– Хаос.
Двинувшись вперёд, Мюррей дрогнул, но тени его пока не трогали. Поэтому он подошёл к стене и кивнул туда, указывая Айдену. Благоразумно Мюррей рук не поднимал, и Айдену стало жаль. Хоть малейший угрожающий жест, и у принца появился бы повод укоротить эту руку.
Сделав несколько тяжёлых шагов, Айден подошёл и увидел нишу. Что-то вроде алтаря, где в центре лежал огромный, оправленный в серебро китовый позвонок. Вокруг висели костяные бусы, стояли фигурки и оплывшие свечи. И всё было посвящено исполинами из морских глубин.
Настоящее китовое святилище.
– Когда-то здесь почитали китов, а не Безликого, – сказал лорд Мюррей. – Когда-то здесь знали, что весь мир – это сон левиафана, на спине которого покоится океан. Мой сын Энтони грезил водой, он первым придумал разделять риски при строительстве кораблей. Он создал Торговый синдикат. Но грезил океаном и китами. Ему моряки и поведали о левиафане.
Мюррей забыл и о тенях, и о самом Айдене. Он смотрел на алтарь, почти любовно коснулся китовой кости кончиками пальцев, провёл по её краю.
– Когда левиафан проснётся, мир исчезнет. А разбудить его может только хаос. Я уверен, она хотела волну хаоса.
Судя по виду Мюррея, он искренне в это верил. В хаос, что поглотит Кин-Кардин. В конец света.
– Энтони сделал святилище, – продолжил Мюррей. – Он верил в левиафана. А потом сгинул в океане. Говорили, он сам спрыгнул в волны, это враньё! Но они подняли его тело, привезли мне, и Энтони улыбался. Я уверен, в волнах он увидел спящего левиафана. И скоро его увидим все мы.
Люди с властью бывают опасны. Но ещё опаснее безумцы, готовые умереть сами и утянуть за собой весь мир.
– Вам место в Эльведонском приюте, – прошептал Айден. – Среди безумцев.
– Мы жаждали одного и того же, но об этом не говорят, об этом не заключают сделок. Смерть будет красива, когда охватит весь мир. Ты не понимаешь.
– Я десять лет жил в храме Безликого. Мой брат умер, а друг заражён гнилью. Это я-то не понимаю?
Тени схватили Мюррея, снося его алтарь и заготовки чучел. Развернувшись, Айден широким шагом вышел в гостиную, и тени за его спиной тащили Мюррея следом. Внутри Айдена клокотала ярость, и тени неистово бились не в ритме его сердца, а в ритме его гнева.
Они крутились в комнате, снося картины и переворачивая мебель, обозначая звоном разбитого стекла вазы, разлетевшиеся от ударов об стену. Лорд Мюррей хихикал и бормотал «китобои не слышат песнь китов», и Айден даже не стал закрывать его рот. Он подошёл к каминной полке и взял в руки банку с плавающей печенью.
Мюррей резко прекратил смеяться:
– Не смей!
– Ты препарировал собственных мёртвых детей, – глухо сказал Айден. – Их смерть была красивой? А их глаза, когда ты закрывал их в банках, смотрели с восторгом?
Он не размахивался, не делал широких жестов, разжал ладони, и банка упала на пол, раскалываясь на кусочки. Кусок мёртвой плоти отлетел под софу.
Страшно завопив, лорд Мюррей начал метаться, пытаясь вырваться, но тени держали крепко.
– Не смей! Не трогай!
Комната разваливалась на части, вихрь подхватывал куски обоев со стен. Айден одну за одной отправлял банки вниз, и лишённые раствора внутренности уродливыми комками мяса оставались на деревянном полу. Мюррей подвывал под звон разбитого стекла и беснующихся в комнате теней.
В воздухе повис едкий запах формальдегида, хлюпнувшего под сапогами Айдена. Он наступил вроде бы на глаз, и тот противно чавкнул под подошвой, когда Айден подошёл к Мюррею.
– Кем была та женщина? Ты ведь знаешь. Точно понял.
Мюррей скулил, смотря на пол, где теперь покоились останки его мёртвых детей. Отвечать он не собирался, а когда Айден повторил вопрос, и тени крепче сжали тело лорда, он снова безумно рассмеялся и завопил, брызгая слюной:
– Я не боюсь смерти, воронёнок!
– Зря.
Обладая силой больше человеческой и подвластные воле Айдена, тени дёрнули в противоположные стороны руки лорда Мюррея, выкручивая из суставов, и тот зашёлся в диком крике.
– Говоришь, смерть красива? – тихо спросил Айден. Вряд ли Мюррей слышал его за собственной болью, хрустом костей, звоном стекла и шумом двигаемой мебели. – Ты стремился к ней?
Тени воронкой крутились вокруг Айдена в безумном, диком ритме, снося предметы, сдирая обои со стен, заставляя дом стонать. Искры из камина перекинулись на портьеры, и те занялись раздуваемым пламенем.
– Я дам тебе смерть. И красива она не будет.
Айден поднял тени. Он почти чувствовал за спиной Николаса, положившего ладонь ему на плечо. Почти услышал его шёпот «не надо».
Айден прикрыл глаза и глубоко вдохнул.
– Но тебя здесь нет, – прошептал он.
Метнувшись, тени влетели в рот лорда Мюррея, проникли в него, заполняя его внутренности, его вены вместе с кровью.
– Я давно не воронёнок.
Лорд Мюррей взорвался изнутри с глухим, влажным звуком, издав что-то вроде бульканья и обдав покорёженную мебель своей кровью и ошмётками органов. Себя Айден оградил тенями, чтобы ничего не попало, он не хотел касаться этого человека.
Он стоял посреди хаоса собственных теней, перед валяющимися останками лорда Мюррея, не сомневаясь, что найдёт и женщину, приходившую к нему.
Внезапно на Айдена навалилась усталость. Что он творит? Сам становится хаосом, который так отчаянно призывал лорд Мюррей?
Он не кит и не китобой. Он левиафан с беснующимися тенями.
Один.
Тени исчезли. Последним жестом Айден послал их погасить разгорающийся огонь, прибил язычки пламени и угли. Отвернувшись, зашагал по битому стеклу и ошмёткам обивки и внутренностей на выход.
Ему нужно вернуться во дворец.
Шаги Айдена глухо раздавались в коридорах императорского замка, им то и дело вторили раскаты грома разбушевавшейся грозы. Слуги не осмеливались заговорить, убирались с дороги принца, брызгали в стороны, как мальки от крупной рыбы.
В гостиной Николаса, утопавшей в сумраке и свете зачарованных ламп, перед запертой дверью спальни, собрались буквально все. Кристиан и Роуэн сидели на софе, рядом пристроился уснувший Майлз. Лорена расположилась в кресле, с ней стоял Кейн Алден. Лидия мерила комнату шагами и остановилась у окна, за ним вовсю хлестал дождь, то и дело мелькали молнии. С удивлением Айден увидел и мать, она первой подошла к нему, обняла.
– Есть новости? – спросил Айден.
Императрица Корделия покачала головой.
– А где Дэвиан?
– С Николасом.
– Хорошо, это хорошо…
– А ты? Где ты был?
Отвечать Айдену не хотелось, ему казалось, от него ещё несёт формальдегидом, чужой смертью и беснующимися тенями. Он коротко сказал:
– Лорд Мюррей мёртв.