Клеандр зашел в библиотеку, объявил о выходных, нажал кнопки на своем пейджере и телепортировался.
Дебютанты испуганно проснулись.
Патро и Ахиллес прибыли первыми и схватили едва пришедшую в сознание Алексис.
Я хрустнул костяшками пальцев.
Какого черта они так фамильярно прикасаются к ней и почему меня это бесит?
Я уставился на них, они посмотрели на меня с замешательством, а затем с громким хлопком исчезли в черном дыму.
Я едва сдержался, чтобы не последовать за ними.
Тебе нужно отвлечься.
Начали прибывать остальные наставники. Я схватил Алессандра и Титуса за грудки и потащил за книжный шкаф.
С силой швырнул их на пол.
Они вскрикнули от боли. Хорошо.
Агония взорвалась в моей груди, когда я активировал свои силы, поднял их обоих и посмотрел им в глаза.
Давление обожгло мой череп.
У них не было ментальной защиты, и я ножом вонзился в их жалкие Олимпийские умы.
Только Хтоники сопротивлялись, а разум Олимпийцев был мягким и податливым.
Они упали на колени.
– Если вы еще хоть раз посмеете обидеть Алексис или любую другую женщину, – прорычал я прямо в их черепа, – я уничтожу вас изнутри.
Они плакали как дети.
Я сделал им больно.
Кровь лилась из их ртов, глаз, носов и ушей. Она покрывала их красными реками. Они задыхались и захлебывались, не в силах дышать.
Будь они людьми, давно бы умерли.
Но они были Спартанцами и потому выжили. К сожалению.
Я сел поверх них.
– Спартанцы не обижают женщин, потому что в противном случае их обижу я. Поняли? Я продемонстрировал лишь мизерную часть того, на что способен.
Их сознание задрожало от агонии и начало ломаться. Они задыхались все громче.
Я закатил глаза, потому что почти не использовал свою силу; их мозги даже не вытекли из ушей.
Они были в порядке.
Хнычущие трусы судорожно кивали, дрожа на полу и задыхаясь.
Я выпрямился во весь рост и убрал руки.
– Я вас презираю, – плюнул я им вслед, а затем зашагал прочь.
– Они там, – сказал я их наставникам.
Оба Олимпийца поклонились мне, но на их лицах явственно читался ужас.
Усилием воли нацепил маску невозмутимости.
Мужчины расслабились.
Доверчивые глупцы.
Я отвернулся от них и закатил глаза. Снова хрустнув пальцами, я взялся за рукоятку пистолета. Мне нужно было сразиться с Титаном, иначе я слечу с катушек и начну мучить Олимпийцев. Даже больше, чем обычно.
– Domus, – прошептал я и представил себе ощущение дома.
Мир взорвался дымом.
Я телепортировался.
Прищурившись от растерянности, я оглядел тихий лес. На ветках был развешан брезент. Я не планировал переноситься сюда.
Пожав плечами, я повернулся и зашагал мимо деревьев.
Пойдет.
Перепрыгнув через колючую проволоку ограждения охраняемой зоны, я отправился дальше в лес в поисках своей добычи.
Кронос, я был чертовски зол.
Алексис Хёрт меня в могилу сведет.
Харон был прав: его план – единственный приемлемый путь.
Позже скажу ему, что согласен. Мы будем следовать его плану.
Скоро все изменится.
Они изменятся.
Aut inveniam viam aut faciam. Я найду путь, либо проложу его сам.
Иначе я сойду с ума, а люди погибнут.
Глава 16
Под наблюдением
Алексис
– Почему у тебя нос болтается? – накинулся на меня Патро, как будто я просила мне его ломать.
Я спотыкалась, тщетно пытаясь прийти в себя после нескольких часов занятий в библиотеке (я спала за столом с открытыми глазами, а из носа капала кровь).
Телепортационный дым рассеялся, и мы оказались посреди знакомой кухни с дровяной печью, залитой золотистыми полосками света.
За окном темно-синее море поблескивало в лучах медленно уползающего за горизонт солнца.
Волк и пантера зарычали на меня, и я помахала им в знак приветствия.
Мы вернулись на Корфу.
Спасибо тебе, Господи.
Я жалобно кашляла, боль и усталость проникали в каждую клеточку моего тела, измученного отсутствием сна.
Патро схватил меня за запястья и попытался рывком поднять на ноги, но я рванулась прочь.
Предплечья вспыхнули фантомной болью, и я, дернувшись в сторону, врезалась в стену, а затем, шатаясь, поднялась на полусогнутых ногах.
Из-за сильного звона в левом ухе я не разобрала уничижительные слова Патро.
Резонирующее в душе отчаяние оглушало. Какая же отстойная у меня жизнь.
Лицо пульсировало болью после инцидента в библиотеке, где, вероятно, у меня случился бурный нервный срыв, из-за которого я напала на двух мужчин (я ни о чем не жалела; кто-то должен был это сделать).
После того как я позанималась математикой с Дрексом, дыша ртом из-за заложенного носа, и заснула, генерал Клеандр объявил, что мы пережили четыре недели в Спартанской военной академии и можем вернуться с нашими наставниками.
Ура! Нет.
Лично я желала смерти.
Патро наблюдал, как я пытаюсь встать, опираясь на стену, и его лицо выражало смесь отвращения и ненависти. Ахиллес угрюмой громадиной стоял за его спиной с маской-намордником на лице.
Он хрустнул костяшками пальцев, на которых было написано «Казнь». Чернила татуировки поблекли, поэтому я и не заметила ее раньше.
Я не испугалась, потому что наш добрый сосед по трейлерному парку был с ног до головы покрыт сатанинскими символами. Надеюсь, он все еще заботится о Чарли.
От тоски начало тошнить.
– Объясни, – потребовал Патро, указывая жестом на мой сломанный нос, – какого хрена ты в таком дерьмовом состоянии?
Я начала говорить, но из груди вырвался хриплый кашель, и кровь брызнула на пол кухни. Я согнулась пополам и уперлась руками в колени, задыхаясь.
Никс мирно спала на моей шее. Должно быть, чертовски приятно.
Раздраженно хмыкнув, Патро сел за кухонный стол.
– О гребаный Кронос. – Он уставился на меня. – Ты можешь хоть раз в жизни взять себя в руки? Ты как будто стараешься выглядеть жалкой.
В перерывах между кашлем я смотрела на него убийственным взглядом.
Меня четыре недели морили голодом и жаждой, очередной дебютант и вовсе умер. Можно было бы проявить хоть каплю сострадания.
Патро наклонился вперед и щелкнул пальцами перед моим лицом.
– Сколько мне еще ждать?
Я нарочно кашлянула ему на ладонь.
– Фу! – он отдернул руку. – Какого ты на меня харкнула? Ведешь себя как грязный, мерзкий плебей…
Бум.
Еще больше дыма заполнило комнату.
Боже, пожалуйста, не надо.
Ну почему опять?
Я закашлялась сильнее.
– Милые, я дома, – раздался насмешливый низкий и хриплый голос, пришедший