С громким щелчком Титус закрыл рот.
– Итак, я спрошу еще раз, – сказал генерал Клеандр. – Что, черт возьми, здесь произошло?
Кассиус быстро заговорил:
– Это было просто…
– Титус, – оборвал его генерал и указал на измазанного кровью парня. – Титус расскажет мне, что произошло.
Тишина была такой напряженной, что если бы зажгли спичку, раздался бы взрыв.
После мучительно долгой паузы Титус прошептал:
– Алессандр упал со стула. Когда он упал, стул задел и меня… и… э-э… поэтому мы оба оказались на земле.
Я удивленно посмотрела на него.
Генерал Клеандр уставился на Титуса с нечитаемым выражением лица, а Август продолжал смотреть на меня.
– В будущем будьте осторожнее в своих действиях, – сказал генерал. – Мебель может быть опасной.
Похоже, он говорил совсем не о стуле.
– Чего вы все ждете? – Он обернулся и смерил всех грозным взглядом. – САДИТЕСЬ И УЧИТЕСЬ.
Как только генерал Клеандр вышел из библиотеки, мы поплелись на свои места.
Оправдание Титуса не объясняло ни мой сломанный нос, ни синяк под глазом Лео, ни синяк на щеке Дрекса, ни то, как сломанный стул оказался поверх Алессандра, а затем запачкал его рвотой.
Но он не стал нас наказывать.
Август задержался в библиотеке. С прищуром продолжая сверлить меня взглядом.
Помогите, почему он все еще смотрит сюда?
Почему он идет ко мне?
Он подошел к моему стулу, и навис надо мной, как темная туча.
Я молилась о самовозгорании.
– Что ты творишь? – с нарочитой теплотой спросил Август. Он говорил тихо, чтобы только я могла его слышать.
К сожалению, я не взорвалась.
Я сглотнула.
– О чем в-вы говорите? – прошептала я.
Он наклонился ближе, дыхание защекотало мне ухо, и странные ощущения затрепетали в нижней части живота.
– Какого хрена ты подвергаешь себя опасности? – медленно спросил он вибрирующим от сдерживаемых эмоций голосом. Тихим, убийственным шепотом он продолжил: – Хтоники чрезвычайно редки и важны. Веди себя соответствующе.
О, он беспокоится, что мои наставники-Хтоники не смогут стать генералами.
Я пренебрежительно махнула рукой.
– Не волнуйтесь, я просто защищалась. У меня все под контролем. Все в порядке, – мой тон был уверенным, но кровь, хлынувшая из разбитого носа на стол, испортила весь эффект.
У Августа из глубины глотки вырвался сдавленный хрип. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, словно мучился болями от артрита или пытался убедить себя не сворачивать мне шею (оба варианта внушали опасения).
– Заботься о себе получше, – прорычал он, – или я буду вынужден принять меры. Так больше продолжаться не может.
Поскольку было совершенно непонятно, что он имел в виду под «так», я нерешительно улыбнулась.
Он зарычал и зло зашагал прочь из библиотеки. Дверь за ним с грохотом закрылась.
Что ж, все прошло хорошо.
Я повалилась на пол и застонала от боли в лице.
Когда два спартанских генерала (жаждущие власти фашистские диктаторы, которые определенно страдали от недиагностированных психических расстройств) ушли, по библиотеке разнесся коллективный вздох облегчения.
Мы радовались тому, что избежали верной гибели.
Ура, нас не убили в порыве ярости. Ур-а-а-а. Бог добр.
– Ух ты, дитя, – шипела Никс, скользя по моему телу. – Это было горячо. Ты почувствовала это напряжение? Я не могу дышать.
– Во-первых, ты бредишь, – прошептала я. – Во-вторых, ты змея. У тебя вообще есть легкие?
Никс зашипела.
– Во-первых, есть. Во-вторых, это было грубо. И в-третьих, попрошу заметить, я женщина, и для меня очевидно, что этот мужчина хочет сделать с тобой развратные вещи. Слава Кроносу, наконец-то достойный жених. Я уже начала беспокоиться, что ты умрешь девственницей. Это был бы позор для чести нашей семьи.
Я поперхнулась.
Какая честь семьи?
– Эй, а что плохого в безбрачии? – шептала я. – Я говорила тебе, что Карл Гаусс – единственный мужчина в моей жизни. И ты это знаешь. Кроме того, ты официально спятила, потому что Август меня ненавидит.
– Я никогда не отрицала, что он тебя ненавидит. – Никс плотно обхватила мое горло. – Это очевидно, но совершенно не значит, что он не хочет убить тебя… в постели. Если ты понимаешь, о чем я.
К сожалению, я поняла. Отчасти. Но на самом деле я понятия не имела, о чем она говорила.
Я прокашлялась, и слюна красиво потекла на стол. Ее слова звучали притянутыми за уши.
– Ты сошла с ума, – сказала я Никс, пытаясь смахнуть кровавую слюну рукой, но только размазала ее по столу.
– Идиотина, – насмехалась Никс, а я решила прибегнуть к самом благородному варианту решения спора – щипала ее, пока она не заткнулась.
Иногда насилие действительно выход.
Дрекс с шумом уселся напротив меня.
– Что это было? – Он растерянно смотрел на меня широко раскрытыми от недоумения глазами. – Почему он шептался с тобой? Ты общаешься с ним вне уроков?
Я насмешливо хмыкнула.
– Нет. Жуть какая.
Он продолжал странно смотреть на меня.
– Кажется, он относится к тебе… очень ревностно.
И он туда же.
Покачав головой, я пренебрежительно махнула рукой.
– Все из-за моих наставников-Хтоников. Они все боятся, что не станут генералами. Создают вокруг удушающую, нездоровую обстановку. Этакий мужской клуб. Ну, ты понял.
Что я вообще говорю?
По Дрексу было видно, что он ничего не понял, но парень пожал плечами и открыл учебник.
– Вот, – я кашлянула. – Давай объясню, – хрипло прошептала я, со свистом втягивая воздух носом, и подтолкнула к нему учебник.
Дрекс вскинул голову. Он смотрел на меня как на спасительницу.
– Альянс? – просипела я, и тут же уточнила: – Только не культ. Никаких человеческих жертвоприношений, цветочных корон или сплетенных из веток кругов.
На текущем этапе жизни, мне претили порядки культа.
Может быть, позже, когда у меня будет больше свободного времени.
– Конечно. – Дрекс лучезарно улыбнулся, блеснув окровавленными после драки зубами и добавил: – Мы, брошенные муты, должны держаться вместе.
Кивнув (и тут же пожалев об этом, потому что нос заболел с новой силой), я начала медленно объяснять ему линейную алгебру. К счастью, Дрекс схватывал все на лету.
Прошло несколько часов, и в моей груди разлилось странное тепло. Ощущение было настолько чужим, что мне потребовалась секунда, чтобы понять.
Надежда.
Две недели почти закончились, и скоро мы сможем отдохнуть. Каким-то образом я дожила до конца августа. Профессор Август говорил, что осенью будет намного легче. Самое сложное уже позади.
Все будет не так уж плохо, и в конце концов все получится.
Заблуждение было чертовски сильным наркотиком.
Спойлер: с «получится» возникли некоторые проблемки.
Глава 15
Одержимость