Разговоры вокруг становились громче.
– Мы оба отправили ей предложение, – объявил Август шелковистым и вместе с тем уверенным голосом. – От каждого по коробке, и обе они были открыты. Она приняла нас обоих.
Никогда.
В отличие от Харона, он не ухмылялся, сохраняя спокойное выражение лица.
Зевс нахмурился.
– Но в законе о браке Федерация постановила, что нельзя жениться на Хтониках. Неприемлемо, чтобы вы трое…
– В законе сказано, – тут же прервал его Август, – что мы не можем жениться только на тех десяти Хтониках, чьи фамилии перечислены в законе. Алексис Хёрт в этом списке не было.
– Но, – прошипел Зевс, – цель закона…
Его перебил Харон.
– Цель не имеет значения. Важно лишь то, что мы в точности следовали букве закона. Алексис в списке нет, так что мы ничего не нарушали.
Зевс сжал руки в кулаки, его лицо покраснело, но он ничего не сказал.
Я охнула, вспомнив, что мужчины в масках волков спрашивали меня, почему я не взяла драгоценности.
Это были они.
Они хотели знать, почему я не надела их ужасные подарки.
И прикасались ко мне слишком… откровенно.
А страшнее всего, что мне понравилось. Какая-то часть меня знала, но я как последняя дура игнорировала все предупреждающие знаки.
Наверное, они потом еще долго смеялись надо мной.
Они вели извращенную игру месяцами.
Готовили меня к предложению.
Использовали.
Лишь бы избежать закона о браке.
Они точно ненормальные… Больные на голову…
Они смотрели на меня так пристально, что даже с расстояния в несколько метров я ощущала их кровожадность. Их глаза были слишком расширены, а поза слишком напряжена.
Они прятали свои истинные личины под маской харизмы.
Отец Джон ошибался. Дьявол был не один, их было двое, и оба стояли напротив меня, забрызганные кровью.
На лицах читались жестокие обещания.
Я больше не могла сдерживать накатывающие эмоции.
У меня еще ни разу не было романтических отношений, и вдруг это. Я увязла по уши.
Я посмотрела на них, и нижняя губа задрожала. Лицо Августа помрачнело.
Он выглядел подавленно.
Я отвела взгляд.
Мир стал размытым, время больше не имело значения, и голова закружилась от потери крови.
Зевс прочистил горло. В его взгляде читалась враждебность, когда он посмотрел на меня.
– Согласно поправкам к третьей статье, – жестко сказал он, – в законе четко сказано, что все Хтоники обязаны присоединиться к Ассамблее смерти, если выживут в Горниле. Это наш закон. Она должна вступить. Как Хтоник, она также… должна участвовать в предстоящем Сражении Гладиаторов.
Персефона вскрикнула, а Зевс и Аид начали спорить.
Елена заплакала еще горестнее.
Измученная их спорами и желая, только чтобы этот день (жизнь) закончился, я пошатываясь подошла к группе.
– Я буду участвовать, – сказала я.
Уже без разницы. Я все равно мертва.
– Дочь, – сказал Аид, – ты не обязана.
– Гребаный Кронос! Наша избранница ни за что на свете не будет сражаться с Титанами и участвовать в этом варварском турнире, – с отвращением проговорил Август. – Она первая молодая наследница за последние десятилетия. Это абсурдно и порочит честь Домов. Я никогда этого не допущу.
Харон рядом с ним кивнул. Оба были вне себя от ярости.
Если еще хоть один мужчина выскажется за меня, я сорвусь.
– Технически, – нахмурился Зевс, – согласно третьей статье Закона о возмещении ущерба от Великой войны, у нее есть…
– Я буду участвовать! – закричала я во всю мощь своих легких. Грудь вздымалась, а зрение затуманилось. – Я сказала, что буду, черт вас всех подери! – Я взмахнула искалеченными руками.
Спарта погрузилась в молчание.
Никто не заговорил.
Пошатываясь, я подошла к месту, где стояли дебютанты.
Я хотела сражаться.
Убивать.
Умереть на поле боя.
Разрубите меня на мелкие кусочки. Бросьте в кому. Давайте, попытайтесь. ПОЖАЛУЙСТА, МЕРЗКИЕ ЛЖИВЫЕ УБЛЮДКИ.
Зевс и Аид крикнули, чтобы все возвращались на свои места.
Время искривилось.
Я стояла рядом с Дрексом и другими дебютантами посреди арены. Вокруг тихо падал снег.
Титус наклонился, чтобы посмотреть на меня со своего места. В его глазах читался ужас, словно ему было меня жаль.
Я бесстрастно посмотрела в ответ.
Мертвая.
Неспособная чувствовать.
Убийца.
Ядовитая кровь капала с моих искалеченных рук, рук убийцы.
Зачитали имена дебютантов, и генерал Клеандр объявил, что они закончили обучение и стали гражданами Спарты.
Но, читая мое, он запнулся.
– Алексис… то есть Геркулес, – неохотно произнес он. – Согласна ли ты всю жизнь служить в Ассамблее смерти, сражаться с Титанами и… защищать Спарту?
Он ждал с мрачным выражением лица.
Я холодно улыбнулась:
– Согласна. С радостью.
Он скривился и отвел взгляд, словно не мог выдержать сокрушающую тьму в моих глазах. Я насмешливо хмыкнула и пошатываясь вернулась в строй.
Они сделали меня такой.
И ненавидели за это.
Я сокрушенно хихикала под нос, глядя, как на глазах у всей Спарты заканчивается Церемония выпускников Горнила.
Никто не аплодировал.
Аид и Персефона подбежали ко мне, а Ахиллес и Патро опустились на колени рядом с Еленой и что-то зашептали. Мои наставники подняли головы и посмотрели мне в глаза, выражение их лиц было напряженным. Я отвела взгляд.
Мне хотелось подойти и убедиться, что с ней все в порядке, но я едва стояла на ногах.
Харон и Август шли позади моих родителей. С измученным шипением Никс обвилась вокруг моей шеи.
Злодеи.
Враги.
Суженые.
Мир закружился быстрее.
– Что случилось с твоим глазом? – спросила Персефона, подбегая ко мне и приподнимая мой подбородок. – Когда ты была маленькой, оба были черными.
Харон и Август повернули головы в мою сторону.
– Я не знаю, – измученно пробормотала я, и даже мне ложь показалась неубедительной.
Затем Патро, Харон, Ахиллес и Август повернулись к Теросу. В их взглядах читалось желание убивать.
Я оттолкнула родителей.
– Мне нужно идти.
Они потянулись было за мной.
Но опоздали.
– Domus, – прошептала я срывающимся голосом, представляя себе лишь одно лицо.
Мир взорвался, и я телепортировалась прочь.
Глава 30
Чарли
Алексис
Дым рассеялся. Я стояла посреди ночного леса Монтаны.
– Ты здесь? – крикнула я. Дыхание паром вырывалось изо рта. Я поднялась на ноги и едва не врезалась в ствол дерева.
Была середина ночи, и валил снег.
Я стояла на месте, крутясь из стороны в сторону, и отчаянно пыталась сориентироваться среди покрытых инеем ветвей.
В полубессознательном состоянии, в бреду от боли, я спотыкаясь шла вперед, и снег хрустел под моими