Но когда взрослые перестают помогать друг другу, родители оказываются предоставлены сами себе. Воспитание становится более сложным процессом, скованным страхами и требующим больше времени, особенно для женщин, как показано на рисунке 3.8.
Фуреди предложил важную оценку масштаба проблемы: «Идея о том, что ответственное воспитание означает постоянный надзор за детьми, является специфически англо-американской» [179]. Он отметил, что, в отличие от Великобритании и США, дети в Европе, от Италии до Скандинавии, и многих других странах зачастую могут свободно играть и изучать внешний мир. Он сослался на исследование, показывающее, что родители в Германии и Скандинавии отпускают маленьких детей в школу пешком гораздо чаще британцев, которые отвозят детей даже на короткие расстояния [180].
Именно рост родительских страхов в 1990-х привел к тому, что к 2000 году дети в англоязычных странах практически перестали появляться в общественных местах без присмотра. При этом сами общественные места стали намного безопаснее: в предыдущие десятилетия риски, связанные с преступниками, насильниками и даже пьяными водителями были значительно выше [181]. Но как только гуляющие без присмотра дети стали редкостью, их случайное появление начало вызывать у соседей тревогу. Люди звонили в полицию и службу защиты детей, а иногда и вовсе требовали посадить родителей, осмелившихся дать ребенку ту независимость, с которой тридцать лет назад росли они сами [182].
Вот он – мир, в котором выросло поколение Z. Мир, где взрослые, школы и другие учреждения совместно внушили детям, что все в жизни опасно, и лишили их рисков, конфликтов и острых ощущений. В итоге детский мозг, ожидающий новых впечатлений, не получил возможности преодолеть тревогу и настроиться на режим исследования по умолчанию [183].
Зацикленность на безопасности и расползание концепций
Австралийский психолог Ник Хаслам ввел термин «расползание концепций» (concept creep) [184], который описывает процесс расширения психологических концепций, характерный для последних десятилетий. Этот процесс происходит в двух направлениях: вовнутрь, когда концепции применяются к более мелким или тривиальным случаям, и вовне, когда они начинают охватывать новые, концептуально не связанные явления. Расползание концепций можно наблюдать на примере таких терминов, как «зависимость», «травма», «насилие» и «безопасность».
В ХХ веке слово «безопасность» почти без исключения подразумевало физическую составляющую, и только в конце 1980-х годов в текстах начал активно появляться термин «эмоциональная безопасность». В начале Великого подключения частота его использования быстро и неуклонно росла, с 1985 по 2010 год увеличившись на 600 % [185].
Физическая безопасность, безусловно, важна. Ни один здравомыслящий человек не станет отрицать необходимость ремней безопасности или пожарных сигнализаций. Существует также важная концепция психологической безопасности, которая описывает общее убеждение участников группы, что их не накажут и не унизят за высказывание своего мнения. В такой среде люди готовы идти на риск и делиться идеями [186]. Психологическая безопасность – один из ключевых показателей здоровой рабочей обстановки. Однако в психологически безопасной группе участники могут не соглашаться друг с другом и высказывать объективную критику. Так проходит отбор лучших идей. Концепция эмоциональной безопасности, вышедшая из студенческих городков, напротив, охватила более широкий спектр понятий и стала означать следующее: «Я не обязан испытывать негативные эмоции из-за слов и действий других. У меня есть право „не вестись“ на провокацию».
Рис. 3.9. «Мы создали безопасную, непредвзятую среду, которая сделает вашего ребенка неприспособленным к реальной жизни». Карикатура из журнала The New Yorker, автор W. Haefeli [187]
В книге «Избалованность американского разума» мы с Грегом обнаружили, что концепция безопасности настолько широко расползлась среди поколения Z, их психологов и педагогов, что стала вездесущей неоспоримой ценностью. Мы использовали термин «зацикленность на безопасности» (safetyism), чтобы описать «культуру или систему верований, в которой безопасность стала сакральной ценностью, из-за чего люди лишились желания идти на компромиссы ради практических и моральных соображений. „Безопасность“ ставится превыше всего, независимо от того, насколько маловероятна или незначительна потенциальная угроза» [188]. Студенты, чьи детские игры проходили в условиях такой зацикленности, ожидали встретить ее в аудиториях, общежитиях и на университетских мероприятиях.
Наглядный пример всеобъемлющей зацикленности на безопасности можно увидеть на рисунке 3.10, который мне прислал друг из Беркли, штат Калифорния. Администрация начальной школы не позволяет ученикам играть в пятнашки без указаний взрослых, потому что… а вдруг они поссорятся? Вдруг кого-то не примут в игру?
Рис. 3.10. Ограничения свободной игры в начальной школе в Беркли, Калифорния [189]. (Текст на баннере: «Правила игры в салочки: Принимать всех. Разрешать споры через „Камень-ножницы-бумага“. Играть честно. Касаться одним пальцем. Не салить мячом. Если один из игроков не хочет играть в салочки, другие должны отнестись к этому с уважением. Играть в салочки можно только на улице. Запрещено играть в салочки за пределами огражденных участков и включать салочки в другие игры. Когда звенит звонок, игра прекращается. Все ученики замирают, затем выстраиваются в линейку».)
Такие же бессмысленные инструкции и запреты действуют и для других игр. Например, в правилах игры в мини-футбол указано, что играть можно только под наблюдением взрослого судьи. Складывается впечатление, что администрация стремится предотвратить споры, которые являются естественной частью человеческого взаимодействия и учат детей самостоятельности и разрешению конфликтов, а также готовят их к жизни в демократическом обществе.
Американские родители настолько утратили доверие к согражданам и собственным детям, что многие поддерживают почти полное ограничение детской свободы. Согласно усредненным данным Pew Research Center за 2015 год, родители считают, что детям должно быть не менее 10 лет, чтобы самостоятельно играть во дворе собственного дома [190]; не менее 12 лет, чтобы оставаться дома без присмотра на час; и как минимум 14 лет, чтобы ходить в общественный парк без сопровождения. А ведь среди респондентов немало представителей поколения X и беби-бумеров, которые с радостью и благодарностью вспоминают, как их отпускали на свободу в шесть, семь или восемь, причем в более опасные времена.
Антихрупкость и система привязанности
Ранее в этой главе мы рассмотрели режимы исследования и защиты как части динамической системы быстрой адаптации к изменяющимся условиям, подобной термостату. Эта система – часть другой, более крупной, называемой системой привязанности.
Млекопитающие отличаются эволюционным новшеством: самки вынашивают детенышей живыми, а не в виде яиц, и вскармливают их молоком. Поэтому детеныши проходят длительный период зависимости и уязвимости, в течение которого должны достигнуть двух целей: (1)