И этот факт неприятно резанул по нутру Адама.
Он сжал её руку и потянул на себя. Дарина с готовностью шагнула вперед. Вот и правильно, вот и умница.
— Эй, парень…
Это, кажется, к нему. Адам напрягся и мысленно прикинул, что ему ожидать. Мужики выпившие, но на идиотов не походили.
Или он рановато сделал выводы?
Второй, что тихо бухал, поднялся.
— Девочка останется с нами.
— С хера ли? — ощерился Адам.
Даринка…одна с двумя…
Перед глазами красные пятна пошли.
Драка в поезде не то, что планировал Адам. Он в целом не любил конфликты. Благодаря тому, что ростом и фактурой вышел нехилым, к нему мало лезли. Он тоже не задирал. Но и от драк никогда не уходил. Было и такое…
Набрав в легкие побольше воздуха, Адам повернулся к говорившему.
И в тот же момент увидел искаженное злобой лицо и летящий в его сторону тяжелый размашистый кулак.
— Твою ж…
Сработал инстинкт, выточенный годами в спортзале. Спасибо отцу и дядьке, которые привели его мальцом в клуб. Адам оттолкнул Дарину. Та вскрикнула и зажала рот ладонью. Сам он резко рванул головой в сторону, и пьяный кулак со свистом пролетел в сантиметре от его виска. Но инерция подвела: потеряв равновесие в тесном пространстве, Адам всем весом рухнул лицом в потрепанную, липкую от пыли обшивку купе.
Инерция падения тут же перетекла в яростный импульс. Оттолкнувшись от мерзкой на ощупь обшивки, Адам развернулся всем телом.
— Да ты ж…
Он не договорил, подавил ругательство.
Надо драку прекращать, а не поощрять!
Но кулаки прямо зачесались, огнем вспыхнули.
— Адам…
Голос Дарины звучал испуганно.
А пугать девочек нехорошо…
Адам не бил. Попутавший берега мужик занес руку для нового удара, Адам перехватил её и вывернул. Мужик тотчас захлебнулся в тихой ругани и грохнулся на сиденье.
Адам навалился на него всем весом, одной рукой придавив вздымающуюся грудную клетку, а пальцы другой сложились в знакомый, отработанный до автоматизма жест. Он нашел то, что искал: под кадыком, в мышечном жгуте шеи, пульсирующую точку. Знание анатомии, обычно служившее исцелению, в эту секунду работало на мгновенное отключение.
Его пальцы вдавились с безжалостной, расчетливой силой.
Тело мужика под ним вдруг обмякло, как подкошенное.
— Парень… Парень, ты чего… Хорош, а? Парень…
Адам выпрямился и мазнул взглядом по долговязому.
— Угомони собутыльника. И не надо лишних движений по коридору. Мы друг друга поняли?
— Поняли.
Адам вышел в коридор, где жалась Дарина.
А глазенки-то какие были! Виноватые и растерянные.
Он, ничего не говоря, максимально аккуратно сжал её за локоток и повел за собой.
Дарина и не думала сопротивляться.
Он, положив ладонь ей чуть пониже поясницы, подтолкнул девушки в купе. Она молча послушалась.
Вы посмотрите-ка на неё! Само послушание.
Адам не просто продолжал кипеть. Внутри разгорался чертов пожар. И это хреново, товарищи.
Обычно ему удавалось быстро взять себя в руки. Он в целом был спокойным парнем. Мог бесконечно долго не реагировать на какую-то хрень. Но потом… Потом мог взорваться.
И вот сейчас он находился где-то на пограничном состоянии.
Поэтому…
Не стоило. Вот не стоило и всё тут.
Дарина шмыгнула внутрь купе. Он зашел следом, демонстративно повернулся и плотно прикрыл дверь. Прямо как она десятью минутами ранее. Или сколько там времени прошло?
А уже потом обернулся к Дарине.
Она всё поняла. Но отчаянно старалась сохранять боевой дух. Даже подбородок кверху вздернула.
Адам попер на неё.
Она же начала отступать. А купе не то место, где можно разгуляться.
Два шага влево, столько же вправо и назад.
Дарина выбрала последний вариант.
— Прогулялась? — рыкнул он, упираясь руками в стол и нависая над девчонкой.
Дарина выгнулась в пояснице.
А она у неё больная… Эта мысль пронеслась в голове Адама и испарилась.
Потому что напротив него были её глаза. Огромные, уязвимые. И такие… вообще.
Матушка-филолог за это «вообще» хороший бы ему подзатыльник втащила. Да и он сам раньше косноязычием не страдал. Но сегодня слова и благие намерения закончились.
— У тебя есть любимая женщина, — выдавила она из себя, выставляя вперед руки.
Поздно, девочка… Хрен теперь отгородишься!
— Конечно, есть! И у тебя она тоже есть!
— Что?
— А то!
Глава 9
Больше сил никаких не осталось.
Возбуждение он словил, по морде получил. Нужна компенсация. Срочно.
Но Дарина решила по-другому. Уперлась ему в грудь, лицо уворачивая.
— Ты несвободен! Твоя любимая женщина…
— Моя любимая женщина — это матушка! — уже не сдерживаясь, прорычал Адам.
Похер всё. Если он сейчас не получит Дарину — сдохнет.
Похоть ударила в висок горячей волной. В голове гудело. Он успел хапнуть её взгляд, где возмущение смешалось с легким испугом. Её ещё не отпустило… Значит, испугалась сильнее, чем предполагалось. А спрашивается, чего?
Не тронули бы её в поезде…
Никто.
Ещё не осознала этого просто факта.
Как и он. Много чего пока не осознал, проваливался в какую-то неконтролируемую хрень.
Всё нутро переворачивалось, срывалось с цепи. И он спустил себя… Она же хочет! Она не против!
Его руки действовали сами. Сжали ту самую талию, тонкую, что руки почти сошлись. Он сразу наглым образом нырнул под футболку. И губами к губам. Он дышал тяжело, рвано. Потонул в такой желанной сладости.
Внутри всё горело. Это была даже не похоть. А жгучее требование получить именно эту женщину. Здесь и сейчас.
Первым делом он снял с неё футболку. Стащил, чтобы не мешала и кинул на свою койку.
Сам же не отводил взгляда от груди Дарины, прикрытой простым белым лифчиком. Замок был спереди. Надо же… Как удачно.
Не давая девочке прийти в себя, нашел крючки. И так же быстро снял и его, отправив вслед за футболкой.
Дарина что-то выдохнула. Он не разобрал. Или она ничего и не говорила. Просто так отреагировала…
Она в целом на всё очень ярко реагировала.
Её грудь оказалась небольшой, упругой, с тонкой, нежной кожей, сразу покрывающейся мурашками от прохладного воздуха купе. Адам замер на мгновение, охваченный внезапным, почти болезненным восхищением.
— Красивая…
На языке болталось куда более емкое выражение. С тем самым непечатным окрасом.
И пошлости теперь вроде можно говорить…
Нет. Пока не стоит.
Шуганется же.
И где только такие ходят, а? Чтобы не боялась впрячься за голого мужика и перед этим же мужиком заливалась румянцем от того, что он пялился на её грудь и собирался трахнуть.
О, да, милая, ещё как собирался.
Кожа Дарины под