Мишка долго смотрел на рисунок, прежде чем объявить:
– Вот оно что… – Потом решил уточнить: – А значение скорости относительно планеты у аппарата все равно не меняется?
Отец кивнул.
– А раз значение скорости не меняется, – пробормотал Мишка, – значит, нет ускорения, поэтому и перегрузки нет.
Отец внимательно посмотрел на него:
– Вижу, ты и впрямь глубоко погрузился в тему. Даже про перегрузку вспомнил. Только вывод у тебя получился неправильный.
– Почему?
– Ты снова забыл про направление скорости. Оно-то меняется. Так что нельзя сказать, что ускорения нет. А вот перегрузки действительно нет.
– Тогда в чем подвох-то?
– Перегрузки нет, потому что нет влияния никаких сил, кроме гравитации. Космический корабль свободно движется в гравитационном поле. И люди, которые в нем находятся, тоже. Все они летят в свободном падении: у них там не перегрузки, а невесомость получается, понимаешь?
– Кажется, понимаю, – не слишком уверенно протянул Мишка.
– Вот и отлично. – Отец взял ватрушку, потащил в сторону дома. – В жизни, конечно, все выглядит немного иначе, – продолжил он. – Планеты не падают на Солнце, космические корабли, пролетая мимо них, не разворачиваются на сто восемьдесят градусов. Но в целом эффекты от гравитационного маневра примерно те же. Мы немного меняем направление полета, немного увеличиваем скорость. И все это при минимальных затратах топлива.
После завтрака отец вернулся к работе, мама с Машкой отправились лепить снеговика. Мишка поднялся к себе. Взял с полки «Бортовой журнал „Альфа Ориона“». Описал пролет мимо Юпитера, зарисовал отцовскую схему гравитационного маневра, кратко описал суть разговора. Потом стал листать «Бортовой журнал». Дошел до страницы с расчетами, которые он делал для своей модели Солнечной системы.
«Если не получается собрать модель в том масштабе, в котором я вылепил планеты, может, размерами планет вообще пренебречь? – подумал Мишка. – Показать только их орбиты? Ну и само Солнце, например».
Он покопался в интернете, нашел в одном из магазинов светодиоды диаметром всего три миллиметра.
– Неплохо. – Мишка потянулся за калькулятором.
При таком масштабе диаметр орбиты Нептуна получался около двадцати метров – вдвое меньше, чем ширина их участка от забора до забора. Мишка углубился в вычисления.
Когда он вдруг вспомнил про «Альфа Ориона»…
* * *
…На посту управления было светло, но космонавты по-прежнему оставались на местах.
Глава 18. Экспериментальный рой
Целый месяц Мишка потратил на то, чтобы внести в новый компьютер данные из бортового журнала «Альфа Ориона». Когда он изо дня в день методично записывал эти цифры в тетрадь, его нередко посещали мысли о бесполезности такой работы. Зачем переписывать то, что и так есть в базе данных? Причем в базе с информацией работать легко и удобно: ее можно сортировать, сравнивать, рисовать графики. А какой толк в тетради? Каж-дую страницу приходится просматривать глазами, подолгу искать нужные цифры.
Сейчас Мишка понял, как Юра был прав, когда просил его быть внимательным к мелочам и не пропускать ни одной запятой. У Валика на ноутбуке хранились некоторые данные о параметрах полета, но для детальной проработки маршрута их оказалось недостаточно.
И хотя ремонтом основного компьютера занимались лучшие мозги «Альфа Ориона» – сам Юра в компании с Лешей и Валиком, – гарантировать результат они не могли.
В остальном жизнь на корабле шла своим чередом. Принципиально изменилось лишь одно: раньше мрачным и угрюмым ходил один лишь Вася, теперь такое настроение стало всеобщим. Аня с Сашей так и не вышли на связь, и, хотя вслух об этом никто не говорил, было очевидно: удручающая атмосфера возникла не из-за самого побега, а именно из-за отсутствия новостей.
Скоро любое упоминание «Малыша» стало негласным табу. Мишка несколько раз пытался разговорить Эдика, но тот отвечал вяло и односложно:
– Как ты думаешь, они вернутся когда-нибудь?
– Трудно сказать.
– А как они будут жить в таком крохотном корабле?
– Понятия не имею.
– И сколько лет им придется провести в невесомости?
– Я не считал.
Мишке такие недобеседы не нравились. В конце концов он перестал задавать неудобные вопросы.
Положение усложнялось тем, что жизнь на пути к Сатурну стала очень однообразной. Программу исследований быстро адаптировали под новый состав команды. «Оса» была готова к очередной миссии еще до встречи с Юпитером. Даже «Осьминожку» давно переоборудовали: теперь он стал не только ледоколом-ледоплавом, но и геологомразведчиком.
Ситуация была бы совсем печальной, если бы не Варя с ее невероятным жизнелюбием и оптимизмом. Она изо всех сил старалась вывести экипаж из уныния: устраивала музыкальные и поэтические вечера, заставляла всех по очереди рассказывать про любимые книги, а потом вместе читать и обсуждать их.
Как-то раз после ужина, когда Мишка с Эдиком помогали Варе с уборкой, она неожиданно заговорила про Землю. Точнее, не про саму Землю, а про Васины воспоминания о ней.
– Слышали бы вы, как он отзывается о своих полях и садах… – Мишка беззвучно усмехнулся: он столько раз проходил через эти разговоры, что давно сбился со счета. – Сегодня я зашла к нему за овощами. И знаете, он столько всего рассказал мне про насекомых: какие они умные и сообразительные, какие трудолюбивые, заботливые. Я это вот к чему. – Варя присела у стола. – Мне кажется, Васе, да и всем нам, не хватает ниточки, которая связывала бы нас с Землей. Чего-то такого, что вызывало бы не смутные воспоминания, а ощущения. Живые, яркие ощущения.
– Сложно не согласиться, – вздохнул Эдик. – Мы забрались так далеко от дома. Даже с радиосвязью у нас проблемы. Какие уж там ощущения.
– Я знаете, о чем подумала? – продолжила Варя. – Вы же такие изобретательные. Вы создали «Осьминожку» буквально за несколько месяцев. Может, вы смогли бы придумать кого-то и для Васи?
– Кого-то? – переспросил Эдик.
– Да, маленького питомца. Мы зря не взяли с собой какую-нибудь зверушку. С ней всем было бы веселее. А теперь остается одно: изобрести питомца самим. Есть же всякие механические собачки и птички. Больше всего Васе, наверное, подошел бы поросенок, вроде того, что ему подарила Полина. Но тот совсем игрушечный. А сделать робота, похожего на живую свинку, будет, наверное, тяжело.
– Да уж, наверное. – Эдик не смог сдержать улыбку.
– Ты смеешься? – Варя по-детски надула губы.
Эдик смутился.
– Ладно, – проворчала она. – Давай лучше расскажу, какая у меня появилась идея. Мне кажется, проще всего будет сделать кого-то маленького. Причем обязательно положительного.
– В смысле положительного?
– В прямом. Таракан, например, не подойдет: он вредный.
– А кто подойдет?
– Стрекоза, бабочка, пчелка или шмель…