– Но что же мастер имел в виду?
– Возможно, что у его величества на самом деле нет этих зеркал, а может быть, что его величеству вообще нет надобности ими пользоваться…
– Или он имел в виду, что на самом деле это все одно и то же зеркало, – с умным видом предположил Янь Шэцзянь.
– Не знаю. Никогда не думал об этом.
Есть такие вопросы, над которыми чем меньше думаешь, тем лучше. Меньше забот. В любом случае все в жизни происходит тогда, когда приходит нужное для этого время.
В последующие дни Янь Шэцзянь с весьма торжественным видом ни на шаг не отходил от нашего каравана.
Вчера вечером мы прибыли в Байма. Здесь находится Золотой шатер – резиденция Цихай Чжэньюя [17], вождя племени Ванмо. Девушка, которую приказал найти император, должна быть здесь. Ванмо – одно из семи племен кочевников Ебэйского плоскогорья; за последнее десятилетие их силы невероятно возросли, и теперь Цихай Чжэньюя негласно считают ханом всех кочевников.
Официальная причина визита – посещение родни его величества. За время нашего долгого, тяжелого путешествия по пустыне солдаты, которые знали истинную цель нашей миссии, стали сомневаться в ней. Действительно, как может в этой сухой, безжизненный пустыне расцвести красивейший из цветов? Но стоило въехать в Байма, я понял, почему мы здесь. Все девушки этого поселения как на подбор были дивной красоты.
Солдаты моего подразделения – отважные, сильные воины, и я никогда не позволял себе дурно с ними обращаться. Самые лучшие вина, самые быстрые лошади, самые острые мечи, самые прекрасные женщины – куда бы мы ни приехали, всего этого у них было хоть отбавляй. Гуйгун, наш отряд лучших из лучших, имеют особый приоритет в выборе военных трофеев – против этого никто из военной элиты никогда не выступал. Но вчера, увидев этих девушек с белоснежной кожей и голубыми, как небо, глазами, разливающих вино, некоторые из солдат от потрясения пороняли на землю свои шлемы, словно зеленые юнцы. Неудивительно, что, по словам этих варваров Ванмо, они уже сто лет непрерывно воюют с соседями! Небось не только от того, что лучше живут, а еще потому, что все вокруг на их женщин слюни пускают, а?
Хан Цихай Чжэньюй – действительно выдающийся человек, я понял это сразу, как только увидел его. Ему за сорок – вероятно, он почти ровесник его величества; но лицо хана несет на себе глубокий отпечаток бесчисленных пережитых им невзгод, а вся его голова седая. Но глаза… Да, эти блеклые серо-голубые глаза уже нельзя было назвать лучезарными. Однако в их взгляде заключались невыразимая сила и мудрость. Следуя за императором, я побывал в самых разных уголках мира и встречал немало невероятных людей и прочих созданий, но никогда так не терялся в чьем-то взгляде. За исключением, конечно, его величества, но я ни разу не осмелился долго выдерживать его взгляд.
Позже Янь Шэцзянь сказал мне, что Цихай Чжэньюй, должно быть, настоящий смельчак. Вот дурень, только и знает, что мечом махать. Чего сейчас вообще стоит смелость? Среди наших вояк хоть отбавляй храбрецов, которые сломя голову побегут на великанов куафу [18] с топорами или под лавину стрел из арбалетов свирепых хэло [19]. Ну и что с ними после этого происходит? Боюсь, от большинства даже костей не остается – и те стираются в пыль. Отчаянные сорвиголовы – всего лишь гончие, подстегивающие остальных. Но в целом их наличие или отсутствие редко сказываются на общем результате. Конечно, я не могу сказать этого Янь Шэцзяню – он мне как брат; при этом он сам такой же безбашенный смельчак и часто бывает полезен на поле боя.
Что касается Цихай Чжэньюя… он был настоящим героем. Почему-то в голову мне пришло именно это слово, и я вспомнил наш разговор с его величеством. Ему незачем было так меня хвалить.
Мы прибыли поздно и пропустили время ужина у этих варваров. Подумать только, они даже не стали вновь накрывать для нас стол, заявив, что время еды – один из ритуалов, установленных предками, и его нельзя менять. Но затем к нам пришел Цихай Чжэньюй и, только взглянув на нас, пригласил выпить с ним вина, еще и таким красавицам приказал разливать его. Всего с нами в этот поход отправились пятьдесят человек, и все по прибытии были измотаны долгой дорогой. Кроме меня и Янь Шэцзяня, остальные в отряде были рядовыми солдатами. Но вчера вечером Цихай Чжэньюй лично выпивал с нами, и все пятьдесят человек сидели в его шатре для заседаний. Вино было удивительно вкусным – я и не думал, что варвары способны создавать такие изысканные напитки. Девушки, разливавшие его, сказали, что этот сорт вина называется «Весна на плоскогорье» и что каждый год изготавливается только пятьдесят бочек и исключительно для великого хана.
Этот Цихай Чжэньюй – тот еще хитрец. В тот вечер сам так и не спросил, зачем мы явились. Он сказал, что как-нибудь попросит жену саму приготовить нам ужин, чтобы мы насладились по-настоящему вкусной горячей едой. Я сказал, что в этом нет необходимости, ведь мы прибыли сюда не пировать, а в первую очередь для того, чтобы пригласить их к императорскому двору. С этими словами я встал перед ним на одно колено и объявил, что его величество император династии Чао хотел бы взять в жены дочь Цихай Чжэньюя и стать его зятем, а также по случаю сватовства желает поднести вождю подарки.
На это Цихай Чжэньюй улыбнулся и спросил, откуда его величество узнал, что его дочь – самая прекрасная девушка в мире? Ведь даже в их клане немало других чудесных красавиц!
Этот старый лис уже понимал причину, по которой мы прибыли именно к его дочери. Он действительно знает больше, чем кажется на первый взгляд. Только я хотел было поведать о волшебном зеркале, как он внезапно прекратил нашу беседу, сказав, что нам следует хорошенько отдохнуть после такой далекой дороги. Также он сообщил, что на следующий день для нашей делегации будет устраиваться большой пир. Я кивнул и не стал настаивать на продолжении разговора – дело непростое, и к нему надо подходить со свежей головой.
Выходя со мной из шатра, хан, немного помедлив, сказал, что его старшая дочь Цихай Лянь [20] – одна из магов их племени. Ей в этом году исполнилось восемнадцать, и сейчас она отправилась поклониться богам у моря Куюань, но скоро уже должна