– Ши Вэнь-е! Ты чудовище! – взревел Сун Жулань. На его лбу проступил алый знак демона. Собрав силы, он смог призвать Цзинлин. По его лезвию побежало сине-зеленое пламя.
– Занятно! Четвертый брат столько сделал для тебя, изранил руки и сердце небесными струнами, а ты хочешь обратить его усилия в ничто.
– Сун Жулань, успокойся! – воскликнули его друзья. Все трое. Одновременно. Но юноша не желал слушать. Главное – спасти всех. Нужно спасти их всех! Никто не пострадает!
Сун Жулань призывал всю силу огня очищения. Хэ Ланфэн вновь и вновь атаковала Ши Вэнь-е с помощью духовных клинков. Даже связанная кровавыми лентами она продолжала бороться, не желала сдаваться! Ли Мэй зубами рвала ленты, пытаясь освободиться. Слезы ручьями текли по ее щекам.
Духовные клинки вновь сталкивались с нитями и гасли, но Хэ Ланфэн призывала их снова и снова. Демон в золотых одеждах глядел на нее с улыбкой. Как девушка ни старалась, не могла причинить ему вред.
Ши Вэнь-е… был слишком силен, а еще… еще он совершенно точно был безумен! Чем больше клинков призывала Хэ Ланфэн, тем сильнее сжимались нити, опутавшие смертных, они стягивали руки, сдавливали горло… Мечница пришла в ужас. Что же делать? Как быть?
Кругом уже вовсю пылал огонь очищения, подбирался к Ши Вэнь-е. Но тут Чжао Вэйнин вцепился в Сун Жуланя и оттащил его назад. Он так сильно толкнул друга, что тот врезался в Хэ Ланфэн, и они повалились на землю.
Огненные искры плясали в глазах Чжао Вэйнина, его друзей отделила от Ши Вэнь-е стена алого пламени. Она все росла и росла, поднималась к небесам. Друзья смотрели на юношу сверху вниз и не узнавали. Он выглядел старше и был совсем не похож на человека. На его бледном лице расцвела улыбка, отличная от прежней улыбки Чжао Вэйнина, на лбу проступил алый знак демона.
– Никому из вас больше не позволю рисковать собой ради меня! Вы должны уцелеть! Человеческая жизнь коротка, но нет ничего прекраснее того чувства свободы, которую она дарит. Жаль, что у меня было мало времени! Так жаль! Но я счастлив, потому что мне удалось разделить миг человеческой жизни с моей семьей и с вами. Когда встретимся снова… когда встретимся снова…
Он не успел договорить. Тело Чжао Вэйнина засветилось изнутри, а потом исчезло, не оставив ни единого следа.
Крики друзей потонули в реве пламени. Кровавые ленты истаяли, осколки двойного зеркала посыпались на землю. Сун Жулань и Ли Мэй бросились было к стене огня, но Хэ Ланфэн, несмотря на боль в руке, вцепилась в них, что было сил, удержала. Слезы не переставая лились из глаз. Все трое едва могли вздохнуть. Разом ушли силы, осталось только горе. Они прошли длинный путь, столько всего успели совершить вместе и так много не успели… Почему же все так? Не может быть! Так быть просто не может! Это лишь кошмар! Но никто из них не смог проснуться…
Сполохи окрасили светлое небо в алый, солнце взошло над городом, но его мигом закрыли кроваво-красные облака. Пламя унялось, развеялся дым. Пропали нити, и Ши Вэнь-е исчез, лишь среди деревьев и домов по-прежнему бродил его безумный смех.
Никто из жителей Санъяна не погиб. Люди уже приходили в себя и никак не могли понять, что произошло, почему ранним утром они внезапно покинули дома, почему им было так больно, почему их одежды были порваны, а на коже появились порезы.
Сун Жуланя, Хэ Ланфэн и Ли Мэй, тесно прижавшихся друг к другу, окружили алые цветы, их стебли потянулись к небу, бутоны раскрылись, и с лепестков на землю закапала кровь.
* * *
– Ой, фуу! Выглядит гадко! И на вкус, наверное, тоже противный! – заявил Чжун Шигуй, разглядывая корень неизвестного ему растения.
– А-Ши, не трогай! – хлопнул брата по руке Чжао Гун-мин. – Рассыпется же! А это старые запасы. Теперь такие травы и во всем необъятном Запредельном краю не сыщешь!
Чжун Шигуй вернул корень обратно на поднос. Его младший брат вздохнул с облегчением и вернулся к прежнему занятию: положив костяной нож лезвием плашмя, он выдавливал сок из маленьких бурых плодов.
– Опять варишь горькое зелье, третий братишка! Жареные каштаны – сладкие, и ягоды тоже – они гораздо лучше твоих трав. Попробуй! – Чжун Шигуй достал из кармана верхнего одеяния каштан и пригоршню красных ягод.
– Тебе лишь бы поесть! – буркнул Чжао Гун-мин и отверг угощение.
– О да, а еще поспать вдоволь! Счастье состоит из маленьких радостей. А это что такое? Точно несъедобное!
– Повторяю, не трогай! Это засушенные цветы дерева Жо [48]. Приготовлю из них снабодье, способное согреть и в самую лютую стужу.
– Самое время! – согласился Чжун Шигуй. – Холодно здесь до ужаса! Воды огненной реки более не источают жар, и весь Юду завалило снегом. Солнце светит, но отныне не греет.
– Я не для себя готовлю.
Чжао Гун-мин поместил измельченные травы и коренья в большой котел, стоявший по правую руку на низком столике, развел черный огонь и принялся раздувать его веером.
– Тогда для младших братишек? Рассказывай, рассказывай, что они опять натворили! Про нападение Юань-Юаня на лагерь Хуан-ди я уже знаю. А он все время твердит, что я безрассудный! Впрочем, если бы Хуан-ди еще больше не усложнял жизнь пятому братишке, Юань-Юань не стал бы… О, а это что такое? Чьи-то косточки?
– Не трогай ингредиенты грязными руками, А-Ши! – потерял терпение демон в белых одеждах. – Цветы дерева Жо, лепестки золотого лотоса и кости глубоководных рыб нужно добавить, когда вода закипит.
– Если занят, зачем позвал меня? – рассердился демон в черных одеждах. – У меня, вообще-то, были дела! Пока Хуан-ди устраняет последствия ночной атаки Юань-Юаня, а в южном приграничье относительно спокойно, мы с Цзю решили выследить змея Вэйше [49]. Тысячная армия чудовищ нуждается в пополнении, некогда мне тут сидеть!
– Подожди еще одно мгновение… вот так… пусть варится. К приходу четвертого брата будет готово.
– Так значит, все же для него? Средство, изгоняющее холод? Мне казалось, ты исцелил его, – сдвинул брови Чжун Шигуй.
– Холод проник в его кости, – вздохнул Чжао Гун-мин. – Если бы Юань-Юань сразу начал лечиться, давно был бы здоров. Но он был слишком занят, всегда так занят, забывал принимать лекарства, не берег себя. Что теперь говорить? Он сильно ослабевает, если использует небесную цитру сэ. А Хуан-ди только этого и