Моя работа – это агрессия. Я иду на войну. То, чем я занимаюсь, трудно назвать участием в футбольном матче.
Вторая травма случилась через четыре с половиной года – 28 августа 2011-го. Скажи мне кто заранее, что такое может произойти с точностью до деталей, наверное, не поверил бы.
Мы играли со «Спартаком» в 22-м туре чемпионата страны, и на 27-й минуте на меня прыгнул Веллитон.
Бразилец и до этого любил провоцировать, причем не только меня, но и других вратарей. Но в тот раз все закончилось крайне неудачно: он ударил меня в воздухе локтем в бок, я сумел приземлиться на ноги, но почувствовал, что колено снова ушло.
Все это сопровождалось резкой, пронизывающей болью, которая шла даже не в колено, а куда-то в кость.
Как же я тогда орал на Веллитона! Понятно, что это не лучший способ выяснять отношения, да и орал-то на самом деле сгоряча. Мне как-то нужно было выплеснуть все то, что творилось у меня внутри, – боль, ярость, отчаяние.
Первой мыслью было, что нога сломана. Но потом я начал трогать колено и понял, что оно себя ведет точно таким же образом, как при первой травме.
На консультацию в Европейский медицинский центр меня повезли прямо со стадиона. МРТ показало полный разрыв не только крестообразных связок, но и мениска. И отек кости.
Дальше все пошло по уже знакомому для меня сценарию: неделю я ждал, когда Хайнц-Юрген Айхорн, который был в тот момент на каком-то медицинском симпозиуме в Европе, найдет для меня окошко в своем графике, и, как только сроки моего приезда были согласованы, полетел в уже знакомый мне Регенсбург.
Морально я был дико подавлен, но не потому, что сомневался в успехе операции. Еще по первому визиту знал, что Айхорн вытаскивал спортсменов даже после трех неудачных хирургических вмешательств, сделанных в других местах, – один такой, американский баскетболист, лежал в клинике как раз тогда, когда я сам попал туда в первый раз.
Просто в 2011-м я уже гораздо лучше понимал, через что мне снова придется проходить: реабилитационную шина, тренажеры, бесконечные процедуры, упражнения… Новую связку на замену поврежденной Айхорн выкроил из моих же сухожилий мышцы бедра чуть повыше колена и сразу предупредил, что она будет менее эластичной, чем та, что была использована при первой операции. Это означало, что растягивать связки и разрабатывать сам сустав придется гораздо более долго и мучительно, нежели это было при первой травме.
Зато в Регенсбурге весь персонал клиники встречал меня уже как родного. Как домой я туда приехал.
Весь период восстановления занял шесть с половиной месяцев, но на поле первое время для меня был настоящий ад. Из-за сухожилия, которое пришлось вырезать из бедра, я не мог нормально бегать, мышцу постоянно тянуло, и любое усилие сопровождалось совершенно нестерпимой болью. Колено тоже постоянно давало себя знать из-за развивающихся в суставе изменений. Позже врачи диагностировали артрит IV степени, а это – состояние, когда сустав постоянно ноет, стираются хрящи. По факту у тебя просто нет нормального колена. С утра, чтобы расходиться, я вынужден был долго разминать ногу, потом в обязательном порядке шел в зал. И так – каждый день.
Но, как говорится, все в нашей жизни рано или поздно проходит. В марте мы полетели в Мадрид играть с «Реалом» в 1/8 Лиги чемпионов, правда, в заявку меня решили не ставить. На поле я вышел в составе команды только месяц спустя – в матче с «Зенитом». Его мы проиграли, но я чувствовал, что полностью восстановил кондиции и готов играть с привычной нагрузкой.
Пока лечился, порой думал: можно ли вообще предотвратить в игре те или иные травмы? Наверное, все-таки нет. Как и нельзя избежать аварии, если едешь по своей полосе, не нарушая правил, а тебя внезапно припечатывает грузовик.
Ну как, скажите, я мог что-то предотвратить в том же Ростове-на-Дону? Не делать «выход»? Пытаться отбить мяч каким-то другим образом и надеяться, что он не залетит в сетку? Это вообще не в моем характере – просчитывать на поле наименее опасные для себя варианты. Да и потом я реально считаю: если судьбой что-то дано, человек должен через это проходить, как бы ни было больно, страшно или жалко себя. Не зря же говорят, что нам никогда не посылается тех испытаний, которые невозможно выдержать.
Не знаю, кстати, сумел бы я вернуться на прежний уровень после первой травмы и тем более после второй, если бы играл не в ЦСКА. В том, что касается каких-либо сторон футбольной профессии, в том числе травм и восстановления, в клубе все всегда было отлажено до нюансов: консультации ведущих специалистов мира, перелет бизнес-классом, отель, свой специалист, который сопровождает до клиники, постоянно находится рядом и следит, чтобы игрок ни в чем не нуждался. Плюс – оплата всех расходов в отношении самой операции и восстановления, независимо от того, насколько продолжительным оно может оказаться. То есть ты постоянно чувствуешь, что тебя не бросят.
Сам процесс тренировок стал после травм намного более сложным. До сих пор перед каждым из занятий, как и перед играми, я разминаюсь по полтора часа. Если на улице холодно, обязательно использую согревающие мази. После нагрузок идет восстановление мышц – лед, ванны. Но это не сильно спасает, колено все равно продолжает болеть. Лишь я на самом деле знаю, какое количество работы проделываю только ради того, чтобы просто выходить на поле. И понимаю, что в прежние времена подобные травмы, скорее всего, стали бы для футболиста приговором.
По сравнению с теми годами, когда я только начинал играть, все сильно изменилось. Наверное, во всех клубах премьер-лиги есть сейчас криосауны, ледяные ванны, всевозможные виды массажей, текар-терапия, магниты – все, о чем раньше можно было только мечтать. В тех же Ватутинках в начале 2000-х у нас для восстановления были только массаж и баня. Зашел, как следует разогрелся, затем прыгаешь в ледяную воду и сидишь там, погрузившись по самую шею. Кто-то сразу выскакивал, кому-то по 5–6 минут удавалось выдерживать. Холод ведь действительно помогает мышцам быстрее восстановиться. Пройдешь все эти процедуры и идешь дальше тренироваться.
По питанию мне тоже пришлось научиться себя ограничивать. Не есть какое-то тяжелое мясо вечером перед игрой, заменять его на отварную курицу или пасту.