Савьер встретил его случайно, когда возвращался домой, – мужчина лежал в гнилой траве у дороги и походил на труп, но чудесным образом ожил, стоило Савьеру залить в его приоткрытый рот немного воды. Он представился Ремом, поведал свою печальную историю и присоединился к крошечному отряду, державшему путь к Дому-Над-Водой.
Отчаянно нуждавшийся в помощи и наставнике, Савьер быстро прикипел к Говорящему душой. Рем, казалось, знал обо всем на свете и напоминал Фрия, с той лишь разницей, что его суставы не сводила боль и он не заворачивался в плащ даже в тепле.
– Я больше не калека, – напомнил Савьер, смахнув капли пота со лба. – Работа укрепляет тело.
– И доверие людей, – добавил Рем, мягко улыбаясь. – Сегодня мы не успеем вернуться в Дом-Над-Водой. Нам следует найти ночлег.
– А что, если мы останемся здесь? Прямо в поле?
Рем с сомнением окинул взглядом собиравшихся домой людей.
– Вы лорд, вам и решать, – наконец ответил он. – Но это может быть небезопасно. Больные и демоны все еще рыщут в темноте.
Рем называл кадавров «больными», и это была одна из причин, по которым Говорящий так быстро заслужил доверие.
– На этот случай у меня есть стража. – Савьер махнул рукой дежурящим неподалеку мужчинам в кожаной броне. – Хочу посмотреть на звезды.
Они расположились на еще не вспаханной земле. Расстелили плащи, достали из седельных сумок остатки пищи и молча ели, наблюдая сквозь прореху во мраке за клонящимся к закату солнцем. Стражников Савьер усадил рядом, разделил с ними хлеб и сыр, предложил орехи и сухие фрукты. Да, теперь он лорд, но это не мешало ему оставаться человеком.
Савьер страстно желал стать таким, каким мог стать Монти: справедливым, честным и по-настоящему хорошим правителем. Каждый раз, принимая решение, он ненадолго замолкал, мысленно спрашивая себя: «А что бы сделал Монти?» Друг погиб, но все равно был рядом – где-то глубоко внутри, в самой душе Савьера. И он отчаянно берег эту крошечную искру присутствия, держась за нее, словно тонущий за веревку.
Когда он сообщил Ромэйн о смерти брата, она лишь сжала кулаки и стиснула зубы. Стальная леди Дома Наполненных Чаш – так ее теперь называли. Леди, которая держит на поводке демона. Леди, которая никогда не постареет.
Ромэйн не стала скрывать от людей свою новую сущность. Савьер слышал, что она прилетела в Синюю Крепость на собственных крыльях и объявила, что наследный лорд мертв. А после сказала, что использует обретенную силу, чтобы защищать свои земли от любой угрозы. Ей поверили. В том числе потому, что первым, кто поклялся ей в верности, был огромный демон, о котором уже слагали байки.
Улегшись на плащ, Савьер смотрел на медленно зажигавшиеся звезды. Его сердце болело, и он знал отчего, но упорно прогонял тяжелые мысли. Он должен думать о своих людях, о том, как восстановить все, что было разрушено, о письмах выжившим лордам, о налаживании новых связей…
Но думал о Хести. О восставшей из мертвых Верховной жрице, которая увела нуад в горы.
Лунный народ снова ненавидели. Савьер слышал о том, что в некоторых городах нуад клеймили, казнили и распинали у часовен Трех. И он собирался прекратить это.
– Рем? – тихо позвал он.
– Да, мой лорд?
– У тебя не найдется клочка бумаги?
– Конечно. Сейчас…
Лунный народ не должен отвечать за зло, причиненное Упорядоченному Верховной. Довольно смертей. Довольно жестокости.
– Кому вы пишете, мой лорд? – поинтересовался Рем.
– Старому другу, – уклончиво ответил Савьер. – Очень близкому другу.
– Ты прекрасно выглядишь.
– Думаешь? Кажется, что я не надевал ничего, кроме брони, целую вечность…
– Ходили слухи, что ты расхаживаешь по Рубиновому Городу в белой шубе…
– Ну и что? Я должен был соответствовать образу!
Рай дернул рубашку за край и провел ладонью по собранным в высокий хвост волосам. Он не видел смысла в пышном празднике, который решил устроить отец, но и ударить лицом в грязь перед лордами Малых Домов тоже не мог.
