Психологическая система, которая управляет этими конкурирующими потребностями, и называется системой привязанности. Впервые ее описал британский психоаналитик Джон Боулби, изучавший последствия разлучения детей с родителями во время Второй мировой войны. Рисунок 3.11 – прекрасная иллюстрация системы привязанности в действии, созданная психологом Дейрдре Фэй.
Рис. 3.11. Система привязанности. Система привязанности у млекопитающих [191]
Каждому ребенку нужен хотя бы один взрослый, который послужит для него «безопасной базой». Обычно это мать, но может быть и отец, бабушка, дедушка, няня или любой другой взрослый, всегда готовый утешить и защитить. Если бы безопасность была единственной целью ребенка, он бы оставался «на базе» все детство. В сложной системе регулирования не было бы нужды. Но как только дети начинают ползать, они стремятся исследовать окружающий мир: трогать, пробовать на вкус и изучать новые объекты. Им нужно проводить много времени в режиме исследования, ведь именно тогда происходят обучение и нейронная настройка. Но неизбежно что-то идет не так. Ребенок падает и ударяется головой; на него шипит кошка; приближается незнакомец. В этот момент активируется режим защиты, и ребенок спешит обратно «на базу» или начинает плакать, чтобы позвать «базу» к себе.
Ребенок с надежным типом привязанности обычно успокаивается в течение нескольких секунд или минут, возвращается в режим исследования и идет учиться дальше. Этот процесс повторяется десятки раз в день, сотни раз в месяц, и через несколько лет дети становятся менее пугливыми. Они стремятся самостоятельно исследовать мир: например, дойти до школы или дома друга без помощи взрослых [192]. По мере развития ребенок приобретает способность интернализировать безопасную базу. Ему больше не нужно физическое присутствие родителя, чтобы чувствовать поддержку, поэтому он учится справляться с трудностями самостоятельно.
В подростковом возрасте молодые люди начинают искать романтические отношения. Эти новые привязанности используют ту же психологическую архитектуру и внутренние рабочие модели, которые были сформированы в отношениях с родителями. С их помощью подростки выстраивают отношения с партнерами, а позже, возможно, с супругами. Однако детям, которых держат «на базе» и не позволяют совершать вылазки, полезные для развития антихрупкой натуры, не удается проводить достаточно времени в зоне роста. В результате они могут большую часть жизни оставаться в режиме защиты, завися от физического присутствия родителя, что только усиливает гиперопеку и замыкает порочный круг.
Так все работает в теории. Но на практике воспитание детей – это сложный, запутанный и труднопредсказуемый процесс. Дети, выросшие в любящих семьях, где никто не мешал им проявлять самостоятельность, играть и развиваться, все равно могут страдать от тревожных расстройств; дети, выросшие в условиях гиперопеки, зачастую абсолютно здоровы. Не существует единой методички, как быть хорошим родителем; не существует идеального плана по воспитанию детей. Однако полезно помнить об общих чертах человеческого детства: дети антихрупки, и чтобы перейти в режим исследования, им нужны рискованная игра и безопасная база. Основанное на игре детство обеспечит эти условия с большей вероятностью, чем детство, проведенное в телефоне.
В итоге:
• В человеческом мозгу есть две подсистемы, отвечающие за два основных режима: режим исследования (для изучения возможностей) и режим защиты (для защиты от угроз). Молодые люди, родившиеся после 1995 года, чаще застревают в режиме защиты, чем те, кто родился раньше. Они всегда начеку и ожидают угроз, а не новых впечатлений. Они тревожны.
• Все дети по своей природе антихрупки. Так же, как иммунной системе нужно сталкиваться с микробами, а деревьям – с ветром, детям необходимо испытывать неудачи, потрясения и трудности, чтобы развить силу и самостоятельность. Чрезмерная опека мешает этому развитию, и во взрослом возрасте молодые люди становятся более хрупкими и пугливыми.
• Для развития детям нужно много играть. Рискованные физические игры оказывают на них антифобический эффект. Чтобы справляться со страхами и развивать навыки, дети ищут тот уровень риска и острых ощущений, к которому готовы. При этом риск в интернете сопоставимым антифобическим эффектом не обладает.
• В 1980-х и особенно в 1990-х годах родители в англоязычных странах начали больше бояться за детей, чему поспособствовали изменения в экосистеме СМИ и новостных циклах. Взрослые потеряли доверие друг к другу, стали тратить гораздо больше времени на присмотр за собственными детьми и воспитывать их в режиме защиты, видя риски и угрозы повсюду.
• Зацикленность на безопасности – это культ, который ставит безопасность выше всего остального, однако мешает детям учиться заботиться о себе, преодолевать риски, конфликты и разочарования.
• Система привязанности помогает молодым млекопитающим осваивать навыки, которые понадобятся им во взрослой жизни, при этом обеспечивая «безопасную базу», куда они могут отступить при угрозе. Из-за боязни за безопасность детей родители слишком долго удерживают их «на базе», лишая опыта, необходимого для развития эмоциональной силы и надежного типа привязанности.
• Дети с большей вероятностью будут процветать, если их детство основано на игре в реальном мире, и с меньшей – если чрезмерная опека и детство в телефоне лишат их возможностей для роста.
Глава 4
Пубертат и заблокированный переход во взрослую жизнь
Истории о преображении животных – от «Гадкого утенка» до «Очень голодной гусеницы» – помогают запечатлеть эмоции, которые мы испытываем, наблюдая, как растут и меняются наши дети. Человеческое тело не претерпевает столь кардинальные метаморфозы, как тело бабочки, но изменения в мышлении настолько же удивительны. Однако гусеницы превращаются в бабочек почти без влияния извне, а переход человека от ребенка к взрослому частично зависит от получения нужного опыта в подходящее время, так как именно это позволяет подростковому мозгу стремительно перестраиваться.
Пубертат, пластичность и ранимость
Как я отметил во второй главе, человеческий мозг достигает 90 % своего взрослого размера к 5 годам. В этот момент в нем гораздо больше нейронов и синапсов, чем останется у взрослого. Соответственно, последующее развитие мозга связано не с общим увеличением массы, а с выборочным сокращением числа неиспользуемых нейронов. Как говорят исследователи мозга, «нейроны, которые активируются вместе, вместе и связываются» [193]. Это значит, что действия, многократно активирующие наборы нейронов, укрепляют связь между ними. То, чем занимается ребенок в период полового созревания – стреляет из лука, рисует, играет в видеоигры или