«ТЫ УБИЛА ИХ. ГРЕШНИЦА!» – кричал отец Джон, указывая на меня в моих мыслях.
Патро сказал, что туман Аида показывает тебе твои самые плохие поступки.
Ты слышала крики Матери.
Туман напал на тебя в конце, потому что ты убивала тех мальчиков.
Я сжала голову разбитыми руками и открыла рот, чтобы молить о пощаде, но из него не вырвалось ни звука.
Животные в Зверинце возненавидели меня, потому что увидели, кем я была на самом деле.
Я тонула в эмоциях.
Душа горела в аду.
Все это время я заблуждалась, считая, что обладаю заурядными способностями.
Я никогда не чувствовала эйфории, разговаривая с Никс и сиренами, потому что не использовала спартанский дар. Должно быть, я понимала существ по какой-то другой причине.
Дрекс никогда не был монстром-Хтоником.
Им всегда была я.
На меня обрушилось слишком многое разом. Я падала вниз, разбивалась на куски, не в силах замедлить падение.
О Боже.
В умоляющем выражении лица Патро был смысл. Из-за его слов все решили, что мой дар причиняет боль. Нет.
Он убивал.
И я бы убила Тероса, если бы Патро не помог мне успокоиться. Я бы убила бессмертного.
Подобная сила не должна была существовать.
Но она существовала.
Если зло не видно, значит ли, что оно не существует?
Я разваливалась на части, рухнула спиной на песок, расставив руки в стороны. Я тонула.
Кто я?
Чернильный туман сгустился, когда приблизилась темная мантия.
Как мне жить с самой собой?
Как мне жить, зная, в кого я превратилась?
– Но это невозможно, – громко сказал Аид, и вся Спарта замолчала. – Она не может быть Хтонической наследницей. Мы бы узнали, если бы родился ребенок…
Он замолчал и резко обернулся.
Лицо перекосило от страданий.
– ЗЕВС, – прорычал он. – Ты сказал, что она мертва… Ты сказал, что точно знаешь, что Титаны убили ее. Мы вместе устроили похороны!
Зевс шагнул вперед, вокруг заискрилось электричество.
– Так и было! Вайко из Дома Гермеса. Где ты? Объяснись!
Вперед трусцой выбежал пожилой мужчина.
– Патро, – приказал Аид. – Прикоснись к нему сейчас же. Нам нужно знать, лжет он или нет.
Мой наставник кивнул и поспешил к человеку, вышедшему вперед. Ахиллес стоял у него за спиной, словно охранник в маске.
– На колени! – приказал Зевс, и Вайко опустился на колени. – Объясни еще раз, что именно произошло в тот день, когда была убита Геркулес. – В серых, словно шторм, глазах клубилась ярость.
Я села на песке.
Геркулес – именно эти восемь букв были вышиты на ползунках младенца, которого нашли люди из приюта. Это было имя, а не марка.
Волоски на моих руках встали дыбом.
Неприятное предчувствие охватило меня.
Все происходило как в замедленной съемке, словно я попала в автокатастрофу.
Вайко поднял голову.
– Нападение Титанов на Дом Зевса произошло во время собрания Федерации, – сказал он. – Спартанцы собрались в другой комнате, а я только что прибыл и находился в коридоре. Медсестры Геркулес погибли у меня на глазах. В хаосе я схватил ребенка и телепортировался. Я оказался на сельской пустоши. Повсюду кровь, я бился в конвульсиях и потерял сознание… Когда я очнулся, я остался один, а ребенок исчез. Я решил, что ее убили Титаны или дикие существа.
Патро поднял голову, глаза полыхали красным.
– Он говорит правду.
– Ты сказал, что видел, как умер ребенок! – прорычал Зевс, надвигаясь на Вайко.
Мужчина покачал головой.
– Я думал, что видел. Беззащитный ребенок остался совсем один посреди луж крови и монстров. Я заключил, что его убили.
– Это правда, – объявил Патро. Его глаза продолжали сиять красным.
Зевс повернулся к Аиду, под ногами которого клубился туман.
Они обменялись долгим взглядом.
В этот момент шрам на груди запульсировал, и я потерла его. Рука замерла. Этот шрам был у меня с детства.
Идеально прямая линия.
Кто-то пырнул меня ножом.
По позвоночнику пробежали мурашки, и чутье подсказало мне, что Вайко рассказал не всю правду.
Было что-то еще.
Что-то гораздо большее таилось за его рассказом.
Зевс заговорил, но его взгляд все еще был прикован к Аиду:
– Вайко, ты скрыл информацию о похищении моей крестницы. С тобой мы разберемся позже.
Подождите, если он мой крестный отец, то кто же тогда мой…
Аид подошел ко мне. Его полуночно-черные глаза и высокая худощавая фигура казались странно знакомыми. Снег кружился вокруг него.
Он остановился передо мной и упал на колени.
– Дочь, это действительно ты? – слезы блестели в его глазах, а дрожащие пальцы медленно потянулись к выбившейся пряди. – Ты так похожа на свою мать.
– Геркулес! – Персефона бросилась на колени передо мной. У нее была темно-золотистая кожа и те же длинные вьющиеся волосы жемчужного цвета, что и у меня, разве что на пару оттенков светлее. Она обхватила мое лицо ладонями, посмотрела на меня широко раскрытыми голубыми глазами, и разразилась рыданиями.
– Они заставили моего ребенка пройти Горнило, – причитала она, прижимаясь ко мне. – Мой бедный дорогой ангел. – Она сдвинула кудри с моего лба. – Ты, должно быть, так испугалась.
Я уставилась на нее в ответ.
Боялась пошевелиться.
Не в силах подобрать слова.
Она обняла меня, как будто любила. Никто и никогда не обнимал меня так раньше.
Мама?
Папа?
Слезы текли по моим щекам.
Они оба обнимали меня с такой нежностью, а на коленях в их объятиях стояла я. Монстр.
Прошли долгие мгновения, пока мы втроем обнимались на песке.
Зевс шагнул вперед, накрывая нас своей тенью.
Его голос разрушил магию момента.
– Раз она, благородная наследница, была вынуждена пройти через суровые испытания Горнила, по нашим обычаям необходимо смыть смертельный позор, которому она подверглась. Я предлагаю союз с моим домом. Брак.
Подождите, что?
Аид и Персефона замерли в моих объятиях. Вместе они поднялись на ноги.
Шатаясь, я встала следом, едва не потеряв сознание от боли, вызванной движением. Все кружилось. Нестерпимо хотелось упасть в обморок.
Адреналин иссякал.
Я быстро заморгала, пытаясь оставаться в сознании.
– Ты смеешь предлагать помолвку с мальчишкой, причинившим боль ей и Елене? – спросил Аид, его голос сочился яростью.
Персефона шагнула вперед и выкрикнула:
– Посмотри на искалеченные руки моей дочери! Посмотри, что он с ней сделал! Елена не может оправиться от шока… Как ты смеешь…
Аид удержал ее.
Зевс поднял руки в знак капитуляции.
– Я, конечно же, не предлагаю своей крестнице выйти замуж за Тероса. Я оговорился, приношу свои глубочайшие извинения. С Теросом мы разберемся.
Он положил руку на сердце.
– Обеим женщинам нанесено тяжкое оскорбление, – продолжал Зевс. – Честь Елены также под угрозой