Невозможно связать всплеск подростковой тревожности и депрессии с конкретными экономическими событиями или тенденциями. Более того, непонятно, почему экономический кризис навредил бы девочкам – особенно самым юным подросткам – больше, чем мальчикам.
Депрессии и тревоге поколения Z есть и другое распространенное объяснение: изменение климата, которое затронет их жизнь сильнее, чем жизнь старших поколений. Я не оспариваю обоснованность беспокойства, но хочу отметить, что в историческом контексте угрозы, нависшие над нацией или поколением (в отличие от проблем отдельных людей) не приводят к росту уровня психических заболеваний. Когда страны сталкиваются с угрозами – будь то военные действия или терроризм, – граждане обычно объединяются на почве патриотизма. У них появляется общая цель, и уровень самоубийств снижается [77]. Исследователи обнаружили, что люди, заставшие начало войны в подростковом возрасте, многие годы спустя демонстрируют более высокий уровень доверия и сотрудничества в лабораторных экспериментах [78].
Когда молодые люди объединяются по политическим причинам, будь то протесты против войны во Вьетнаме в 1960-х годах или пик раннего климатического активизма в 1970-х и 1990-х, они рвутся в бой, а не унывают, подавленные. Проблемы присущи любому поколению: Великая депрессия, Вторая мировая война, ядерная угроза, ухудшение экологической обстановки, перенаселение, огромный государственный долг. Люди не впадают в депрессию, когда сталкиваются с угрозами сообща; они впадают в депрессию, когда чувствуют себя изолированными, одинокими и беспомощными. В последующих главах я докажу, что именно это и стало результатом Великого подключения поколения Z.
Коллективная тревога объединяет людей и мотивирует к действию, а совместные действия пробуждают эмоции, особенно когда происходят в реальном мире. Исследования показывают, что среди представителей предыдущих поколений те, кто занимался политическим активизмом, зачастую были счастливее и энергичнее сверстников. «В самом активизме есть что-то полезное для благополучия», – сказал Тим Кассер, соавтор исследования 2009 года о студентах колледжей, активизме и процветании [79]. Однако более поздние исследования молодых активистов, включая климатических, показывают обратное: у тех, кто сейчас занимается политической деятельностью, психическое здоровье обычно хуже [80]. Риски и угрозы существовали всегда, однако способы, которыми современные молодые люди реализуют свой активизм – преимущественно в Сети, – влияют на них иначе, чем на предыдущие поколения, чей активизм осуществлялся в реальности.
Гипотеза изменения климата также не объясняет демографические особенности. Почему наибольший рост тревожности и депрессии наблюдается среди девочек-подростков? Разве осведомленность о климатических проблемах не должна сильнее влиять на подростков старшего возраста и студентов, которые лучше разбираются в глобальных и политических событиях? Гипотеза не укладывается и во временные рамки: почему всплеск психических заболеваний во многих странах произошел именно в начале 2010-х? Шведская климатическая активистка Грета Тунберг (2003 года рождения) побудила молодежь всего мира к действию, но только после выступления на конференции ООН по изменению климата в 2018 году.
Может казаться, что мир рушится, но то же самое происходило в 1970-е годы, когда рос я, и в 1930-е, когда росли мои родители. Такова история человечества. Если мировые события и сыграли роль в текущем кризисе психического здоровья, то не потому, что в 2012 году ситуация внезапно ухудшилась, а потому, что они стали активно проникать в сознание подростков через их телефоны в виде постов других молодых людей, где те выражали свои эмоции по поводу рушащегося мира; эмоции, которые заразны в социальных сетях.
В англоязычных странах
Чтобы понять, стали ли текущие события причиной тревоги и подавленности американских подростков, можно взглянуть на аналогичные тенденции в других странах, отличающихся друг от друга как внутренней обстановкой, так и уровнем культурной дистанции от США. Ниже я рассмотрю несколько примеров: культурно близкие страны с разными новостными событиями, такие как Канада и Великобритания; страны других языковых и культурных групп, а именно – страны Северной Европы; и, наконец, тридцать семь стран со всего мира, где каждые три года проводятся опросы среди пятнадцатилетних подростков. Я докажу, что ситуация в них развивается по сходному сценарию и в тех же временных рамках: изменения произошли в начале 2010-х годов.
Рис. 1.8. Канадские женщины: отличное или очень хорошее психическое здоровье. Процент девушек и женщин в Онтарио, Канада, оценивающих свое психическое здоровье как «отличное» или «очень хорошее». (Источник: D. Garriguet [2021], Portrait of youth in Canada: Data report.) [81]
Начнем с Канады, которая имеет много общего с Америкой в культурном плане, но лишена большинства ее негативных социологических и экономических черт. Например, там ниже уровень экономической нестабильности: Канада избежала частых войн и высокого уровня насильственных преступлений, характерных для США, а также почти не пострадала от последствий мирового финансового кризиса [82]. Тем не менее, несмотря на все преимущества, психическое здоровье канадских подростков резко ухудшилось в то же время и тем же образом, что и в США [83].
На рисунке 1.8 показан процент канадских девушек и женщин, которые оценили свое психическое здоровье как «отличное» или «очень хорошее». Если бы сбор данных прекратили в 2009 году, можно было бы сделать вывод, что самая молодая группа (15–30 лет) одновременно самая счастливая и поводов беспокоиться нет. Однако в 2011 году их показатели начали опускаться, а затем полностью рухнули, в то время как показатели самой старшей группы женщин (от 47 лет) остались практически неизменны. График для мальчиков и мужчин отражает ту же тенденцию, хотя и с меньшим снижением. (Этот и многие другие графики можно найти в онлайн-приложении к книге, где для каждой главы создан отдельный документ. См. anxietygeneration.com/supplement.)
Рис. 1.9. Случаи самоповреждения среди британских подростков. Случаи самоповреждения среди подростков Великобритании (13–16 лет). (Источник: Cybulski et al., 2021, на основе двух баз данных анонимных британских медицинских записей.) [84]
Как и в Соединенных Штатах, изменения в поведении подростков соответствуют изменениям в их оценке собственного психического здоровья. Если мы посмотрим на частоту посещений канадскими подростками отделений неотложной психиатрической помощи из-за самоповреждений, то обнаружим почти ту же картину, что и на рисунке 1.4 для американских детей [85].
То же самое происходит и в Великобритании. Несмотря на несколько большую культурную удаленность от США, британские подростки столкнулись с аналогичными проблемами в то же время, что и их американские сверстники. Показатели тревожности и депрессии выросли в начале 2010-х годов, особо затронув девочек [86]. И снова поведенческие данные отражают все тот же внезапный рост. На рисунке 1.9 показано число случаев самоповреждения среди подростков Великобритании,