Муж и жена мирно спали в большой кровати, а ребенок — в колыбели сбоку. Голова Тейлора была откинута назад, и он храпел, его шея была готова для одного быстрого удара ножа Виктора. Сначала мужчина, подумал Виктор, как самая большая угроза, если он проснется. На жене был ночной чепец, и она свернулась калачиком, уткнувшись головой наполовину под одеяло, наполовину в пышный воротник своей ночной рубашки. Ей придется помочь освободиться от этих помех. Ребенка не было видно под грудой пеленок, а на крошечной кроватке были разбросаны игрушки. Но это неважно. Виктор мог выманить его и вволю насладиться этим деянием, как только с родителями будет покончено.
«Так, — подумал он, — мистер Тейлор…»
Но в этот миг высочайшего наслаждения, как раз когда Виктор занес руку для первого удара, сзади послышался какой-то шорох, и Виктор в ужасе вскрикнул.
Весь в крови, страшный, с губами, скривившимися в звериной ненависти, в дверном проеме, пошатываясь, стоял Артур Уолтон. Левой рукой он отчаянно вцепился в дверной косяк, чтобы устоять на ногах. У его ног поблескивала растущая лужа крови, и кровавый след тянулся до самой кухни. Но в правой руке он держал пистолет.
— Ублюдок! — выдохнул он, и пистолет сверкнул и взревел.
И комната взорвалась жизнью. Семья Тейлоров проснулась как один. Младенец тут же закричал, миссис Тейлор — долю секунды спустя. Мистер Тейлор в ужасе взревел и схватил с ночного столика очки, прежде чем даже подумать о втором важном предмете, который он держал рядом с собой по ночам.
Тем временем пуля Уолтона, выпущенная дрожащей рукой, пролетела через комнату, миновала Виктора в ярде от него, проделала аккуратную дырку в обоях с цветочным узором и застряла в дранке и штукатурке стены. У Виктора от шока и смятения волосы встали дыбом, но ядовитая, злобная суть его натуры взяла верх, и он с занесенным ножом бросился на Уолтона. Будь Уолтон в силе, такое нападение стало бы для Виктора самоубийством, но нож Виктора пробил легкие и вскрыл вены, и у изножья кровати Тейлоров завязалась отчаянная борьба, пока несчастные супруги пытались понять, что происходит.
Но с прошлого июля, после страшного пожара, мистер Тейлор принял некоторые меры предосторожности. С той роковой ночи, когда был убит его добрый сосед, а сам мистер Тейлор видел, как убийца покидает место своего ужасного преступления, он рассудил, что случившееся через дорогу может произойти и в его собственном доме. Поэтому мистер Тейлор приобрел большой бландербасс с медным стволом крупного калибра производства «Уотерс и Ко» из Бирмингема, который каждую ночь держал у своей постели заряженным и готовым к бою.
Слово «бландербасс» звучит для уха несколько причудливо, а короткий, раструбом расширяющийся ствол выглядит странно рядом с мушкетом или винтовкой. Но оружие это чрезвычайно грозное. У мистера Тейлора ствол был в дюйм шириной. Он был заряжен тремя драхмами пороха и доброй дюжиной пистолетных пуль, каждая из которых была в полдюйма диаметром и сама по себе способна убить человека.
Именно это огнестрельное оружие мистер Тейлор и навел на двух незваных гостей, которые любезно представили себя идеальной мишенью для его выстрела.
Бум! Рев короткоствольного оружия разбудил всю улицу. Дульное пламя превратило ночь в день и опалило постельное белье. Вокруг тлели светящиеся клочки пыжей, и клубы дыма заполнили комнату, а отдача оставила на плече мистера Тейлора глубокий и багровый синяк.
Но последствия на линии огня были неизмеримо более серьезными. Мистер Артур Уолтон принял на себя основную часть заряда и скончался на месте, его торс был разорван в клочья. Кроме того, одна пуля перебила крупные кровеносные сосуды на его шее, а еще пара, летевшая вместе, вошла в один из прелестных голубых глаз мистера Уолтона и вышла через затылок, унеся с собой большое количество жизненно важных тканей.
Мистер Виктор Койнвуд, в свою очередь, получил три ранения. Одна пуля оторвала средний палец его правой руки, а вторая скользнула по груди, пропахав кровавую борозду. Оба этих снаряда продолжили свой путь и закончили его в теле мистера Уолтона. Но третья пуля застряла в мякоти правого предплечья Виктора, пройдя между костями без происшествий. И вот Виктор прыгал с ноги на ногу, изрыгая самые гнусные богохульства и воя от боли и страха.
От этого мучительного состояния Виктор вскоре был избавлен. Ибо мистер Тейлор поднялся с постели в том ужасном гневе, который охватывает любого мужчину, сражающегося, защищая безмерно драгоценные жизни своей дамы и своего маленького сына. Размахнувшись разряженным ружьем, как дубиной, мистер Тейлор одним мощным ударом дымящегося ствола лишил Виктора чувств.
12
К ЧИТАТЕЛЮ — ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Крайне непристойное содержание некоторых частей этой главы таково, что даже низкопоклонное подчинение, подобающее работнику перед работодателем, должно уступить место моральному долгу того, кто стремится к христианским стандартам. Посему переписчик предупреждает, что к этой главе следует приступать лишь джентльменам зрелого суждения, а дамам следует ее и вовсе пропустить. Переписчик также заявляет, что лишь самые ужасающие угрозы со стороны автора заставили его записать это. С.П.
*
Дядюшка Иезекия не спешил переходить к своему предложению. Сначала он поведал мне все о беззаконном состоянии европейской политики и мощно прошелся по лягушатникам. У него даже были бумаги, чтобы это доказать.
— Вот официальная французская «Газетт», сэр, только что прибывшая в Бостон: «Монитёр» от четвертого февраля. — Он сунул ее мне и ткнул пальцем. — Смотрите сюда, сэр, Национальный конвент Французской республики принял закон, гласящий, что все французские морские капитаны, сдавшие свои корабли, будут казнены на гильотине!
— Возмутительно! — сказал я, уставившись на страницу языческой лягушачьей тарабарщины, будто мог ее прочесть. С тем же успехом это мог быть рецепт пирога из гениталий осьминога (и, вероятно, так оно и было, зная французов).
— Именно, сэр! — сказал он. — Противно всем цивилизованным обычаям войны. И более того…
Он вбивал свою мысль, пока мне не стало до смерти скучно. Я и