Каждую ночь я тонула в кошмарах, слушая угрозы от обладателя хриплого голоса.
В последний день перед моим отъездом Багровый дуэт снова сидел напротив меня на террасе.
На склоне холма шелестела зеленая листва.
Море сверкало, словно бриллианты.
– Без дара ты в Военной академии Спартанцев не выживешь, – серьезным тоном сказал Патро. – Если узнают, что ты беспомощна, то точно тебя убьют. Без вопросов. Так что никому не рассказывай.
Я сглотнула.
– В этом году ДиС преподает мой брат Август, – с довольной улыбкой продолжал Патро. – Он очень воспитанный и благородный, но дураков не терпит. Если увидит, что ты бессильна… скажем так, тебе лучше не палиться. Из-за нашей сестры, Елены, он обычно заботлив с девушками, но он будет безжалостно использовать твои слабости, чтобы помочь тебе вырасти.
Я вздрогнула.
Август – старший наследник-Хтоник, которому в этом году исполнился тридцать один год.
О печально известном сыне Афродиты и Ареса знал буквально весь мир.
Многие рассказывали истории о его «греховной красоте, неистовой силе и божественном гневе», но он вел себя так скрытно, что ни одну из них так и не сумели подтвердить.
Автор «Жизни Спартанцев» годами безуспешно охотился за его фотографией. Высшее сословие, принадлежащее к тайному Королевскому обществу Спартанцев, тщательно заботилось о своей чести и чистоте.
Они все психи.
Даже сосед Пол (до удара лопатой) вел себя адекватнее, чем спартанские наследники.
Я была чертовски уверена, мне не хотелось бы встречаться с Августом. Будучи наследником двух Домов – Ареса и Афродиты, – он в итоге выбрал Ареса.
Он выбрал Дом Войны.
О чем тут еще говорить?
Патро продолжал:
– Нам повезло, что спрашивать Спартанца о его силе, если он не предлагает обсудить ее, считается табу. Так что твоя некомпетентность вряд ли станет проблемой. По крайней мере, пока.
– Хорошо, – медленно произнесла я. – И какая у нас стратегия?
Мужчины посмотрели друг на друга.
Патро провел рукой по волосам.
– Ты выживешь, – пожал плечами он.
– И все? – Я уставилась на него, от ярости сжав кулаки.
Патро закатил глаза.
– После первых двух недель у тебя будет еще пара дней для работы с наставниками. Как только ты… вкусишь нашей культуры, мы сможем оценить тебя заново. Продержись до конца июля, тогда и составим план.
Мир подернулся красной пеленой.
– Вы сдались, – прошептала я. – Вы даже не пытаетесь.
Гнев сверкнул в зеленых глазах, словно молния в тумане.
– Даже не думай упрекать меня, черт подери. Мы потеряем до хрена больше, чем ты.
Я скрестила руки на груди, гневно разглядывая собственные ноги.
– На кону моя жизнь.
Патро подался вперед.
– На карту поставлен наш мир, потому что если мы станем генералами, то получим места в Спартанской Федерации, и власть Хтоников возрастет. А твоя жизнь ничего не значит в Спарте, – процедил он злобно. – Повзрослей и попытайся возыметь хоть какую-то ценность.
Я нахмурилась.
– Мне нужна стратегия. Сейчас же.
– Сказать тебе, какая у меня была стратегия? – Патро оскалился. – Превзойти всех во всем, стать умнее, сильнее, быстрее и яростнее всех остальных с первого дня… Я сделал так, что они не могли меня игнорировать. Я не мог отстать, потому что все гнались за мной.
– А что будет, если отстанешь? – спросила я.
Оба мужчины посмотрели на меня с жалостью.
– Они убьют тебя.
Нет глупых богов, потому что нет глупых Спартанцев. Горнило или смерть; третьего не дано.
Слова из книги преследовали меня.
Патро злобно улыбнулся.
– Хочешь знать, какая была стратегия у Ахиллеса? – спросил он язвительно. – Такая же, как и у меня, мать твою. Мы были лучшими из лучших. Недоразумение вроде тебя себе такое даже представить не сможет.
Он говорил так, словно я была хуже него.
Неважная.
Ненужная.
Мерзкая.
Патро продолжал:
– Выживи. Если продержишься четырнадцать жалких долбаных дней, тогда и поговорим.
Он встал, и Ахиллес вышел за ним вместе с животными. Никто из них не оглянулся.
Никогда еще я не чувствовала себя такой незначительной.
В ту ночь я почти не спала.
Не успело солнце подняться над горизонтом, как в комнату ворвался Патро и приказал вставать и одеваться.
– Это тренировочная тога, – сказал он, протягивая мне тонкий лоскут черной ткани, сделанный из мягкого эластичного материала, подобного которому я никогда раньше не ощущала.
Тога выглядела как платье, но с вшитыми шортами и бюстгальтером, слава богу. Ткань без рукавов складками спадала с плеч, собираясь в несколько слоев на талии и опускалась до колен.
– Обуви нет. Во время Горнила ее носить нельзя, – сказал Патро и ушел, чтобы я могла переодеться.
Я облачилась в странное одеяние, проверила, закрывают ли резинки для волос шрамы на запястьях.
– Я г-готова, – позвала я.
Я соврала.
Багровый дуэт схватил меня за руки, и мы провалились в облако дыма и агонии.
Обретя равновесие – пальцы ног впились в траву, а вдалеке золотисто поблескивал Доломитовый Колизей, – я огляделась. Мужчины уже ушли.
С грохотом наставники приводили Спартанцев и снова исчезали в облаке дыма.
Наступила тишина.
Рядом со мной в ряд стояли девять мальчиков, все – беспощадные убийцы с чужой кровью на руках.
Только один мальчик из группы носил золотой лавровый венец. Из трех наследников Олимпийцев, участвовавших в Бойне, выжил только он.
Я обернулась, и у меня перехватило дыхание.
На склоне горы перед нами предстало чудо архитектуры. Сооружение с высокими колоннами, золотыми украшениями, арочными фронтонами и фонтанами простиралось на десятки метров над нашими головами.
Мы стояли на лужайке Спартанской военной академии.
Горнило началось.
Глава 8
Спартанская военная академия
Алексис
Сырой воздух в пещере пробирал до дрожи.
Даже в середине июля горные камни под босыми ногами казались ледяными.
Генерал Клеандр – внушительный лысый мужчина в длинной черной тоге – повел нас вниз по короткой лестнице, которая уходила прямо вглубь горы.
На его плечах сидел мамонтовый ястреб размером со среднюю собаку и смотрел на нас глазами-бусинками.
Хорошая птичка. Пожалуйста, не снимай с меня скальп своими острыми когтями.
Ястреб щелкнул клювом, словно и правда хотел откусить кусочек моего мозга.
– Мерзкая тварь, – прошипела мне в ухо Никс, и я не могла не согласиться.
По центру лестницы тянулся узкий желоб, в который стекал воск с длинных малиновых свечей, свисающих с потолка.
Плясало тусклое пламя.
Капал красный воск.
Чем ниже мы спускались, тем