) Артур Уолтон был жесток, проницателен и никому не доверял. Виктор искал выход.
— Милый мальчик! — сказал он и выдавил улыбку. — Какой же я глупыш! Просто мне так не терпится начать. Все это для меня в новинку, помнишь?
Это было лучшее оправдание, какое Виктор смог придумать. Оно было не очень хорошим и не сработало.
— Виктор, — сказал Уолтон, — ты изворотливая маленькая крыса, и я не знаю, что ты ищешь в том доме, но удивлюсь, если это золото! — Он снова оскалился своей