«Что это было?» — спросил один из специалистов.
«Хищные птицы просто выскользнули из своего загона», — сказал другой.
Лорел проверила спутниковый ретранслятор. Он был в рабочем состоянии.
9
В ту ночь Лорел плохо спала. Она застонала, когда зазвонил будильник в пять утра. Она поплелась в ванную и приняла три таблетки Тайленола повышенной силы, прежде чем встать под душ и позволить тёплой воде привести её в полное сознание.
Что-то было не так прошлой ночью. Сбой. Это нервировало. Ей следовало бы выбросить это из головы: Рот заказал полную проверку безопасности, которая, как она думала, должна была положить конец этому вопросу, но это её беспокоило.
И её золотая рыбка умерла. Снова. Она смыла её в унитаз и пошла на кухню.
Ей нужен был кофе. У неё была самая крутая эспрессо-машина, какую ей удалось купить, медная с латунными вставками, и она сварила себе крепкий американо. Затем она села за стойку и добавила в кофе стевию. Она включила телевизор и немного послушала монотонные речи ведущих новостей. Не успела она опомниться, как опоздала.
Штаб-квартира ЦРУ находилась в зелёном пригороде за городом. Жить там было приятно, но Лорел отказалась от квартиры. Вместо этого она заплатила вдвое больше за квартиру в мансарде на улице Ю в центре округа Колумбия. Там было оживлённо, рядом были десятки ресторанов и баров. Это позволяло ей сбежать от мира федеральной бюрократии, в котором она жила по работе, но это означало, что ей приходилось выезжать рано, чтобы избежать пробок.
Она оделась наспех, успев накраситься в машине. Её Tesla стояла в квартале от неё на зарядной станции, и по дороге она купила ещё кофе в Starbucks.
В Лэнгли она прошла через службу безопасности и сразу направилась в конференц-зал. Её встреча с Ротом была отложена. Она опоздала на десять минут, но он должен был приехать позже. Он не успел из принципа. Он был человеком, настолько осознававшим свою значимость, что приказал оснастить Cadillac Escalade, который он использовал в качестве транспортного средства, теми же средствами защиты, что и наследный принц Саудовской Аравии. Улучшения включали в себя бомбоустойчивое шасси, пуленепробиваемые окна и специально разработанный 6,2-литровый двигатель Hemi V8 с наддувом, выдававший 707 лошадиных сил при 6000 об/мин и способный разогнать этот огромный автомобиль с нуля до 60 миль в час менее чем за четыре секунды.
Лорел прощала ему его странности. Он был мастером своего дела. Он добивался результатов, и, в конце концов, именно для этого они и были. Её не волновало, что он её раздражает. В мире были проблемы и поважнее.
Она сварила себе третью чашку кофе за утро — черный с подсластителем, и просто черный кофе Roth's.
Леви Рот руководил самыми секретными и важными операциями во всём портфеле ЦРУ. Его статус соперничал с положением директора ЦРУ, директора Разведывательного управления Министерства обороны США и советника президента по национальной безопасности. Он не только имел прямой доступ к президенту, но и, в отличие от своих соперников, обладал полной оперативной автономией.
Поэтому, когда он вошел в конференц-зал, подошел к ней сзади и легонько похлопал ее по заднице открытой ладонью, говоря: «Доброе утро, Вьетнам»,
В ужасно плохом подражании Робину Уильямсу она приняла это как часть естественного порядка вещей.
К тому же, и она никогда бы себе в этом не призналась, часть её души наслаждалась вниманием. Ей нравилось быть единственной женщиной в комнате. Она использовала это в своих интересах. Там, где все постоянно осваивали новые способы расправиться с противниками, обаяние было её секретным оружием.
«Хочешь такой?» — спросила она, доставая кофе из кофемашины.
«Конечно», сказал Рот.
Рот сел за стол переговоров, щёлкнул выключателем, закрывая окна. Он открыл ноутбук и показал слайд.
Лорел села рядом с ним и передала ему кофе.
«Что у нас есть?» — спросила она.
На экране была фотография конверта из манильской бумаги. На лицевой стороне была напечатана этикетка.
Лэнс Спектор
Армия США SFOD-D
Сирия
— ДОСТАВИТЬ ЛИЧНО
«Лэнс», — выдохнула Лорел.
Она никогда не встречалась с этим человеком, но знала его имя так же хорошо, как и свое собственное.
«Единственный и неповторимый», — сказал Рот.
«Он в Сирии?»
«Нет, это не так».
«Но он снова в игре?»
Рот развёл руками: «Это будет зависеть от вас».
Лорел покачала головой. Она так и не поняла, где находится. Два года назад её пригласили заниматься Лэнсом. Он был Мустангом. Её место.
Было ясно, что именно этого и добивался Рот.
Пока это не произошло.
Её много раз информировали о Спекторе, его психологическом профиле, истории подготовки, службе в отряде «Дельта», но она почти ничего не знала о его пребывании в группе. Ни о его заданиях, ни о его тактическом опыте, ни о том, что привело к её гибели. Она видела фотографии, точно знала, как она выглядит, но это всё.
«Знаешь, я всегда считал его своим парнем», — сказал Рот.
Лорел недоверчиво посмотрела на него. «Ты шутишь?» — спросила она.
«Посмотри на меня, Леви».
«Конечно», — сказал он, качая головой.
"Я имею в виду…".
«Конечно», — повторил он.
«Мы были готовы к выходу, — сказала Лорел. — Полностью готовые к выходу. Я была в том берлинском отеле в кроваво-красных туфлях Louboutin и кружевном платье.
Помнить?"
«Конечно, я помню».
«Ты выдернул вилку из розетки в самую последнюю минуту».
«Что-то было не так».
«Ну, ты, конечно, долго принимал решение».
«Я сделал то, что должен был сделать».
«Ты не мог подумать об этом раньше…», — она не могла этого сказать.
«Я знаю, это было разочаровывающе», — сказал Рот.
Лорел рассмеялась. «Разочарование?» — сказала она. «Знаешь, через что мне пришлось пройти?»
Рот кивнул. Он вздохнул, глядя на неё.
«Ты такая красивая», — сказал он.
«Не надо», — сказала она.
Он кивнул. Отступил. Попробовал другой подход. «По сути, это игра инстинктов», — сказал он.
«Конечно, это игра инстинктов».
«Одно неверное движение, одно неверное… что угодно», — сказал он, подбирая слово.
«И люди умирают», — сказала Лорел.
«Да, это так. И слишком легко».
«Я знаю», — сказала Лорел.
«И вы знаете о своем предшественнике».
«Только то, что вы мне рассказали».
«Тогда вы знаете, насколько плохо это может закончиться».
Она пожала плечами. Она не питала никаких иллюзий. Игра, в которую они играли, была опасной.
«Значит, мы хотим вернуть его в игру?» — сказала она.
"Может быть."
"Почему?"
«Потому что он был нашим лучшим активом».