Вместо работы с бумагами и бесконечных встреч с советниками поход на место преступления воспринимался почти как выходной.
Китобойни построил сэр Персиваль Льюис лет пятьдесят назад.
До этого в доках ничего подобного не существовало, а главным городом китобойного промысла был небольшой Сорон к северу от столицы. Туда свозили пойманные и разделанные прямо в море туши.
Но тридцать лет назад встало сразу два вопроса. Кин-Кардин расширялся, то, что раньше было другим городом, превратилось в столичное предместье, и горожанам не нравилась вонь китового мяса и жира. Вторым и главным вопросом стало желание Персиваля Льюиса получить прибыль. Он был младшим сыном владельца юридической конторы, но стремился к большему.
Он взял ссуду в банке, заложив земли матери и обманув старших братьев, и привлёк на свою сторону лорда Кендалла Колвуорта, богатого наследника огромного состояния, мнящего себя человеком серьёзным, но попросту просаживавшего деньги на азартные игры. Персиваль уверил, что тот вкладывается в прибыльное дело, смотрит в будущее и вообще большой молодец. Лорда Колвуорта распирало от гордости, пока он рассказывал собутыльникам, а сэр Персиваль строил тем временем своё дело.
Он выкупил большую территорию доков и за несколько лет установил огромное здание из кирпича, оснастил его новейшими достижениями техники и не поскупился на магов и артефакты. А потом пришёл в Сорон и заявил местным, что нанимает их. Они могли бы отнестись к заявлению с изрядной долей сомнений, но в то время бесконечно воевали с расширявшимся Кин-Кардином, а сэр Персиваль предлагал отличные условия на деньги лорда Колвуорта.
Так и начала работать китобойная база. Она называлась именно так, но быстро прижилось название Китобойни. Хотя формально оно было не совсем верным.
Тут собирали жир, вытапливали и на соседнем заводе производили многочисленные свечи и лампы для тех, кто не мог позволить себе зачарованные, то есть для большей части населения. Тут разделывали мясо, лучшее отправлялось к столам аристократов, а то, что похуже, или мясная мука, уходило на корм животным.
Китобойни быстро обросли другими производствами, где делали клей, мыло, экстракт для супов, всевозможные предметы из китового уса и удобрение из кровяного порошка. Сэр Персиваль был настолько предприимчив, что и с храмом Безликого договорился о поставках костей.
Лорд Колвуорт радостно предвкушал получение прибыли, но тут-то и оказалось, что ему принадлежало не так много, а всё основное держал в руках сэр Персиваль, и активы значились на его имя.
Колвуорт оказался слишком ленив, чтобы начать разбирательство, или сэр Персиваль пригрозил, что его отец – юрист, и отсудить часть Китобоен не выйдет. Как бы то ни было, лорду Колвуорту хватало процентов, а спустя пару лет его зарезали в пьяной потасовке.
Сэр Персиваль прожил до глубокой старости, женился на леди, получил титул у императора и стал одним из самых известных предпринимателей Кин-Кардина. Он успел вложиться в новые кварталы, отстроить собственный особняк с сотней дверей, часть которых вела в никуда, и отгрохать усыпальницу на главном городском кладбище.
Китобойни до сих пор принадлежали его потомкам, и сейчас ими формально владела семья Стэнхоупов. Пока Фелиция занималась Синдикатом, её брат Элиас женился на Анне Льюис, единственной наследнице состояния Льюисов, перешедшего к Элиасу.
Айден не представлял, что понадобилось убийце в Китобойнях.
До этого жертвами становились зажиточные горожане в собственных домах, вроде Дотлеров. К ним можно было незаметно попасть, прикончить на месте, забрать нужные части тел для дальнейшей запретной магии.
На Китобойнях не было никого, кроме разделанных китов – и китобоев. Теперь, похоже, тоже разделанных.
Николас подробностей не знал. Он быстро привёл себя в порядок в своей комнате и загрузился вместе с Айденом в экипаж. В стенках защитные чары, принца сопровождала охрана, но на дверцах не было перламутрового черепа, императорского знака. Айден предпочитал не предавать свои перемещения огласке раньше времени.
– Обожаю твой экипаж, – заявил Николас.
Он по-хозяйски расположился среди подушек, щелчком магии заставил работать теплокамень под сиденьем. В обычных экипажах такого не было, а в императорских регулярно обновляли чары.
Стоило распространиться теплу, Николас задёрнул занавески, привалился к стенке, скрестив руки, и почти мгновенно задремал. В экипажах его зачастую укачивало, но при этом странным образом он мог в них спать.
В голове Айдена роились мысли об убийствах, о загадочном письме, о Роуэне и Синдикате. Чтобы отвлечься, он с раздражением отодвинул занавеску, чтобы смотреть на пейзаж за окном.
Экипаж равномерно покачивался на мостовой. Общественные кареты неимоверно трясло, но аристократы предпочитали использовать на рессорах чары, смягчавшие ход.
Стояла тёплая погода для конца зимы, впрочем, климат в Кин-Кардине мягкий, редко когда шёл снег. Вот и теперь небо бесконечно хмурилось, шли дожди, ветра дули холодные, но никакого намёка на снег.
В Кин-Кардине Айден родился и вырос. Здесь он десять лет воспитывался в местном храме и редко выезжал. Обсидиановая академия тоже находилась всего в нескольких часах езды от города. Несмотря на шум, многолюдность, а местами и грязь, Айден чувствовал себя здесь как дома.
Столица раскинула утопающие в тумане кварталы вдоль двух рек, судоходной Быстрянки и мелкой Серебрянки, и неумолимо бурлила дальнейшими расширениями. Крупнейший город в Мархарийской империи, её пульсирующее сердце, полное людей, чар и ресурсов. Экипаж двигался по широким основным дорогам, но всё равно медленно в веренице других. В цокот копыт, всхрапывание лошадей и окрики кучеров вплетался гул многочисленных голосов.
Люди, в основном простые работяги, торопились по своим делам. Экипаж попал ровно в то время, когда торговцы открывали свои лавки, а служащие спешили в мастерские, банки и прочие заведения. Дома проплывали мимо массивами из тёмного камня, кирпича и штукатурки, в основном простые, но встречались и украшенные линии крыш, высокие окна и фасады с орнаментом.
Рабочие уже вовсю трудились, но фабрики находились в другой части города. Мимо мелькнула Асталанская мануфактура чаровников с изящным узором каменных листьев и магическим знаком, выложенным мозаикой на фронтоне. Здесь ежедневно трудились те, у кого был средний уровень магии, обычные ремесленники, зачаровывающие сотни артефактов и вещей, необходимых в повседневной жизни. Работа была несложной, но считалась почётной и требовала определённой подготовки.
У простолюдинов не было выбора: если обладаешь приличным уровнем магии, придётся обучиться в специальной школе и отправиться к чаровникам, иначе можешь вспыхнуть дикой силой, навредить всем вокруг и стать иссохшим.
Аристократы обладали магией почти все, из них получались чаровники высоких классов, и никто не колдовал в одиночку, только связками со страховкой.
Кроме Древних семей, конечно же. Потомки исчезнувшей Кальтоны обладали собственной особенной магией, им не требовались