Прошли долгие напряженные мгновения.
– Посмотри на меня! – ласково приказал Август.
Я не послушалась.
Уставившись в пол, я сосредоточилась на том, чтобы не превратиться в безмозглого зомби. В последнее время получалось с трудом.
Напряжение электрическими разрядами сияло между нами, мы дышали тяжело и хрипло.
Я ждала нападения.
Он ждал возможности напасть.
Его пальцы все сильнее впивались в мои обнаженные плечи.
Все было так запутанно, что голова шла кругом.
Я слишком устала.
Я прижалась спиной к ледяной стене.
Август шептал что-то о Хтониках в мое левое ухо, но я не разобрала слов. Я вообще забыла, о чем мы говорили.
Изнеможение било безжалостно.
Где я?
Он осторожно оттащил меня от стены и повел по темному коридору.
Дверь открылась, и появился яркий, ослепительный свет. Он прошептал что-то о том, что нужно беречь себя, и собрал лишнюю ткань своей тоги. Он мягко провел ею по моему лицу.
Он меня умывает или готовится задушить?
В любом случае, я стояла и не шевелилась.
– Тебе что-нибудь принести? – его голос доносился будто издалека. – Многого не обещаю, но могу попытаться.
– Лоботомию, – пробормотала я.
Он пробурчал что-то о «трудной, измученной занозе в заднице». Звучит круто.
Внезапно он подхватил меня на руки и занес в Зверинец, а затем осторожно усадил на землю.
– Сиди здесь и не шевелись. Ты только навредишь себе, – его приказ звучал особенно иронично, учитывая, что пару минут назад он пытался взломать мой разум.
– Это тебе лучше не двигаться, – ловко парировала я, а затем упала. Тяжело сопротивляться гравитации.
– Серьезно, Алексис, просто оставайся здесь и жди меня, – сказал Август. – Пожалуйста, не двигайся.
Он отступил в коридор, и дверь закрылась.
Я была одна.
Только я, внутренний мир и мои глубокие мысли.
У меня такое чувство, что Земля на самом деле плоская.
Трудно было все время оставаться такой мудрой.
Время вокруг меня дробилось.
Все расплывалось.
Я моргнула и поняла, что лежу на снегу знакомого озера, расставив руки и ноги в стороны. Вода заледенела, как и я.
Над головой летали птицы, а от деревьев неподалеку доносились голоса моих одноклассников.
Я со стоном села на снегу.
О, смотрите, я снова оказалась в Зверинце.
Колени были перепачканы в грязи и крови, а по снегу тянулся красный след, будто я ползла на четвереньках.
Я смутно вспомнила, что Август приказал мне не двигаться.
Ой.
Я потянулась и вздрогнула, не ожидав услышать громкое похрустывание позвонков.
Покрутив ноющей шеей из стороны в сторону, я удивилась неестественному белому пятну на тыльной стороне ладони.
Ура, обморожение.
Официально подтверждаю: моя жизнь далека от идеала.
Боже, неужели это из-за того, что я написала про Карла Гаусса эротический фанфик? Пожалуйста, прости меня. Я знала, что это неправильно, но не могла остановиться.
Раздался громкий кашель.
Я поняла, Боже, я исправлюсь.
Кашель повторился, и я обернулась. Знакомое существо, похожее на гепарда, подкралось к моим кровавым следам и принюхалось.
Животное подняло голову, и я увидела глаза с неестественно расширенными зрачками. Существо вздыбило шерсть, зарычало и бросилось прочь.
– Грубиян, держу пари, я очень вкусная, – крикнула я ему вслед. – Зря отказываешься.
Со стороны деревьев донеслось шипение.
– А вот это уже лишнее, – проворчала я себе под нос.
Видимо, существа брезговали не только дружить со мной, но и есть. Наверное, не стоило расстраиваться, но мне было обидно.
Таков уж принцип вещей.
Я жалобно ткнула пальцем обмороженный участок кожи на руке.
Пушистик-младший внезапно выскочил из-за обледенелых травинок мне навстречу, виляя хвостом (если так можно назвать белую штуку, которая тянулась за ним).
Он повернул голову. Наполовину проглоченная палка торчала в его горле, как лезвие.
Настоящий красавец.
– Привет, малыш. – Слезы полились по моим щекам. – Я очень скучала по тебе. Ты в порядке? Как ты? Ты такой красивый.
Было так здорово увидеть дружелюбное лицо.
Мне это было необходимо.
– В последнее время мне было очень тяжело, особенно потому, что Никс постоянно спит, – призналась я, вытирая слезы. – Я очень ценю, что ты сейчас здесь. Ты даже не представляешь насколько.
Пушистик-младший вздрогнул, а затем опустил голову, и от толчка конец палки глубже провалился ему в глотку.
Он упал и начал задыхаться.
Спустя несколько напряженных минут сердечно-легочной реанимации я стояла на коленях, задыхаясь от напряжения, и сжимала в руках покрытую слюной палку.
Пушистик-младший праздновал спасение от близкой смерти, гоняясь по кругу за своим бесформенным задом.
Я всерьез задумалась о том, чтобы зайти поглубже в Зверинец и умолять чудовищное создание прикончить меня. Боже, ты же знаешь, гепарду не хватит на это смелости.
Но идти было далеко.
Неужели чудовищу было насколько сложно проживать немного поближе?
– Время вышло! – прорычал Август с порога. – Всем вернуться через пять минут, или вы побежите в гору. Алексис, куда ты, черт возьми, подевалась? Я же сказал тебе не двигаться! – Его ярость эхом прокатилась по Зверинцу.
О, это плохо.
Пушистик-младший, увидев, что я отвлеклась, подбежал и выхватил полупереваренную палочку у меня из рук.
Я уставилась на него.
Он засунул ее обратно в горло.
Видимо, в наши дни все борются за свое психическое здоровье. Кто я такая, чтобы судить?
Застонав, я поднялась на больные ноги и зашаркала к двери, оставив Пушистика-младшего наедине с его патологическими увлечениями.
Я улыбнулась и прихрамывая прошла мимо Августа, который ждал всех нас у двери. Поко пушистом горбом висел у него на спине, обхватив за шею двумя лапками.
Август уставился на мои окровавленные колени.
Загорелое лицо побагровело, руки сжались в кулаки, на лбу пульсировала вена. Он так сильно сжал челюсть, что мне показалось, я услышала скрежет зубов.
К счастью, он ничего не сказал. Просто развернулся и зашагал обратно по коридору, а мы поспешили за ним.
Поко обернулся и зашипел на меня.
– У тебя бешенство, – тихо пробормотала я.
Поко решил опровергнуть мои слова, засунув в рот половину хвоста Августа и завизжав во всю мощь легких.
– Как по-взрослому, – сказала я.
Дрекс посмотрел на меня с беспокойством.
Время сдвинулось.
Спустя несколько часов я раскачивалась взад-вперед, пока Пайн читал лекцию о нуле.
– Алексис, – сказал он. – На лекции в прошлом месяце я упоминал о том, что позволяет нам делить нулевые дроби. Что это?
Остальные дебютанты смотрели на меня в панике.
– Мнимые числа, – невнятно произнесла я, стуча зубами. Ответ был настолько очевидным, что мне даже не пришлось думать. И хорошо, потому что я была не способна размышлять.
Пайн просиял.
– Правильно, снова правильно. Твой ум действительно впечатляет.
Карл Гаусс подталкивал бы меня к совершенству, а