– Ну, ты тоже к своей Марианне по первому зову полетел, когда ей помощь потребовалась, что, будем считаться кто больше сделал для бывшего? – Начинаю слегка закипать.
– Надюш, прости, я… не подумал. Да. Я полетел, потому что понимаю, эта овца может круто попасть на бабки, и лучше сразу заплатить, чем потом еще гасить проценты по кредитам.
– Ну вот и я полетела… Потому что проще привезти носки и котлеты, и сразу сказать о разводе, чем тянуть кота за яйца.
– Это больно… Тянуть кота. Для кота.
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– Ты где сейчас, Надь?
– На парковке у дома, собираюсь ехать к адвокату.
– Адрес скажи его.
– Зачем?
– Я с тобой пойду.
– Зачем, Лёш? Это… мои дела. – говорю и понимаю, что это звучит как-то… не очень, в общем звучит.
– Твои дела? – пауза. Он молчит. И мне не нравится это его молчание. – Твои, значит?
– Лёш…
– Надежда, я кажется тебе уже говорил. Один раз. – он специально подчёркивает свои слова. – Ты моя женщина. Какие могут быть твои дела?
По телу проходит обжигающая волна.
Его женщина.
Да, я его женщина. И он готов решать мои проблемы. Так чего я думаю?
Или надо думать? Потому что ночью он резко соскочил, чтобы решить проблемы своей жены, которая всё еще его жена?
И чёрт меня дёргает ляпнуть.
– А ты мой мужчина, Харди? Если ты мой мужчина, то какого хрена ты решаешь вопросы своей жены?
– Надя…
– И какого хрена она приходит ко мне, орёт, что я разбиваю семью и обзывает последними словами?
– Надь…
– И какого хрена я должна это выслушивать, еще и при твоём взрослом ребёнке?
– Надежда.
– Так вот, Алексей Иннокентьевич, вы сначала определитесь, чей вы мужчина. А потом я буду определяться, чья я женщина.
Выключаюсь. И отключаю звук.
Всё дрожит.
Чёрт…
Ну что я за идиотка?
Ну зачем я вот так?
Ведь он был прав, да? Он? И правильно он поехал ей помогать, потому что эта дура реально может попасть по-крупному, а задницу ей всё равно пока будет прикрывать он, потому что общий ребёнок и вообще. Джентльмен, чёрт побери.
И правильно мне сказал – я его женщина и не должна сама решать вопросы, да?
И чего я взъелась? Всё же нормально было?
А теперь?
Теперь ненормально. Наверное.
Ладно, потом разберусь. Мне реально нужно к адвокату.
И я еду.
Герман Львович – шикарный мужчина, явно довольный жизнью, точнее довольный моей подругой Аделаидой, выглядит как сытый кот, или лев.
Приятный.
Смотрит мои документы, разбирает, морщит лоб, объясняет. Да, я могу рассчитывать на раздел имущества. Это очевидно. Даже если мой Гусаров начнёт выкобениваться притормозить его по закону легко. Ну, про землю, которую он купил матери можно забыть, хотя тоже можно пободаться. Но я лучше забуду. Нафиг. Мне главное обеспечить моей дочери нормальные условия. Конечно, если продавать квартиру, то… цена хорошая и мы реально можем себе позволить две квартиры в так называемом обычном фонде. Жилье эконом класса. Что ж. Не жили богато, не стоит и начинать? Нет, мы то как раз жили. И стремились вырваться на пару ступенек выше, и вырвались, чего уж говорить. И падать обратно в дешевую панельку, которую мы когда-то снимали, очень не хочется. С другой стороны – я на всё готова. Панелька – так панелька, главное, чтобы развод и девичья фамилия.
– Значит, договорились, я беру ваше дело. Уверен, мы получим по максимуму.
– Надеюсь.
– Надежда, не надейтесь, будьте уверены!
Улыбаюсь. Уверена. Это хорошо.
Вот только… нафига я всё это наговорила Харди?
Ой, дура ты Надя! Дура!
Выхожу из адвокатской конторы, иду к машине. Погода адская, валит снег, под ногами припорошенный лёд, который не видно. В какой-то момент наступаю неловко и…
Чёрт, чёрт! Как же больно! Кажется, я ногу сломала… Ох… мамочки… или растяжение? Не важно. Встать я точно не могу. И что же делать? Звать на помощь? Кручу головой в надежде увидеть на парковке хоть кого-то. Еще и опасно тут! Господи… опасно – не то слово, потому что я вижу, как прямо на меня несётся огромный внедорожник! А я не могу ни отползти, ни отпрыгнуть! Пытаюсь перевернуться, на коленки встать, реву от бессилия и ужаса. И вижу, как махина с визгом тормозит буквально в паре метров. Ну, ладно, в десятке… Водитель выпрыгивает и спешит ко мне.
Пусть только попробует мне что-то сказать! Гад такой! Какого хрена так носиться?
Решаю, что лучшая защита нападение и начинаю первая.
– Совсем с ума сошли так гонять? Это паркинг, а не автобан!
– Ну и язва ты, Надежда! Воспитывать тебя и воспитывать.
И меня поднимают сильные, любимые руки…
– Лёш…
– Что, Лёш? К травматологу сначала, а потом…
– Что?
– Потом дам тебе хорошего ремня, чтобы место своё знала, женщина.
Говорит и целует, смотрит так нежно и снова говорит.
– Сильно болит?
Нет, теперь не сильно…теперь хорошо. Потому что мой мужчина рядом.
Глава 50
Знаменитый хирург-травматолог Товий Сергеевич Коршунов наливает нам свой не менее знаменитый арманьяк.
Нам. И мне, и пострадавшей от собственного упрямства Наденьке.
В клинику она ездила! Молодец, что уж там. Альтруистка. Самаритянка добрая.
Я тоже заехал в эту с позволения сказать, клинику. Богадельню. Сразу после неё.
Прошёл по коридору – жесть. Сидят мужики – а как будто и не мужики, младенцы, для наглядности пустышек во рту не хватает и чепчиков. Сидят, страдальцы за народ, а рядом жёны – типа моей Нади, с чистым бельишком и котлетками.
– Скушай еще, зайчик, за маму…
– Не вкусно мне, пресно!
– Доктор сказал, нужно все на пару!
– Я что, инвалид? Нормальное мясо хочу, с перцем, давай свою котлету, завтра чтобы как нормально сделала.
– Котинька, но доктор сказал…
– И пива принеси!
– Нельзя же пиво. Не дадут пронести!
– Дура, перелей в пакет из-под сока и принеси!
Вот такие в больничке разговоры.
Стыдно стало за весь наш мужской род. Реально стыдно. Хотелось дать подзатыльника этому «зайчику», чтобы закрывал больничный и пиздовал на работу. Так оказывается, они еще и не работают! Жена на трех работах пашет. А ему всё не так.
Стыдно же, мужики, нет?
Мне было бы стыдно. Я лет с шестнадцати у родителей денег ни на что не просил. Да, бабуля мне подкидывала иногда. И с бизнесом помогла хорошо, но я всё уже вернул сторицей.
Ладно, не