– Грубо, – проворчала она, но раздвоенный язык ласково коснулся моей щеки. – Они тебя не достойны, – прошипела она. – Не обращай на них внимания. Немейский лев не слушает бредни овец.
Ее слова вдохновляли.
Но не убеждали, потому что Чарли однажды сказал, что у меня лицо утконоса и энергетика сумасшедшей белки. Правда, мы только начинали учить язык жестов, так что не ручаюсь, что он пытался сказать именно это. Но переспрашивать я побоялась.
– Черт возьми. Ребята, смотрите, – голос Алессандра дрожал от страха, и все трое обидчиков наконец замолчали.
Спасибо тебе, Господи.
Я подняла голову.
Сердце остановилось.
Длинная лодка Харона плыла вдоль берега, буквально в метре от нас. Льдисто-голубые глаза смотрели на меня.
Хотя, не бери в голову.
Вытяни руку, и можно было бы коснуться его черного потрепанного плаща, тенью развевающегося вокруг него.
На секунду мне показалось, что вместо шеста он держит в руках косу.
Титус, Лео и Алессандр медленно отступили от края реки.
Я слишком устала, чтобы двигаться.
Ветерок играл капюшоном Харона, открывая взгляду высокие, острые как битва скулы и хищный оскал.
Долгие секунды он пристально смотрел на меня.
– Что он делает? – прошептал Лео.
Он напоминает мне о своей угрозе.
Я первой отвела взгляд.
Краем глаза я видела, как Харон злобно усмехнулся и оттолкнулся от края реки.
Сатана: 1.
Алексис: 0.
Остаток перерыва прошел в напряженном молчании, и даже Фокс выглядел обеспокоенным.
Но, как и все хорошее в жизни, отдых закончился внезапно, и мы поплыли по реке Стикс (начали тонуть в горизонтальном направлении). Вода была теплее, чем в прошлый раз, но организм все равно пребывал в шоке.
Каждый новый гребок отзывался в душе отчаянием и ужасом. Волны напоминали о преследующем охотнике. Мне казалось, он не собирался меня убивать – пока, – но это не значило, что он откажет себя в удовольствии понаблюдать за моими мучениями.
Харон явно относился к тем людям, что играют со своей едой.
Когда мы всей группой выползли на берег, над нами ярко светила луна, и никаких термоодеял на берегу не было.
Генерал Клеандр стоял на берегу и с невозмутимым видом объявил, что у нас пятичасовой перерыв на учебу.
Я не помню, как попала внутрь.
Уверена только в том, что ползла на четвереньках.
Вроде бы только что была снаружи, а в следующую секунду уже сижу за столом, силюсь понять, что написано в учебнике, и глотаю слезы. Холодные чешуйки Никс свернулись в клубок между моих ног.
Дрекс сидел напротив и, нахмурив брови, делал заметки.
Он тоже плакал.
– Тебе просто повезло. Твои дни сочтены, сучка, – прошептал Титус мне прямо в правое ухо.
Он стоял позади меня, и горячее дыхание обожгло шею.
Я сосредоточилась на тексте, лежащем передо мной. Скажи ему, что он умрет в одиночестве. Только быстро.
Я перевернула страницу, так и не отважившись заговорить.
– Я сказал: твои дни сочтены, шлюха.
Быстрее, обзови его маму плохим словом.
Дрожащими пальцами я потянулась к книге, чтобы перевернуть страницу.
Титус схватил меня за руку.
– Ты будешь молить о…
Я уставилась на пальцы, крепко обхватившие мою руку.
– Отпусти меня, – прохрипела я.
Хватка стала крепче. Его мерзкие пальцы касались моей кожи, впиваясь ногтями.
Я снова оказалась в трейлере.
Титус рассмеялся:
– Заставь меня.
Я оттолкнула стул назад, развернулась и, качнувшись вперед на нетвердых ногах, врезала кулаком по его идиотскому лицу.
От удара он отступил назад.
– Ты что… ударила меня? – Он заиграл желваками, глаза расширились, наливаясь безумием.
Голова кружилась от резкого движения, и меня мотало из стороны в сторону, а живот сводило от подступающей тошноты.
Он взмахнул кулаком.
Треск. Боль пронзила нос, а по губам потекла кровь. Я замерла, недоуменно глядя на струящуюся по лицу жидкость.
Титус прорычал мне в лицо:
– Да, именно так я, на хрен, и думал. Ты слабая сучка, и у тебя нет ни единого шанса против настоящего мужчины, как…
Я рванулась вперед и изо всех сил врезала коленом ему в промежность. Он схватился за отбитый пах и упал на колени. Я добавила коленом по лицу.
Треск. Из его носа хлынула кровь.
Он застонал, свернувшись в клубок на полу.
Ну и кто теперь настоящий мужчина?
В глазах двоилось, я качалась, словно пьяная.
Раздался приглушенный шум, и я повернулась налево. Лео и Алессандр надвигались на меня, я прищурилась и приготовилась к…
Из ниоткуда вылетел Дрекс и влепил кулаком Лео в лицо.
Сцепившись, они врезались в стол.
Алессандр удивлено остановился.
Дрожащими руками я подняла свой стул и, застонав от напряжения, занесла его высоко над головой. Алессандр обернулся. Я обрушила стул ему на голову, и он мешком повалился на пол.
От удара куски дерева разлетелись по комнате.
Лео и Дрекс отпрянули друг от друга и уставились на меня. Максимум и Кассиус неподвижно сидели на своих местах с открытыми ртами. Музы выглядывали из-за книжных стопок.
Краем глаза я заметила шевеление теней.
Шея заныла, и я вгляделась в темноту за открытой дверью библиотеки. Кто-то наблюдает за мной?
Там никого не было.
Титус застонал, и я выронила из рук сломанную ножку.
– Йу-у-у-ху-у-у! – Никс скользнула по моей ноге. – Это моя девочка! – Она всхлипнула. – Я так горжусь тобой… Это лучший день в моей жизни. Я знала, что у тебя все получится, подружка. Киски вперед, сокрушим патриархат! Не останавливайся, убей их всех. УБЕЙ ВСЕХ В ЭТОЙ КОМНАТЕ!
Я скривилась, упала на колени, и меня вырвало на Алессандра.
Упс.
Я вытерла рот тыльной стороной ладони и едва удержалась от того, чтобы не упасть лицом вниз.
– Что за шум, мать вашу? – вошел генерал Клеандр, а за ним профессор Август. Стоило ему увидеть меня, и обеспокоенное выражение лица сменилось лютой ненавистью.
Оба остановились.
Удивленно моргнули, созерцая происходящее.
Потом мужчины (огромные бегемоты, место которым было на поле битвы) медленно подошли к Алессандру. Он лежал без сознания, усыпанный частями разломанного стула и непонятной субстанцией (желчью). Рядом с ним, пошатываясь и, как извращенец, держась за отбитую промежность, встал Титус.
– Что здесь произошло? – медленно спросил генерал Клеандр. Август обвиняюще смотрел на меня бездушными темными глазами, рубины на его короне поблескивали в свете камина.
Из уважения к его авторитету (из страха) я уставилась в пол.
Титус открыл было рот.
Генерал Клеандр поднял руку.
– Я просто хочу напомнить вам, – мягко сказал он. – Если кто-либо из вас дрался – по любой причине, – вы все будете бегать, пока ваши ноги не превратятся в кровавые