– Ради Каттани стараешься? – Йель усмехнулся.
Райордан закатил глаза и отвернулся, скрывая смущение.
После падения Столпа он взобрался на гору, опаленную драконом, вместе с отрядом солдат отца. Ему казалось, что он не простит себя, если не увидит останки тех, кто пожертвовал собой ради спасения их общего дома. Но его ждало разочарование: пламя сожгло и плоть, и кости. От его людей не осталось ничего – только горький пепел, липнувший к подошвам сапог.
Когда один из солдат радостно вскрикнул, Рай побежал на звук и замер, разглядев в корнях огромного дерева скорчившуюся женскую фигуру. Он на коленях подполз ближе, с трудом разжал сведенные судорогой обожженные пальцы и понял, что это Каттани. Раненая, покрытая ожогами, но живая. А под ней, закрытая ее телом, лежала окровавленная Лин, таращившаяся на спасителей огромными остекленевшими глазами.
Потеря отряда стала для Райордана страшным ударом, но, увидев испуганных, жмущихся друг к другу девушек, он рассмеялся от облегчения и накрыл их собственным телом. Он обнимал их, бормотал глупости, кажется, плакал…
Снова дернув подол рубашки, Рай накинул на плечи расшитую камнями куртку цветов Дома Ледяных Мечей.
Каттани лишилась большей части волос и сбрила оставшиеся, как только пришла в себя. Райордан, увидев ее в таком виде впервые, понял, что никогда не видел никого красивее.
– «Северные женщины ужасны, – передразнил Йель. – Никогда не свяжусь… Найду покорную южанку…»
Рай пихнул брата кулаком в живот и насупился.
– Не болтай о том, в чем ничего не смыслишь! – бросил он, старательно сохраняя высокомерное выражение лица. – В отличие от тебя, я не будущий лорд и имею право жениться по любви!
– Думаю, отцу есть что ответить на это, – фыркнул Йель.
– Пусть засунет свое мнение в задницу.
– О Трое, твое воспитание…
– Выметайся из моих покоев, нас давно ждут. – Райордан подтолкнул брата в спину.
– В ночь после свадьбы ты снова попросишь ее плюнуть в тебя?
Рай застонал и вытолкал Йеля в коридор.
– Заткнись!
– Тебя не смущает, что она на голову выше тебя?
– Клянусь Матерью, я жалею о том, что ты научился говорить! – выдохнул Рай.
– Ты врешь. – Йель ослепительно улыбнулся. – Как врал тогда, когда говорил, что северянки тебя не интересуют.
Он действительно немного – немного! – иначе стал смотреть на Каттани после всего, что произошло. Увидев ее в бою, а после – израненной и едва живой, но все еще защищающей более слабую Лин, Рай понял, что она не просто женщина. Она воин. Равная. Та, кто никогда не поступится собственными взглядами, будь он хоть трижды сыном лорда.
Хорошо, возможно, он влюбился. Возможно!..
Разрушения, прокатившиеся по Фокасу после падения последнего Столпа, почти не затронули север. Тьма, затягивавшая небо, расступилась, но не везде – оставались места, в которые солнце так и не вернулось, и никто не знал, изменится ли это. В часовнях Трех молились не о том, чтобы все стало как прежде, а о том, чтобы не стало хуже.
Рай и Йель вошли в зал и направились к длинному столу. Лорды Малых Домов севера уже заняли свои места, лорд Абботт восседал во главе, Мартильда – рядом. Морригель, с неизменным выражением смертной скуки на лице, что-то шептала дочери. По другую руку от отца осталось два свободных места.
Расположившись, Райордан с удивлением понял, что рядом сидит Каттани. Коротко остриженные волосы топорщились, но девушка явно не переживала об этом – она живо разговаривала с Лин, а заметив Рая, они обе повернулись к нему.
– Непривычно видеть тебя без формы, – бросил он, кивнув на строгий темно-синий костюм Каттани. – Пренебрегаешь платьями?
– Я здесь как воин, а не как женщина, – фыркнула та.
Лин робко улыбнулась. Бедняжка так и не пришла в себя после смерти друзей и брата и не отходила от Каттани ни на шаг.
Слуги подали еду, наполнили кубки. Райордан мысленно порадовался тому, что отец не стал произносить цветистых речей о победе севера над демонами. Всем собравшимся хотелось исцелиться от ран, нанесенных войной. Им нужен был просто вечер в компании старых друзей и соседей.