Ну же, отмирай, девочка… Дай ему себя.
И она дала. Выдохнула ему прямо в губы и выгнулась в пояснице. К нему устремилась. Вот это уже хорошо… Охеренно просто.
Она потянулась к нему. Коснулась его шеи, вцепилась пальцами в коротко стриженные волосы на затылке, скользнула по спине. Её движения были хаотичными, лихорадочными, словно она не знала, что хотела, но не могла не прикасаться.
Он дал себя потрогать. Пусть поймет, что он не несет агрессии.
Хотя…
— Давай-ка вот так.
Он крутанул Дарину к себе спиной. Она ахнула, но быстро сориентировалась. Вцепилась пальцами в столик.
И выгнулась, прося продолжения… ища с ним контакта…
Дважды его просить не пришлось. Он тотчас впился губами в беззащитную кожу шеи и потянул резинку спортивных штанишек Дарины вниз.
Он хотел видеть её бедра! Этот чертов шикарный перепад, который до сих пор стоял перед глазами.
Шикарный же…
О да…
Адаму хватило одного взгляда, чтобы оценить всю красоту, которая сегодня досталась ему.
Кровь ударила в голову и обрушилась к паху.
Он просунул руки под штаны Дарины, сжал её полупопие. Какая же… Идеальная, твою ж мать. Мягкая и в тоже время крепкая.
Адама буквально начало потряхивать от желания покрыть её, от потребности оказаться внутри Дарины.
Она выгнулась сильнее, но он вернул её назад. Поясницу надо беречь, у него далекоидущие планы на ночь. А вот всё что ниже… Он подал на себя. Впечатал. И наклонился, рукой свободной накрыл шею Дарины, чуть сжав.
Девушка ахнула.
— Что ты… ну что…
Адам быстро сместился. Пожестить немного хотелось, но потом… Дарина и так вся на адреналине, учитывая особенности их знакомства и общения. Его пальцы нашли её подбородок, губы. Он мазнул по ним большим пальцем. А хотелось внутрь. Потрахать, взять… Но потом.
Самого же его крыло от тонкого женского запаха, от животного голода. В висках яростно молотило. Адам тормозил себя. Хотя потребность просто нагнуть и взять шпарила с геометрической прогрессией.
Второй рукой он пробрался под женские трусики. Не стринги, кстати. Нормальные такие, удобные.
И сразу к лону. Мокрая…
Где-то уплывающим сознанием Адам уловил жалобно-требовательный вскрик Дарины. После которого она вильнула бедрами, говоря языком тела. Сама же упрямо молчала.
Может и к лучшему.
— Давай-ка мы сюда переместимся.
Столик же снесут… Не выдержит он их напора.
Он переместил их влево, на свою сторону. Максимально быстро избавил Дарину от оставшейся одежды. Метнулся к двери, закрыл купе. Нечего…
— Стой, как стоишь. Слышишь, Дарина?
Она повернула голову к нему и их взгляды пересеклись. Да блядь! Реально? Она плыла… На её лице отразилось настолько яркое желание, что Адама тряхануло.
Да-а, давненько его так не припечатывало.
Он достал презерватив, зубами вскрыл фольгу. Рванул ремень, зиппер. Стянул с себя джинсы. Не успел ещё переодеться для поезда, затянули его события. Джинсы отправил к футболке Дарины.
Раскатал презерватив и снова к ней.
Дарина упиралась в стену. И эта её поза… Застывшая уязвимость… Это, парни, было охеренно, если не сказать грубее.
Адам завис на секунду. Какая же она…
Его разрывало от желания взять своё быстро. Ворваться по самое не балуй.
И снова перед глазами этот перепад… Талия, бедра… Бедра, талия… Смотрел бы и смотрел. От этого перепада, от вида тяжелой груди топило возбуждением. Сносило попросту…
Она почувствовала его приближение. На носочки встала, попу выпятила. И дышала. Часто-часто.
Ждала…
Адам шагнул, уничтожив пространство между ними. Дарину за бедра подхватил. Сердце лупило в груди. Как малолетка, чесслово…
Такими темпами он точно до неё никогда не доберется.
А надо…
Потому что иначе взорвется!
Сжав челюсть, Адам потянул Дарину на себя. И сразу в неё! Тесно!.. И эта теснота почему-то не удивляла, скорее, плескала нежности, в которую он без раздумий нырнул.
Хорошо…
Нет, Терлоев, бери выше!
Она была чертовски влажной и обжигающей. Даже через резинку ощущалось. А если без нее? Дарина, какая ты без преграды, а?
Голова продолжала плыть, кружиться. Он замер на мгновение, полностью погружённый в неё, наслаждаясь этим ощущением плотного, влажного объятия, от которого темнело в глазах.
А потом Адам начал двигаться. Сначала медленно, почти нежно, выжимая из себя всю грубость. Чтобы не напугать, не сделать больно…
Но с каждым движением его темп сбивался, становился более жадным, требовательным. Его бёдра хлестали по её мягким ягодицам с глухим, влажным звуком, в такт стуку колёс. Он держал её крепко, одной рукой прижимая её руку к стене, другой вцепившись ей в бедро, приподнимая её, меняя угол, чтобы войти глубже.
Лицом зарылся в шею… дышал её запахом…
Вкусная… Сожрет же к чертям…
— Адам…
Ну вот, наконец!
— Да, моя хорошая?
Она мотнула головой…
Значит, всё нравилось. Всё устраивало.
Её тело постепенно раскрывалось, подстраивалось под него. Она отвечала… Глухо стонала почти на каждый его толчок. Её покорность и ответная страсть сносила башку напрочь. Адам почти терял контроль! И это, блядь, было ново…
Его руки скользили по её телу, сжимая грудь, чувствуя под пальцами её напряжённые соски, опускаясь на живот, вновь возвращаясь к точке их соединения, чтобы почувствовать себя, скользящего в её влажной теплоте.
Дарина была уже на грани. Её формы набухли, внутри всё натянулось, сжалось. И задышала она глубже.
— Давай, девочка, — он послал себя вперед, ускорился, уже не сдерживаясь, двигаясь с животной едва ли не грубой силой.
И она послушалась… Ахнула, попыталась даже выскользнуть из его лап. Хренушки. Не позволил, на себя потянул. Почти уложил на грудь…
И сорвался следом. С тихим рыком вжавшись в неё всем телом, чувствуя, как её тело в ответ сжимается вокруг него в последних судорогах.
Идеально…
Теперь Дарина точно знала, что значит выражение «трахаются, как кролики».
Она на собственной коже это испытала. И не только на коже.
Хотя кожа горела. Потому что была зацелована. Если не вся, то почти.
Каждый сантиметр ее тела помнил прикосновение его губ, его шершавых ладоней, его языка.
Адам взял её ещё раз. И ещё.
Ночью. Утром.
Ночь растворилась в мареве похоти, иначе и не скажешь.
Они вроде легли спать. Молча. Дарине разговаривать не хотелось. Переварить бы, что она натворила… Осмыслить.
Она не успела уснуть.
Адам дотронулся до неё рукой. Поймал её руку своей. И этого хватило. На этот раз он взял её сидя. Точнее, усадил ее на себя, властными руками подняв ее ослабевшее тело и опустив на себя. Он двигал