– Тебе не нужна личная стража?
Едва не поперхнувшись, Рай покосился на Каттани.
– Что?..
– Думаю, чем теперь заняться. – Она пожала плечами.
– Ах да… Конечно.
Он совершенно забыл, что теперь, когда основная угроза миновала, выжившие воины отправятся в родные земли, чтобы очистить их от оставшихся демонов. И Каттани должна будет уехать вместе с людьми Большого Дома Черных Птиц.
– Нужна, – выпалил Рай и тут же отхлебнул вина, чтобы промочить пересохшее горло. – Думаю, ты доказала свои навыки в бою и… И…
– Он хочет, чтобы ты осталась здесь, – вмешался Йель. – Просто не может сказать прямо.
Каттани лукаво посмотрела на Райордана, склонилась к его уху и прошептала:
– Я тоже не хочу уезжать.
Ее пальцы пробежали по бедру, невесомо, но Райордана бросило в жар. К ушам прилила кровь, он сжал ложку так сильно, что случайно согнул ее.
От позора его спас отец, единственный раз в жизни решивший произнести речь вовремя.
Поднявшись, лорд Абботт обвел взглядом собравшихся. В руке он держал кубок, украшенный искусно вырезанными горами и силуэтом Хрустальной Башни.
– Я собрал вас не случайно. После всего, что мы пережили, после кровавых битв, в которых мы сражались плечом к плечу, я… – Он закашлялся, но все же попытался продолжить: – Я хочу…
Рай поднял взгляд и увидел, что лицо отца побледнело, а губы приобрели синюшный оттенок. Ногти на руке, которой он сжимал ножку кубка, тоже посинели.
– Отец?..
Лорд Абботт выронил кубок и схватился за воротник. Он раздирал горло ногтями, оставляя на коже кровавые полосы, и хрипел.
Рай вскочил и бросился было к отцу, но Йель вдруг с грохотом повалился на стол, расколов головой стоявшую перед ним тарелку. Брат начал сползать на пол, Райордан подхватил его, перевернул и увидел, что его губы такие же синие, как у отца.
– Лекаря! – крикнул он. – Немедленно!
– Нет!
Рай вскинул голову и уставился на мать. Она стояла, упираясь ладонями в столешницу, и следила за тем, как лорд Абботт падает на пол и бьется в судорогах.
– Никогда не порть отношения с тем, кто имеет доступ к твоей еде, – прошипела Мартильда, бесстрастно наблюдая за агонией.
– Ты!..
Райордану показалось, что он вот-вот взорвется от переполняющих его гнева и ненависти.
Каттани присела рядом с Йелем и припала губами к его рту. Она отчаянно давила на его грудь, снова и снова пытаясь вернуть его к жизни, но зеленые глаза уже остекленели.
– Хватит, пожалуйста!.. – Лин оттащила Каттани и обхватила ее руками. – На его губах мог быть яд!..
Мартильда обвела взглядом зал.
– Лорд Абботт мертв, – холодно произнесла она. – И следующим лордом станет Райордан. Мой сын.
Не помня себя, Рай выпрямился. Медленно, с трудом контролируя собственное тело, он подошел к трупу отца, снял с его головы венец их Дома и надел на себя. Обернулся. Обвел невидящим взглядом людей, потерявших в его глазах остатки человечности. От него не укрылась довольная улыбка Морригель, как не укрылась фраза, брошенная матерью.
– Леди Мартильда убила лорда Абботта и его сына. – Каждое слово ранило горло. – По законам севера…
– По законам севера твой отец опозорил свой Дом, притащив в Хладную Крепость бастарда! – рявкнула Мартильда и тут же схватилась за грудь. Приступ боли не помешал ей продолжить: – Я спасла его честь, отправив рыжего ублюдка в Чертоги Покоя!
Райордан позволил ей договорить, а после холодно завершил свою речь:
– По законам севера наказание за покушение на жизнь лорда Большого Дома – смерть. Взять ее.
Стража замешкалась, но всего на мгновение. В истории северных народов подобные перевороты никогда не были чем-то необычным, но впервые убийцей стал не претендент на венец Дома, а его мать.
– Ты не посмеешь! – рявкнула Морригель, когда высокий мужчина схватил ее дочь за локти и вытащил из-за стола. – Она леди Большого Дома!
Мартильда ничего не говорила. Она спокойно позволила страже сковать ее тонкие запястья металлическими браслетами и бросила на Райордана ледяной взгляд.
