Тётя Джесс поворачивается и несколько секунд смотрит на меня. Я пытаюсь вести себя естественно, хотя Наташа так вцепилась в мою руку, что хочется поморщиться от боли.
– Ведите себя хорошо, – просит тётя Джесс и наконец покидает нашу комнату.
Глава 26. Аура
Когда в конце выходных приходит дядя Севен, я вздыхаю с облегчением. У меня странное чувство: с одной стороны я не особо рвусь возвращаться в школу; с другой, я не уверена, что хочу и дальше делить кровать и брата с Наташей.
– Несите ваши чемоданы, дети, я загружу их в машину.
Мы делаем, как сказано, под взглядом Наташи – со вчерашнего дня она постоянно бродит по дому и суёт свой нос повсюду, где нет тёти Джесс. Она не признаётся нам в этом, но теперь я уверена: Наташа её боится, да и дядю Севена тоже.
Пока мы обнимаем и целуем тётю и выслушиваем её наставления, Наташа тихонько забирается в машину; потом мы садимся на заднее сиденье, а дядя Севен – за руль и трогаемся с места. Поездка обратно в школу проходит так же, как путь домой, если не хуже. Всю дорогу я смотрю в окно, а в голове крутится масса вопросов. Я думаю о коробке, о красноглазом существе и о Наташе.
Рядом со мной Айден безостановочно крутит на запястье свои наручные часы, делая вид, что занят. Наташа дремлет, положив голову ему на плечо. Атмосфера напряжённая. Дядя Севен молчит, но то и дело смотрит на нас в зеркало заднего вида. Подозреваю, что тётя Джесс рассказала ему, что мы с Айденом пытались вызвать у меня видение.
По прибытии в интернат дядя идёт за нами до самого общежития мальчиков. Нам очень неловко, особенно когда мимо по коридору проходит Морган. Этот придурок ничего не говорит, потому что наш дядя очень высокий и довольно мускулистый – этого достаточно, чтобы отбить у всяких недоносков охоту отпускать глупые шутки; тем не менее Морган слегка улыбается уголком рта, давая понять, что разберётся с нами позже.
После того как Айден входит в свою комнату, дядя Севен провожает меня в общежитие девочек. Вид у него встревоженный. По пути нам встречаются несколько девочек, и все смотрят на дядю с любопытством. Наташа идёт за нами, но держится на расстоянии (от тёти Джесс она тоже держалась подальше все выходные). Наверняка Наташа предпочла бы остаться в комнате Айдена. Лучше бы она так и сделала: мне не хочется с ней говорить, после того как она повела себя со мной и моими родными.
– Всё в порядке, дядя Севен, я добралась. Ты можешь идти.
– Уверена? Ничего не хочешь мне сказать, перед тем как я уйду?
Мгновение я колеблюсь. Мне так много хочется сказать дяде, но я не могу. Мотаю головой, потом обнимаю его:
– Не волнуйся, дядя Севен, всё будет хорошо. Увидимся на следующей неделе.
Дядя немного неуверенно кивает. Видимо, он ждал другого ответа, но я не хочу вмешивать в наши дела ни его, ни тётю Джесс. Дядя поворачивается к двери. Когда он проходит мимо Наташи, та прижимается к стене и задерживает дыхание. Я смотрю на неё озадаченно. «И при этом странной почему-то называют меня», – думаю я и закатываю глаза.
Кладу чемодан на кровать; Наташа тут же подходит ко мне и садится рядом с ним. Не глядя на неё, я начинаю доставать свои вещи и убирать их в шкаф.
– Когда же я смогу снова стать нормальной?
Я поворачиваю голову и смотрю на неё:
– Не знаю, Наташа. Не уверена, что мы сможем тебе в этом помочь. Я даже сомневаюсь, что мы можем противостоять этому красноглазому существу.
– Значит, я навсегда останусь невидимой?
– Я этого не говорила. Сейчас важнее всего найти тот туман, который ты выпустила из коробки. В своём видении в эти выходные я его почувствовала. Эта штука живая, она пыталась меня задушить и, скорее всего, именно она сделала тебя невидимой.
Глава 27. Айден
– Я нашёл! Нашёл! – вопит Эдди, вбегая ко мне в комнату как к себе домой.
Подскакиваю и роняю на пол стопку одежды.
– Что ты нашёл? – морщусь я и начинаю собирать упавшие вещи.
– Я нашёл…
Эдди осекается и, вытащив из кармана медаль, которую мы обнаружили в коробке, с триумфальным видом потрясает ею у меня перед носом. Я сваливаю кучу вещей на кровать.
– ВОТ! – во весь голос орёт Эдди.
– Не обязательно так кричать, – замечаю я и, сдвинув чемодан, сажусь на кровать.
Эдди плюхается рядом на стул.
– В общем, слушай. Я искал значение символов, написанных на этой штуке, – говорит он, протягивая мне медаль.
Беру её в руки.
– Это написано на древне…
– …еврейском, – заканчиваю я за него и рассматриваю медаль так, словно вижу впервые.
Эдди хмурится:
– Откуда ты знаешь?
– Мы с Аурой и Наташей тоже искали значение символов на коробке, которую взяли с собой домой. На крышке были древнееврейские буквы.
– Ах да, правда! И что вы нашли?
– Слово «диббук».
– «Диббук»? Не знаю такого. Что оно означает?
Пожимаю плечами:
– Если бы я знал, то сказал бы тебе, но, похоже, такого слова не существует. А ты? Что написано на этой медали?
– Да, так вот, я перевёл слово «бизу».
– «Бизу»… – задумчиво повторяю я. – Ещё одно странное сло…
Вдруг раздаётся рычание, и я обрываю фразу не договорив. Медленно поворачиваю голову и смотрю на Эдди. Он тоже таращится на меня.
– Ты… ты… ты это слышал? – шепчет он, заикаясь от страха.
Сглатываю слюну и отвечаю:
– Угу.
Не сговариваясь, мы вскакиваем и бежим к двери. Я распахиваю её, и мы со всех ног мчимся по коридору, а сзади слышится новое, ещё более грозное рычание.
– Помогите! – вопит Эдди.
– Он гонится за нами! – вторю я ему.
Внезапно дорогу нам преграждает надзирательница. Пожилая дама выставила перед собой руки словно живой знак «СТОП». У нас не остаётся выбора: либо сбить её с ног, либо остановиться. Мы не хотим её снести, мы же не дураки, но из-за инерции и паники всё же стукаемся лбами о её ладони так, что надзирательница невольно отшатывается.
– БЕГАТЬ ПО КОРИДОРАМ НЕЛЬЗЯ! – кричит она.
– Но… но мадам… там… там чудови…