– Ну… – Елена небрежно пожала плечами. – По крайней мере, Хтоники сильны, и мы действительно сплотились, все друг друга очень защищают. Это даже приятно, если не обращать внимания на пустые угрозы и чрезмерную опеку.
По-моему, она путает психоз с опекой. Бедняжка.
Елена, должно быть, не распознала ужаса в моем выражении лица, потому что она похлопала меня по руке.
– Не волнуйся. Ты не такая слабая, как остальные Олимпийцы… Я вижу, как ты себя ставишь. Ты напоминаешь мне моего брата. Ты сильна, прямо как Хтоник.
– Спасибо? – сказал я.
Твой брат пугает меня, так что твои слова меня тревожат.
Не замечая моей паники, Елена выскочила из кухни со стаканом воды в руке.
– Просто сохраняй душевное равновесие, – крикнула она из коридора. – И душевное спокойствие. Это главное.
У меня дернулся глаз.
Главное – обязательно покончить с собой до того, как мне придется вернуться в академию.
Но мне нравился ее боевой дух.
На глаза мне снова попался развернутый свиток, возвещавший о помолвке Харона и демонстрирующий мою ужасную прическу. Я нахмурилась, вспомнив слова Титуса.
Разозлившись, я схватила со столешницы еще еды и сразу же запихнула все в рот.
Вернувшись в свою комнату, я со злостью подняла подушку и швырнула ее через всю комнату. Крича сквозь стиснутые зубы, я упала лицом вперед на кровать и принялась колотить по матрасу кулаками.
Помогло не сильно (совсем не помогло).
Елена бы не впечатлилась.
Пока я лежала на кровати, изображая труп, два голоса шептались в углу моей комнаты.
Нет.
Ни в коем случае.
НЕТ!
Сколько можно!
Соскочив с кровати, я подошла к углу и указала на стул.
– Я не знаю, кто вы такие, – проорала я. – И почему вы постоянно шепчетесь и ходите за мной по пятам, но с меня хватит. Прекратите! – Я изобразила «Х» в воздухе.
Кресло не сдвинулось с места.
Порыв ветра всколыхнул портьеры.
В комнате воцарилась тишина.
Ты снова сходишь с ума, Алексис. Черт возьми, соберись, женщина. Нет никаких шепотков. Тебе мерещится.
Как же сложно было сохранять здравомыслие.
Дергая себя за вьющиеся (непослушные) волосы и неровно дыша, я медленно отступила от неодушевленного предмета, который только что обругала.
Иногда люди кричат о помощи, я же кричала о помощи.
Я рухнула на колени.
И свернулась калачиком, закрыв голову руками.
– Дебилизм, куй, собака, мразь, черт, гребаный отстой, – отчаянно причитала я, но слезы не желали появляться, потому что девочки-эмо не плачут (я плакала вчера).
Отчаяние продолжалось.
Я скучала по Чарли и Пушистику.
Каждой клеточкой своего тела я желала снова оказаться в лесу и голодать.
Этой ночью мне снилась фортепианная музыка, коробка с отрубленными частями тела, светящиеся красные глаза, скелетоподобные монстры, странная одержимость с привкусом собственничества, скелет, показывающий средний палец, заметки в блокноте и мозолистые пальцы, впивающиеся в кожу.
Дьявол назвал меня carissima и шептал, что отныне будет заботиться обо мне.
Я вскочила на кровати, крича.
На следующее утро я неохотно сняла греющую душу толстовку, а затем встретилась с Патро и Ахиллесом на кухне, чтобы поесть (съесть как можно больше за пять секунд) перед возвращением в академию.
Патро рассказывал что-то о новом спартанском оружии, которое они выпускают, Ахиллес ничего не сказал, потому что просто не мог, а Никс храпела у меня на шее.
Елена вошла на кухню и села рядом со мной.
– Привет еще раз! – сказала она.
Я неловко помахала рукой и тут же захотела убиться. Ну почему я всегда так странно веду себя? Она в полуметре от меня. Зачем махать?
Вот почему люди меня ненавидели.
– Как спалось? – спросила Елена, совершенно не замечая моих душевных терзаний. – Я отлично выспалась. Матрасы в этом маленьком коттедже просто потрясающие.
Маленький коттедж? Это же особняк.
Она выжидательно моргнула, и я поняла, что она ждет ответа.
– Ужасно, – честно призналась я.
Она помрачнела.
– Как жаль. Хороший сон крайне важен для когнитивных функций.
Я кивнула.
– Это м-многое объясняет.
Она поджала губы, словно не могла понять, шучу я или нет.
Я запихнула в рот полбуханки хлеба с маслом и заела горстью винограда.
Елена с помощью вилки и ножа аккуратно разрезала финик на крошечные кусочки.
Настоящая леди. Как это мило.
– Ладно, пойдем. Нам нельзя опаздывать, – приказал Патро. Внутренне рыдая, я схватила еще горсть еды и съела ее как можно быстрее.
– Удачи! Срази их всех наповал! – радостно воскликнула Елена, и черный дым поглотил нас.
К сожалению, так, скорее всего, и случится.
Ее жизнерадостность казалась непонятной и слегка отталкивающей, но вместе с тем милой.
Благодаря ей мне гораздо меньше хотелось покончить с собой. Наверное.
Багровый дуэт оставил меня на лужайке перед академией.
Когда я вошла в ледяную темноту почти пустого класса, генерал Клеандр сидел, закинув ноги на стол, а Август болтал с Кассиусом и улыбался.
При виде меня его лицо помрачнело. Он нахмурился.
Я отмахнулась от него и сказала:
– Отвали, черт возьми.
Мысленно.
В реальной жизни я отвела взгляд и плюхнулась на свое место на полу, застонав от боли, когда камень впился в мою левую ягодицу.
– Я больше не выдержу, – стонала Никс у меня на шее. – Под этой ужасной горой так холодно.
– Кто бы говорил, – прошептала я как можно тише, прекрасно понимая, что, вероятно, говорю на каком-то жутком змеином языке.
Стоящий перед доской Август обернулся. Бездушные черные глаза с прищуром посмотрела на меня, а Поко забрался к нему на плечо.
Кассиус проследил за его взглядом, а затем в замешательстве уставился на профессора.
– Да, – уверено заключила Никс. – Это вожделеющий взгляд. Это не учебная тревога. Это реально. Август тебя хочет. Ого, становится все интереснее.
Я поперхнулась воздухом.
– Если под вожделением ты имеешь в виду желание заковать человека в кандалы и кинуть в темницу, то да, именно так он и смотрит.
– О да, – прошипела Никс. – Цепи и темница тоже подойдут. Если горит красный свет и повсюду плети. А еще соблазнительная музыка и шоколад.
Я закрыла глаза и сдавила себе переносицу. Пожалуйста, Господи, найди мне новую лучшую подругу. Пусть она будет не такой озабоченной извращенкой. Спасибо.
Когда я открыла глаза, Август снова повернулся к Кассиусу с лучезарной улыбкой.
У-блю-док.
Я склонилась в бок и начала перебирать в голове креативные способы самоубийства. Честно говоря, в тот момент мне было все равно, посчитает ли Карл Гаусс, что я не достигла успеха перед смертью (мне было не все равно).
Карл может вылизать мою… штуку.
– Ну