Но после того, как её муж был признан изменником и казнён, положение леди Уэлтер несколько пошатнулось. С её старшим сыном Линардом Николас работал в Управлении, а заодно изначально и следил за ним.
Поэтому салоны других леди тоже набирали популярность, и, как успел шепнуть Николас, самым интеллектуальным считались собрания леди Уэлтер, а вот безусловно скандальными и стремительно набиравшими популярность стали приёмы леди Лоусон. Конечно же, к ней сейчас и направлялись.
Кассандра Лоусон – старшая из двух дочерей лорда Хэпмтона, богатого аристократа, жившего на востоке и владевшего обширными землями. Он снабжал хлопком половину Мархарийской империи. Когда Кассандре было тринадцать, её мать умерла, а два года спустя и отец. Заботу о девочках взял на себя дядя, Эдуард Хэмптон, и они переехали к нему в столицу.
После первого же выхода в свет Кассандра привлекла внимание многочисленных поклонников. Айден учился в Академии и не видел этого, но представлял. И Кассандра, и её младшая сестра были привлекательными, неглупыми и, как говорили, избалованными дядей. Кассандра умела себя показать и не стеснялась жестов, зачастую воспринимаемых как безумные.
Она быстро вышла замуж за лорда Артура Лоусона, родила ему дочь, а после супруги почти перестали жить вместе. Артур уехал во владения Хэмптонов, интересуясь хлопковыми поставками. Кассандра осталась в его шикарном особняке, предпочтя жизнь в Кин-Кардине. Красивая, умная, она крутила романы с молодыми литераторами, а в её доме собирались все видные деятели искусства.
Особняк выглядел огромным, вдоль аккуратных дорожек магические огни, за ними подстриженные кусты и идеальные газоны. Айден и думать не хотел, что там делал пьяный Гордон, и сколько времени прислуга проводит в уборке на следующий день после салона.
Входная дверь не была заперта, но вместо дворецкого Айден едва не столкнулся с высоким человеком с короткой бородой. В левом ухе у него мелькнула серьга-полумесяц, такая же, как у Гордона, которого он сразу заметил:
– Бездна, я тебя везде ищу!
Не сдержав ухмылки, Николас сказал:
– Забери-ка своего пьяного братца. Мы на него во дворе наткнулись.
Сгрузив Гордона, видимо, как раз тому самому Джону, Николас оставил визитку в специальном блюде у входа, где отмечались все прибывшие, и провёл рукой по волосам перед зеркалом. Снимать распахнутое пальто он не собирался и дальше, считая его «элементом стиля».
– Гордон и Джон Келли, – пояснил Николас. – Гордон пишет пьесы, но пока не особо успешные, а Джон – журналист. Видимо, праздновали, что статьи Джона наконец-то попали на первую страницу «Вестника». Это он написал про китов в небе. С его лёгкой руки все о них говорят! Не удивлюсь, если Гордон пьесу напишет.
– И он всегда столько пьёт? – уныло спросил Айден.
– Гордон? Не знаю, я его вне салонов не встречал.
– Пока у меня ощущение, что эти салоны ничем не отличаются от студенческих вечеринок.
Николас рассмеялся:
– Не волнуйся, есть те, кто напивается, особенно у леди Лоусон. Но в основном тут собираются обсудить искусство, пофилософствовать и перемыть косточки всем знакомым.
Хлопнув Айдена по плечу, Николас повёл его в знаменитые комнаты леди Лоусон. Конечно, Айден слышал о них, но лично не бывал, как и на салонах искусств. Ему нравилось их маленькое поэтическое общество, но в остальное время он занимался делами во дворце. Это Роуэн бывал в подобных местах. Он и Николас много рассказывали, звали с собой, но Айден отмахивался, не желая слушать чужие стихи.
Комнаты Кассандры, как их называли, славились тем, что представляли собой анфиладу плавно перетекающих друг в друга помещений, позволявших присутствующим разбиваться на группки. Изящная лестница в углу вела на второй этаж к комнатам поменьше, где можно было уединиться, оставаясь в рамках приличий. Всё это позволило Кассандре Лоусон привлекать на салоны множество народу. Жилые помещения оставались в другой части особняка, не было риска побеспокоить любовников Кассандры или её маленькую дочь.
Комната утопала в драпировках кремового кружева, нитях жемчуга и гирляндах цветов. Поблёскивала поталь, крутобоко выставляли себя напоказ фарфоровые вазы, а стены украшала коллекция живописи.
Великолепие помещений освещалось многочисленными свечами и зачарованными лампами, большой камин жарко пылал, потрескивая дровами, в воздухе витали ароматы благовоний и масел, которыми пользовались присутствующие.
Гостей было много. От людей рябило в глазах, а гул их голосов тут же подхватывал, как волны. Последние некстати напомнили о сцене на Китобойне, и Айден моргнул, старательно её отгоняя.
– Сейчас начнут с тобой здороваться, – шепнул Николас. – Готовься. А, ну все, кроме него.
Он украдкой указал в сторону молодого человека. Заметив принца, тот задрал подбородок и демонстративно ушёл в другую комнату.
– Кто это? – изумился Айден.
– Фрэнк Беннет. Он считает себя бунтарём.
– А я тут при чём?
– Он на полном серьёзе утверждает, что ему не дают высказаться при дворе.
– Во дворце о нём даже не знают.
Айден не переставал изумляться, а Николас ухмыляться. Вопреки его предупреждениям, принцу кивали, но здороваться с ним не спешили, и вскоре Айден понял, из-за чего: Николас тащил его приветствовать хозяйку салона. Сначала с особой императорской крови должна увидеться она.
Кассандра Лоусон сидела на диване посреди гостиной среди расшитых подушек. Ей было двадцать восемь лет, и её красота распускалась буйным, диким цветом. Густые тёмные волосы, бледная кожа, тонкая талия.
Кассандра поднялась при виде принца. Её тёмное платье со сполохами фиолетового струилось до пола, руки обвивали серебряные браслеты, а шею – матово-чёрный тонкий шарфик. В ушах массивные серьги, где камни изображали виноградные ягоды. Полные губы, подкрашенные алым, и огромные глаза в обрамлении густых ресниц, подведённые угольной крошкой. Айден мог понять, почему она считается одной из главных красавиц Кин-Кардина.
Лидия тоже была привлекательна. Но она скорее походила на изящную розу, да, прячущую меж листьев шипы, но благородную. Кассандра же была диким цветком, выросшим далеко от столичных стен, а теперь вгрызшимся крепкими корнями в местную почву.
Её высокую причёску украшали бабочки с распростёртыми крыльями, и Айден запоздало понял, что когда-то они были живыми. Мода на таксидермию в нарядах и не думала проходить.
Кассандра присела в глубоком поклоне и протянула руку для поцелуя:
– Добро пожаловать, ваше высочество.
Голос её звучал мягко, и вся она выглядела расслабленной, а на губах то и дело мерцала улыбка. Все собрались в её доме, но Кассандра и без того была бы хозяйкой вечера, его императрицей.
Айден едва коснулся губами прохладной ладони, усыпанной аметистовыми кольцами.
– Рад наконец-то увидеть знаменитый салон леди Кассандры.
Её улыбка стала шире, и Айден понял, что попал в точку. К леди можно было