— Благослови тебя бог, мой мальчик, — сказала она. — Я знала, что на тебя можно положиться.
Тут настроение ее снова изменилось, и Виктор похолодел от ужаса.
— А теперь слушай! — сказала она. — Я не собираюсь сидеть здесь и ждать у моря погоды. Я буду действовать. Мы должны сокрушить обвинения в убийстве, мы должны оспорить завещание, что отдает все этому Выродку, Флетчеру, и мы должны избавиться от самого Флетчера.
Виктор был одновременно напуган и заворожен.
— Но как? — спросил он. — Нас видели при свидетелях, когда мы совершали убийство. Весь мир против нас.
— Я объясню тебе, любовь моя, — сказала она, — так, чтобы даже ты понял… Встань! — приказала она и толкнула его на ноги. Она хлопнула в ладоши, как гувернантка, обращающаяся к воспитанникам. — Перо и бумагу! Немедленно!
Виктор принес то, что она просила, и разложил на маленьком столике, чтобы ей было удобно. Она улыбнулась ангельской улыбкой, погладила сына по щеке и начертала несколько строк своим стильным, элегантным почерком. Закончив, она с удовлетворением кивнула, глядя на свою работу:
Мировой судья Форстер
Полмутский купец Пенденнис
Солиситор Ричард Люси
Книготорговец Тейлор (и жена)
Констебль мистера Форстера
Два брата констебля.
Виктор с трепетом и растущим волнением наблюдал, как мать читает ему лекцию по этому списку, а ее перо решительно скользит по бумаге.
— Сначала угрозы, — сказала она, — люди, из-за которых наши жизни в опасности. Тебя, мой дорогой, видели мистер и миссис Тейлор в ночь на девятнадцатое июля, когда ты выходил из дома номер двадцать девять по Маркет-стрит, убив Эдварда Люси…
— Убив? — переспросил Виктор, съежившись от этого грубого слова.
Она рассмеялась.
— Какое слово ты бы предпочел? — спросила она и продолжила: — Убив Эдварда Люси и ранив его сына Ричарда.
— И Эндрю Поттера, — перебил Виктор, стремясь, чтобы ни один его добрый поступок не был забыт. — Его тоже. Я и его убил.
— Конечно, мой дорогой, — сказала она. — Поттера, твоего дружка по играм. — Она сделала паузу и посмотрела на него с легкой улыбкой. — Джентльмен, что вхож с черного хода, совсем как ты.
Прежде чем Виктор успел задуматься, не насмехаются ли над ним, она быстро заговорила:
— Итак, Ричард Люси и Тейлоры могут дать против нас показания о событиях той ночи. А теперь перейдем к двадцать девятому июля и попытке мирового судьи Форстера арестовать нас. В тот раз ты застрелил одного человека и ранил другого. — Виктор скромно усмехнулся и пожал плечами. — Об этом могут свидетельствовать: Форстер, его констебль, два брата констебля… и, конечно, наш старый друг мистер Натан Пенденнис, лорд-мэр Полмута, который пришел с ними.
— Такова проблема, — сказала она. — А вот решение. — Она провела быстрые черты по странице, вычеркнув констебля и его братьев. — Это дело должно дойти до суда, — сказала она, — и ни один английский суд присяжных не поверит этим мужланам на слово против моего. Они не в счет.
— Дойти до суда? — выдохнул Виктор. Лицо его потеряло всякий цвет, а белки глаз выступили вокруг зрачков.
— Конечно, — ответила она. — Как еще можно все разрешить? — Она продолжила, не сбавляя напора: — Что до Пенденниса и Люси, то у меня есть над ними власть, как мы знаем. И эту власть я очень скоро укреплю. — Она уверенно улыбнулась сыну. — А это значит, мой дорогой, что этот грозный список сокращается вот до чего, хотя имя Выродка нужно добавить во главу.
Виктор посмотрел на список.
Флетчер
Мировой судья Форстер
Полмутский купец Пенденнис
Солиситор Ричард Люси
Книготорговец Тейлор (и жена)
Констебль мистера Форстера
Два брата констебля.
— А теперь, — сказала она, — вот что я предлагаю. Я отправлюсь в Полмут, чтобы разобраться с Пенденнисом и Люси, ты поедешь на север, в Лонборо, за Форстером и Тейлорами, а Слайм займется Флетчером.
Виктор содрогнулся при мысли о том, что ему предстоит сделать, и еще больше — от крайне редкого выражения мрачного уродства, исказившего лицо его матери.
— Мы могли бы оспорить завещание твоего отца в судах и таким образом опровергнуть притязания Флетчера на наше наследство, но я хочу, чтобы Флетчер был мертв.
— Но как ты будешь управлять Слаймом? — снова испугался Виктор. — Этот человек — сыщик. Почему бы ему не выдать нас? И как ты заставишь его убить Флетчера? Он честный плут, который даже взятки никогда не брал, чтобы дать преступнику сбежать.
— Со Слаймом я справлюсь, — сказала она и откинулась на подушки, потягиваясь, как великолепная, томная кошка.
— О, — протянул Виктор, — таким способом…
— Не только, — ответила она. — Мне нужно будет держать этого человека на привязи много месяцев. Не думаю, что это дело будет быстрым. — Она обдумала вопрос и произвела расчеты. — Полагаю, я смогу удерживать его месяц или два постоянно обещанным, но вечно откладываемым утолением его похоти. Естественно, я буду оттягивать свершение как можно дольше…
— Понимаю, — сказал Виктор.
— Ибо в этой фазе мужчина наиболее полно поддается контролю.
— Совершенно верно! — поддакнул Виктор.
— Но в конце концов мне придется дать ему волю, и тогда хватка постепенно ослабнет. Даже я не могу удержать мужчину дольше нескольких недель после этого. Они, конечно, возвращаются за добавкой, но считают это своим правом, а не привилегией. Такова природа всех мужчин. — Она грустно улыбнулась, делясь материнской мудростью, словно с дочерью.
— Я знаю! — сказал Виктор, сокрушенно качая головой.
— Но со Слаймом есть кое-что еще. Это существо одержимо жалкими идеями о самосовершенствовании. Он думает, что может стать джентльменом, и мечтает найти покровителя, который введет его в общество. Я могу пообещать ему это и тем самым обеспечить себе более прочную власть над ним, хотя, к сожалению, сомневаюсь, что смогу избежать первого метода. У этого типа уже слюнки текут! — Она философски пожала плечами. — Что ж, по крайней мере, он чистоплотен.
Виктор