Вельма ругалась с Николасом, пытаясь отправить его в постель, но он категорически отказался, заявив, что сидит дома и не работает, этого более чем достаточно! Хотя и он, и Айден оставались в гостиной, устроившись на диванах, а Майлз большую часть времени провёл с ними, отвлёкшись на визит учителя.
Уильям Моррисон был одним из самых уважаемых преподавателей в Кин-Кардине, и всё равно Николас устроил ему допрос, после которого закашлялся и охрип, Вельма принесла молоко с мёдом и строго напомнила, что стоит беречь горло, если Николас не хочет слечь на неделю или снова вернуть лёгочную болезнь. Он не хотел, и это сработало, чтобы его утихомирить.
Утром Николас заявил, что с него хватит «постельного режима», и теперь перед храмом стоял решительно. А вот заметил мрачно:
– Ты явно выспался, в отличие от меня.
– Лучше, чем мог ожидать.
– Вот видишь! Успокаивающий отвар! Я же говорил, вещь.
Спалось на удивление хорошо, по крайней мере, до того момента, пока Айдена не стиснули кошмары, не вгрызлись в него мутными невнятными образами. Осталось ощущение липкого ужаса и безысходности, когда чужая плоть расползалась под пальцами гнилостными пятнами.
Несколько раз Айден использовал сонные чары, после них не бывало ни кошмаров, ни любых других снов, но такая магия была опасной, она вызывала привыкание.
Айден помнил, как проснулся, надеясь, что хотя бы позорно не кричал. В памяти остались ладони Николаса, гладящие по спине, его просьба Майлзу принести с кухни горячий шоколад. Напиток успокоил, и Айден уснул.
Косясь теперь на Николаса, он подозревал и пытался распознать по связи, уж не разделил ли Николас его кошмары, из-за чего спал хуже, а вот Айден успокоился. Но в эмоциях Николаса ощущалась безмятежность, оставалось поражаться, как хорошо на него влиял шоколад.
Ну и то, что Николас в храме не воспитывался. В отличие от Айдена.
Хотя большую часть тех десяти лет он провёл во Внутренних помещениях, и сейчас Внешние и для него выглядели почти непривычно.
– Каков план? – уточнил Николас.
– Ты меня спрашиваешь?
– Ты здесь жил, а не я. Нам нужно понять, когда пропадали местные черепа и какой жрец передавал их на сторону.
– В хранилище костей должны остаться записи.
– Вот видишь! Поэтому ты здесь. Чтобы указать своему Бойцовому псу, кого хватать.
– Хотел бы я так ткнуть в тех, кто творит запретную магию.
По связи прокатилась холодная ярость Николаса, он тоже хотел поймать убийц. Особенно после записки Линарда, пришедшей перед выходом в храм. Судя по тому, где нашли труп женщины в Серебрянке, и по следам на её теле, которые сравнили с отпечатком запрещёнки в костяной лавке, её перенесли те же люди.
– Возможно, хотят посеять больше хаоса, – заметил Николас. – Такой эмоциональный фон для мощной запрещёнки полезен. А у нас тут играют по-крупному.
Айден, в свою очередь, подумал о том, что теперь Синдикат станет продавать ещё больше эликсира и хорошенько заработает. Ещё попросит поддержки короны и финансирования, чтобы объёмы производства увеличить!
Айден уже дал указания Дэвиану, чтобы подняли всех шпионов и накопали больше о Синдикате. За Фелицией, её братом и его семьёй установили слежку, но ничего предосудительного они не делали. За домом лорда Мюррея следили, он никуда не выходил. Лишь мальчишки-посыльные так и бегали с письмами, и Айден велел подкупить их, чтобы знать, с кем и о чём ведёт переписку Мюррей.
Линард ещё писал, что выяснил, кто владелец лавки. Ничего противозаконного за тем не замечено, его самого, впрочем, найти не могут. Но, учитывая, что Эгретский угол закрыли из-за гнили, теперь поиски невозможны.
Поэтому Николас потащил Айдена к жрецам. Вдруг через них удастся выйти на заказчиков.
В официальных документах основной храм Безликого в Кин-Кардине именовался Храмом сумрачной вуали Безликого. Имелась в виду та вуаль, что отделяла мир живых от мира мёртвых.
Все едины перед смертью, а значит, и перед Безликим. Каждый попадёт в объятия бога с надеждой на перерождение или слияние, чтобы воплотиться в воде, земле и свете. Те же, кто не соблюдал заветы, отправятся в Бездну, пространство, где нет ни жизни, ни смерти. Страшнее этого ничего не может быть.
Десять лет Айден прожил, воспитываясь в храме. Возносил молитвы, резал горло жертвенным быкам, гадал по их внутренностям, занимался оранжереей и смешивал алхимические растворы. Он делал и яды, зная, что они пойдут тем людям, кто приходил в храм умирать: неизлечимые больные, просившие у Безликого и его жрецов милости принять смерть. Бывали тут и иссохшие, те, кто использовал слишком много сырой магии в одиночку и больше не мог колдовать, становился слаб здоровьем. Чаще всего родственники приводили тех иссохших, кто тронулся умом, надеясь, что молитвы им помогут.
Охрана принца осталась у экипажа, и Айден с Николасом вместе поднялись по широким ступеням и прошли под своды храма.
Зал был большим, сложенным из крепкого камня. Стены покрывала тёмно-синяя глазурь, сплошь в узорах из костей. Длинные бедренные составляли круги с лучами, мелкие позвонки складывались в слова молитв на кальтонском, лопатки становились крыльями и лепестками символических цветов. Окон было много, но их скрывали радужные витражи, пропуская мало света. Помимо теней в углах, традиционных для храмов Безликого, залы утопали в многочисленных свечах. Украшением служили и колонны вдоль стен, поддерживающие глазурованные своды. Каждый столп был выполнен из известняка в виде закручивающегося спиралью позвоночника.
И всполохи красных лент на молитвенных столбах. Кровь – священный дар Безликого, позволивший человеку стать живым. После смерти дар возвращается к богу. И он же – самая ценная жертва. Поэтому Безликому совершали жертвоприношения.
Но только на праздниках и церемониях, сейчас таковых не было. Людей было немного, в основном они сидели на коленях перед молитвенными столбами или уединялись в стенных альковах, где не было света свечей. Считалось, что в них человек остаётся один на один с богом для самых сокровенных разговоров.
Будучи служкой низших ступеней посвящения, девятилетний Айден убирал подобные альковы. И узнал, что кто-то, конечно, использует их для молитв, но в других находил кучу непотребных и даже мерзких вещей, от пустых фляжек, вонявших алкоголем, до грязного одеяла, оставленного бродягой.
Айден не сталкивался ни с чем действительно страшным, но когда он уже смешивал во Внутренних залах алхимические зелья, говорили, что служки, занимавшиеся уборкой, нашли в алькове тело. Пьяница, в чьих ногах копошились черви, начавшие своё дело ещё при жизни мужчины.
Сам Айден не видел,