Он ушел в дом, словно разговор был окончен.
Мне хотелось плакать.
Сквозь решетчатую маску Ахиллес выдохнул облачко дыма с гвоздичным ароматом и последовал за Патро в дом.
– Эта привычка может тебя убить. – Я зашла в дом следом. Слова вырвались непроизвольно. Я годами предупреждала Чарли об опасностях употребления наркотиков.
Ахиллес оглянулся через плечо. Вблизи его глаза были очень тревожного красного оттенка.
По бокам его шеи алыми чернилами было вытатуировано «Патро».
Я обхватила пальцами татуировку «Ч+А» на предплечье.
У всех нас были татуировки с именами, но подобное совпадение не помогало мне стать к ним ближе. Наоборот, лишний раз подтверждало, из сколь разных миров мы пришли.
Чарли был человеком.
Бездомным.
Жил в картонной коробке. Один. Возможно, он скучал по мне. Так же, как и я по нему.
А они были бессмертными миллиардерами.
Ахиллес ехидно фыркнул и прошел дальше.
Я больше ни слова вслух не скажу. Оно того не стоит.
Я последовала за ними по узкому коридору.
Низкие потолки, пол насыщенного орехового цвета, отражающий солнечный свет через арочные окна. Мы вошли в просторную кухню в деревенском стиле с огромным оконным проемом без стекла, выходящим на бирюзовое море.
Я и не знала, что дом может быть настолько красивым.
За деревянным прилавком молодая женщина в фартуке складывала в миску нарезанные фрукты. Она жеманно улыбнулась мужчинам, с любопытством посмотрела на меня, а затем поспешила выйти из комнаты.
В воздухе витали теплые ароматы; на длинном каменном столе были разложены груды незнакомых мне продуктов. Я моргнула, но впечатляющее пиршество не исчезло.
Мне захотелось плакать.
На другом конце света Чарли подсчитывал продовольственные ваучеры и думал, как растянуть единственную коробку хлопьев на несколько недель. Он лежал без сна под брезентом, стараясь не обращать внимания на грызущее чувство постоянного голода.
А я стояла перед столом, еды на котором хватило бы, чтобы накормить целую деревню.
Еда богатых.
Кишащий Титанами мир был несправедлив.
– Постарайся съесть как можно больше, чтобы накопить силы перед следующими двумя неделями голода, – сказал Патро. Они уселись за стол и непринужденно накладывали себе еду, словно живые воплощения обжорства. Ахиллес просовывал небольшие кусочки сквозь решетку маски.
Я медленно ковыляла по комнате. Голова кружилась, а конечности покалывало, словно дух не хотел возвращаться в неудобное ему тело.
Я подскочила от приглушенного шума слева.
Другая молодая женщина, улыбаясь, отмывала пол от кровавых следов. Она нахмурилась, так и не дождавшись от меня внятной реакции, но прежде, чем я успела сообразить, что делать, она поспешила прочь с окровавленной шваброй.
Я села за стол рядом с мужчинами (упала и каким-то образом оказалась на стуле).
В голове стало пусто. Голод взял надо мной верх, и я с невероятной скоростью принялась запихивать еду в рот, пытаясь проглотить как можно больше вкусных…
Я моргнула.
Время схлопнулось.
Под громкое урчание живота я обнималась с мусорным ведром в углу кухни, делясь с ним всем, что успела съесть. Слезы текли по лицу. Кто-то что-то говорил, но я не разобрала слов.
Я никогда раньше не ела так много, и мой желудок наказал меня за жадность.
В конце концов я вернулась к столу.
Голова слегка кружилась, меня одолевала тошнота, недомогание, истощение, депрессия и ступор – те же симптомы я чувствовала после единственного урока физкультуры в школе, но я села назад к столу и уставилась на еду.
Дрожащими пальцами я взяла небольшой фиолетовый фрукт и принялась жевать, откусывая маленькие кусочки.
Следом я осторожно взяла другой фрукт, затем еще один.
Через три часа я съела достаточно фруктов, сыров и мяса, чтобы продержаться несколько месяцев.
Пока я объедалась, Патро с Ахиллесом сидели за столом, раздраженно наблюдая за мной. С Ахиллесом я, как обычно, додумала сама, потому что из-за маски понять его выражение лица было нереально.
Я все еще хотела ее одолжить.
Вздохнув, я откинулась на спинку стула (чуть не упала с него, но угол стола удержал меня в вертикальном положении).
– Что? – Я не понимала, почему они так на меня смотрят.
Патро фыркнул.
– У тебя самый слабый желудок из всех, кого я встречал, а манеры поведения за столом еще хуже. Тебе нужно перестать драматизировать и объедаться.
Я ошеломленно уставилась на него.
Нет предела человеческой наглости.
Патро хлопнул в ладоши и кивнул, словно пришел к какому-то выводу.
– Мы в полной заднице. Почему из всех творений Кроноса нашей подопечной стала именно ты? У судьбы нет чувства юмора. За всю свою жизнь я не встречал более жалкого Спартанца.
Острая боль пронзила сердце.
Как же меня утомили постоянные жалобы на то, что я не такая.
Внутри меня что-то щелкнуло.
Сцепив дрожащие руки, я положила их на стол.
– Как печально, – прошептала я, – что ваша судьба как генералов оказалась в руках никчемной меня.
Дуэт опасно прищурился.
Сквозь решетку маски повалил дым. Пурпурные глаза Ахиллеса горели. Он так непринужденно вывел в воздухе: «Мы убьем их позже».
Они не люди.
Они чудовища.
– Ты нам угрожаешь? – невозмутимо уточнил Патро.
– Какая у нас стратегия? – парировала я.
Ноздри Патро раздулись, и он схватился за стол, словно собираясь швырнуть его мне в голову.
– Соблазни других дебютантов, – наконец сказал он. – Отвлеки их, чтобы они провалились.
Что?
– Нет, я лучше умру, – честно ответила я.
– Это можно устроить. – Патро угрожающе надвинулся на меня, но на этот раз я не дрогнула.
Ударь меня.
Давай.
Мне не впервой.
– Ну так д-действуй, – мой голос звучал неестественно холодно. Внутри все онемело. – Убей меня прямо сейчас.
Пожалуйста.
Патро шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и сжал кулаки, как будто уговаривая себя не сворачивать мне шею.
Ничего не произошло.
Трус.
– Мне нужна настоящая стратегия, – невозмутимо сказала я.
Патро хлопнул по столу ладонями.
– Есть только три стратегии, – прорычал он. – Трахни, убей или победи. – Зеленые глаза смотрели на меня. – Раз уж ты не можешь их победить и отказываешься их трахать, придется их УБИТЬ. – Тяжело дыша от злости, он откинулся на спинку стула.
Ахиллес скрестил руки, напряженные бицепсы выступали особенно неприлично, а взглядом можно было уничтожить.
Желание прекратить существование усилилось.
Я уставилась на них в недоумении.
– Так и зачем мне вообще дали н-наставников? Вы бесполезны.
– Иронично, – фыркнул Патро. – Особенно из уст брошенной женщины-мута. Ты-то у нас точно не была ошибкой природы. Хотя, погоди-ка.
– К сожалению, я существую, – пробормотала я.
Патро вцепился себе в волосы.
– Спартанских наследников и мутов воспитывают с рождения, готовят к Бойне и военной академии.