Выход
Брат Исайя (1982)
сторона A
Брат Исайя
Тот, кто нашел (Сундук)
Странные люди
Пустота
Червяки на крючке
сторона B
Послеобеденный сон
В кайф – и больше ничего (Хиппарь)
Торчу с твоих ног
Капли кайфовой росы
По итогам 82-го года, обнародованным в журнале «Рокси», этот дебютный альбом попал в пятерку самых лучших записей сезона – в одном ряду с «LV», «Табу» и «45». Вместе с тем «Выход» того времени можно было считать рок-группой достаточно условно. Оттолкнувшись от бардовской традиции, Сергей «Силя» Селюнин сочинял одухотворенные баллады, периодически перескакивая с КСП на реггей, блюз и неявную психоделику. Акустический орнамент его песен был обусловлен двумя факторами – невозможностью играть электрические концерты и невысоким техническим потенциалом музыкантов группы.
От полной халявы в музыкальном плане «Выход» спасал скрипач Андрей Заблудовский, ставший впоследствии лидер-гитаристом «Секрета». Он доводил до завершенного вида мелодии Силиных песен, являясь их основным аранжировщиком. Ритм-секцию «Выхода» составляли влюбленные в реггей и «новую волну» Михаил Брук (барабаны) и Александр Андреев (бас), про музыкальное мастерство которых ироничный Силя выразился в духе «одно дело – любить, а другое дело – уметь играть». Как бы там ни было, именно Брук с Андреевым подсадили Силю на песни Боба Марли, принеся своему другу целую пачку пластинок с ямайской музыкой.
Следствием подобной реггей-подготовки оказался заглавный хит «Брат Исайя» – неожиданное для Сили обращение к библейской тематике: «Дверь заперта, брат Исайя, открой! / Мертвый или живой!» Этот реггей, написанный Силей за пятнадцать минут во время прогулки от дома до электрички, впоследствии оказался одной из самых популярных его песен и давал богатую пищу для всевозможных толкований.
«В идейном смысле „Брат Исайя“ ничем не навеян, – рассказывает Силя. – Я прикололся к рифме „кайя – Исайя“, но потом слово „кайя“ из песни ушло и осталась рифма „душа простая“. Позднее мои друзья нашли в тексте глубокий смысл – мол, это про Солженицына (так как он Исаевич), – чего в песне отродясь не было».
Основная часть композиций «Выхода» была написана Селюниным в 79–82-м годах и представляла собой смесь хиппистских гимнов («Хиппарь») и эротических откровений («Торчу с твоих ног», «Капли кайфовой росы»), не переходящих в открытую похоть и остающихся где-то на территории царства Вечной Мечты.
Как ни банально это звучит, сюжеты для песен Силя брал из собственной жизни. Физик по образованию и будущий кандидат наук, он без ложного пафоса насыщал почти каждую из композиций бурными посталкогольными воспоминаниями, обостренным сексуальным восприятием действительности и остроумнейшим стебом – казалось, надо всем на свете. Одной из таких песен был «Хиппарь» – разудалый манифест раздолбайства, насыщенный легко читаемой самоиронией.
Еще одна из композиций, «Капли кайфовой росы», была написана Силей в приступе «похмельного стыда» – после очередной белой горячки. В ней оказались перемешаны мелодии сразу двух песен – «Они ползут по стенам» и «Собирательница капель». С бодуна Силя взял припев первой песни и куплет второй и механически их соединил.
При наличии буйной фантазии песни Сили могли ассоциироваться как с прибомжованным вариантом акустических опусов раннего Макаревича, так и с творчеством переевшихся «смешинками» музыкантов «Аквариума», пародирующих композиции из собственного альбома «Акустика».
«Я тексты никогда не осознавал как основную деталь, – говорит Силя. – Ведь начиналось все с чего? „Хей-хей!“ – и ритм, и тексты, как заполнение… Надо уметь замечать, что если слишком умный текст, то непонятно, зачем его под барабаны петь. А если глупый, то он и под барабаны пойдет».
Одной из сильных сторон Сили как творческой личности было и остается не только удивительное чувство экспромта, но и отсутствие каких-либо комплексов по поводу звучания собственной группы.
«Свой звук мы искали с помощью ганжи, – с улыбкой вспоминает он. – Записав на репетиции новую песню, мы курили косяки и, слушая собственные опусы, восторгались: „Какой звук! Вот это ништяк! Целый оркестр!“»
Как гласит история, в электричестве ранний «Выход» отыграл всего два концерта. Начинались они с того, что луч света очерчивал силуэт человека в капюшоне, который буйно молотил по барабанам. Затем шел забойный хард-роковый рифф, после чего Силя начинал орать «Брата Исайю». Вообще среди девяти песен, вошедших в одноименный альбом, в электричестве исполнялись только две: «Хиппарь» и собственно «Брат Исайя». Все остальные игрались группой в акустике на многочисленных квартирниках. В конце концов именно после подобных концертов Силю истерзали друзья, настоявшие на записи альбома – «вполне осмысленной работы на вечность».
Сессия состоялась в июне 82-го года на квартире у Саши Бавина – обладателя бытового магнитофона и самопального железного пульта весом около двадцати килограммов. В пульт были подключены микрофоны, два из которых находились у Сили (голос, гитара), один – у Брука (бонги) и один у Заблудовского, который в зависимости от ситуации либо играл на скрипке, либо подпевал.
У Саши Андреева собственного микрофона не было. Он сидел в глубине комнаты и задумчиво ковырял на акустической шести-струнке. В нужный момент он подкрадывался к одному из микрофонов и, по выражению Сили, «делал маленькие солофеньки». Как минимум одна из них, проникновенно исполненная Андреевым в композиции «Торчу с твоих ног», до сих пор берет за душу.
Сам Силя играл на древней гитаре производства ленинградской фабрики имени Луначарского, принадлежавшей Дому медицинского работника. К моменту записи из двенадцати струн в живых осталось лишь восемь.
«Все получилось размеренно и по кайфу – не в смысле аранжировки, а в смысле настроения», – вынес спустя полтора десятка лет свой вердикт Селюнин.
Несмотря на то, что микрофоны беспрерывно капризничали, атмосфера во время сессии была действительно приподнятая. Песни переписывались только в том случае, если Силя внезапно забывал слова. Фальшивые ноты, ритмические сбивки и корявые партии в расчет не принимались.
В первый день было записано девять песен – больше трех четвертей предполагаемого материала. После чего обрадованный Силя отправился в гости, где прозаично нажрался до розовых слонов и концовку записи продинамил. В результате незафиксированным остался один из основных хитов Сили – щемящий белый блюз «Машка, я твой парень», возможно одна из самых «жалостливых» композиций советского рока начала 80-х.
Итак, альбом пошел в народ недописанным – общей протяженностью где-то в 35 минут. Несмотря на ряд музыкальных находок, своеобразный гитарно-скрипичный саунд и утонченную иронию большинства песен, «Брат Исайя» являлся классическим образцом халявно сделанной работы. Другое дело, что отчасти именно это обстоятельство добавляло данному опусу элемент обаяния и притягательности. Ведь в то время у «Выхода» по определению не могло быть другого