В метре от него стоял Ахиллес. Дымящаяся сигарета торчала между прутьев маски, а в красных глазах сверкало безумие. Кулаки были крепко сжаты, грудь вздымалась.
Стоящий рядом с ним Патро смотрел не менее злобно. От доброжелательного человека, которого я успела узнать за последние несколько недель, не осталось и следа.
Он пылал гневом.
– Отойди, – проговорил Август обманчиво мягким тоном, который обычно использовал перед тем, как окончательно выйти из себя. – Нам нужно оказать Алексис медицинскую помощь. Она провела ночь, истекая кровью, в этом позорном шалаше.
Он указал на испачканное красными пятнами одеяло.
Чарли побледнел.
О Боже, я могла его ранить. Я так расстроилась, так сосредоточилась на желании вернуться к Чарли, что забыла о риске. Слава Богу, он в порядке. Слава Богу, я случайно не использовала свои силы.
Чарли с беспокойством повернулся ко мне и отступил в сторону.
Август воспользовался моментом. С нечеловеческой скоростью он перебросил меня через плечо. Никс застонала во сне, когда меня подбросило в воздух.
Чарли бросился ко мне, но Патро и Ахиллес преградили ему путь.
Я замешкалась, но в следующую секунду истошно закричала, сопротивляясь изо всех сил:
– Нет! Чарли пойдет со мной! Если вы оставите его здесь, то я убью нас всех!
Август обхватил мои бедра словно стальными тисками.
Достаточно сильно, чтобы на скрытой тонкой тканью коже появились синяки.
– Я обещаю, – задыхаясь, кричала я. – Обещаю, если вы оставите его, то я никогда не прощу вас. Я отравлю вашу еду своей кровью. Я уничтожу всех нас, а потом…
– Ради Кроноса! – крик Патро прервал мою тираду. – Пока Харон выслеживал тебя, Август рассказал нам, что у тебя есть брат. Мы изначально планировали забрать его с нами. Мы же не чудовища!
Я перестала дергаться.
Повернув голову я посмотрела Харону в лицо.
– Пообещай, – сказала я, желая знать, что это не больная шутка и что они нас не разлучат. – Пожалуйста.
Я никому из них не доверяла, особенно ему.
Ледяные глаза сузились.
– Так вы не кровные родственники? – скептически спросил Харон.
– Он мой гребаный брат, – зарычала я. – Как ты посмел?
Харон щелкнул предохранителем и убрал пистолет в набедренную кобуру.
– Успокойся, carissima. Мы возьмем его с собой.
– Нет, – прошипела я. – Я не собираюсь успокаиваться. Зачем вы вообще пришли?
Ногти Августа впились мне в бедро.
Харон широко улыбнулся.
– Гораздо важнее, почему наша избранница живет в чертовой коробке? Но к этому мы вернемся позже. А пока, предупреждаю, если ты еще раз сбежишь от нас, то мы прикуем тебя к нашей постели. Навсегда.
Я показала ему два сломанных средних пальца.
– Мы вернемся к этому позже, – сказал Харон с хитрой ухмылкой.
Я лишь фыркнула, поражаясь его высокомерию.
Губы Патро сжались, а глаза Ахиллеса вспыхнули яростью. Мои наставники вдруг уставились на Харона так, словно хотели его убить.
А эти чего бесятся?
– Domus, – прошептал Август, вонзая ногти все глубже, словно пытаясь зарыться мне под кожу.
Мир окутала тьма.
Мы телепортировались вшестером.
Глава 31
Бесчестные узы
Алексис. Конец января
После некоторых откровений невозможно оправиться.
Ты убийца. Мясник. Ты убила несколько людей. Как ты собираешься жить дальше?
Мысли – правда – кинжалом впивались в череп.
Чувство вины давило на плечи.
Пригвождало к земле.
Лицо онемело, тело одеревенело. С букетом черных калл в руках я шла к алтарю под звуки арфы.
Вся Спарта повернулась, чтобы посмотреть на меня, их короны и драгоценности сверкали. Сотни – Спартанцев, животных-покровителей и существ – теснились в большом дворце. Большинство стояло, но Хтоники, коронованные гости и Чарли сидели.
По крайней мере, он здесь. Вас больше никогда не разлучат.
Этого было мало.
Я хотела убить всех, и самое главное – действительно могла.
А ведь они станут не первой, не второй и даже не третьей жертвой.
Каким-то невероятным образом я стала серийной убийцей.
Помогите?
На голове у меня красовалась шипастая серебряная корона, украшенная рубинами.
Ленты обхватывали мое горло аккуратной петлей, белая тога, инкрустированная бриллиантами, спускалась с плеч, а шелковый плащ в цвет тянулся за мной по полу.
Вместе с ним волочилась и моя воля к жизни.
Боевой раскрас дополнял красивую (угрюмую) картину: румяна подсветили щеки трупа, тушь подчеркнула мертвые глаза, а помада сдерживала внутренний крик.
Над черным мраморным полом атриума сверкали под высокими потолками вычурные люстры, и большие окна обрамляли вид на заснеженные берега озера Комо.
Где вилы? Огонь? Живые мертвецы? Кровь? Демоническая энергия?
Ад выглядел совсем не так, как я себе представляла.
Впереди сидели мои кровные родственники – родители – с трехголовым псом и драконом у ног. Персефона наклонилась к покрытому лепестками проходу и произнесла одними губами: «Я люблю тебя». Она промокнула глаза, ее губы дрожали.
Аид обнял ее за плечи и беззвучно сказал мне: «Я так горжусь тобой, дочь». По другую сторону от него сидели близнецы-мужчины в коронах уникального дизайна.
Аид улыбнулся мне.
Я бы не стала.
Мне не хватило ума, чтобы спастись из ловушки, которую они расставили.
Я – просто лазейка.
Поджав губы, я ободряюще улыбнулась в ответ.
Внутри я сгорала от ярости.
Хотелось выть.
Биологические родители были полны надежд.
За последние две недели они разрешили Чарли жить с нами и полностью вылечили мои пальцы. Они даже вспомнили, что сегодня мой двадцатый день рождения.
Они всеми силами пытались помочь мне «идти дальше», а Аид с огромным удовольствием сообщил, что Терос таинственным образом «исчез».
Никто его не искал.
И хотя мне было приятно думать, что похитителя, скорее всего, пытали, главную проблему его смерть не решала. И проблемой была я.
Улыбка померкла, как только я прошла мимо родителей.
У меня не было сил притворяться долго.
В следующем ряду сидело одиннадцать Спартанцев в больших коронах с драгоценными камнями и в изысканных нарядах. Все лидеры Домов. Зевс сидел с угрюмой миной, а его лев оскалил клыки. Я едва сдержалась, чтобы не ощериться в ответ.
Главы Домов нахмурились, и я позволила им увидеть всю глубину страдания в моих глазах.
Тирания мне никогда не нравилась.
Свадьба лишь фикция.
Ваш дурацкий закон разрушил мою жизнь.
По другую сторону прохода сидел перекошенный от ярости Патро. Ахиллес рядом с ним сидел в напряженной позе. Его рука пересекала грудь Патро, словно он