– Твоя честь стоила этого? – дрожа от едва сдерживаемой ярости, спросил Рай.
– Стоила, – без промедления ответила мать.
«Достоинство. Выдержка. Сталь» – девиз Дома Черных Птиц сам собой всплыл в памяти Райордана.
– Что прикажете с ней делать, мой… лорд? – неуверенно спросил один из стражников.
– В клетку. Потом повесить. – Рай смотрел в ледяные глаза матери.
Никто не возразил. Никто не посмел вмешаться.
Стража вывела до боли спокойную Мартильду. Райордан вернулся к телу брата, с трудом поднял его и вынес из зала.
Ему казалось, что его сердце остановилось. Что он тоже умер.
Венец Дома сдавил виски. Рыжие волосы брата растрепались и щекотали руку.
Каттани нагнала его и бережно придержала голову Йеля. Лин пристроилась с другой стороны и подхватила его длинные ноги.
– Куда мы отнесем его? – Голос Каттани звучал непривычно мягко.
– К Хрустальной Башне. Он должен быть похоронен среди наших предков.
Райордан старался смотреть прямо перед собой. Ему казалось, что, если он увидит изуродованное смертью лицо Йеля, его разорвет изнутри.
Столько лет ненавидеть мать, столько лет знать, что она бессердечная тварь, и поверить ее слезам!.. Он вился у ее ног, как бездомный щенок…
Из носа потекла горячая кровь. Капли падали на рубашку Йеля и оставляли на ней уродливые кляксы.
У конюшен их уже ждали. Сыны Зимы запрягли лошадей в большие сани и склонили головы, когда крошечная траурная процессия подошла ближе.
– Люди, – выдохнула Ува.
– Люди, – откликнулся Райордан.
Им не нужны были другие слова. Они и так поняли друг друга.
Они положили Йеля на шкуры, и взгляд Рая все же скользнул по его лицу. Не выдержав, он прижался лбом к неподвижной груди брата и разрыдался.
Статуя с грохотом упала с постамента, расколовшись на множество частей. Хести безразлично наблюдала за тем, как нуады уничтожали еще один алтарь для поклонения Черной Матери, и сжимала крошечную ручку. Джемини переминался с ноги на ногу и цеплялся за край ее мантии.
– Верное решение.
Она обернулась и кивнула зверомагу. Тот подошел ближе, присел на корточки и протянул палец мальчишке.
– Я могу оставить тебя здесь? Ты будешь хорошо себя вести?
Джемини что-то пролепетал, отпустил руку Хести и упал в объятия Латиша. Тот нежно зарокотал, потерся щекой о волосы мальчишки и обвил его хвостом.
– Тебя правда не затруднит позаботиться о нем?
– Нет, – тихо ответила Хести. – Человеческие дети растут очень быстро.
– Согласен.
– К тому же у него есть друг, с которым он проводит все свое время. – Она кивнула на притихший неподалеку сундук.
– Удивительный выбор… – пробормотал Латиш.
– Я сделала его умнее. – Хести поманила сундук, и тот радостно подбежал к ним. – Похож на собаку. Чем-то.
– Будь у него морда…
– Это выглядело бы чудовищно. Я пробовала.
– Хотя бы хвост!..
– Подумаю об этом. У них, кстати, появился свой язык.
– Да что ты? – Латиш недоверчиво уставился на сундук.
– Он щелкает замком, мальчишка повторяет. Кажется, они понимают друг друга. – Хести задумчиво смотрела на млеющего в объятиях зверомага ребенка.
– Ты ведь научишь его всеобщему наречию?
– Нет, я позволю ему щелкать языком всю жизнь.
Латиш ухмыльнулся.
– Рад, что ты сохранила чувство юмора после… – Он резко умолк.
– После того как ты сжег меня? Да, я тоже рада.
Хести потерла сломанный клык. О том дне она не помнила почти ничего – только безумную, расплавляющую кости боль. А потом – свет. Теплый, похожий на материнскую ласку, которой она никогда не знала.
– Я слышал о том, что происходит на юге. – Латиш стал непривычно серьезным. – Это нужно прекратить.
– Благодаря Верховной мой народ снова боятся и ненавидят. Кольцо жестокости, из которого не вырваться. – Хести пожала плечами. – Я отправила Танцующих с тенями на поиски нуад. Они возвращают сюда всех, кого находят. Но иногда не успевают.
Она знала, что