Кукла-палка похлопала его по руке.
– Зена прощения просит, – тихонько пискнула Молви. – За Дерри сердце ноет.
Дерри почувствовал новую волну гнева. Он сдержал её. Он стиснул чёрный янтарь, приказывая ему успокоить его.
– Молодец, Дерри, – сказала Зена. Она говорила спокойно, но положила руку на голубую стену, словно нуждалась в опоре.
– Что он сделал? – спросил Кот.
– Не твоё дело! – отрезала Зена. – Но если тебе так не терпится быть в центре внимания, Кот, иди первым. – Она поманила его к себе, и Кот неохотно вышел вперёд.
Лихэйн устало направился в другой конец комнаты и опустился в кресло. На маленьком столике возле кресла стояли кувшин с водой и несколько стаканов. Там же была банка с сушёными абрикосами, и он рассеянно положил один себе в рот.
– Это Голубая стена, – сказала Зена, указывая на светящуюся стену. – У неё гораздо более длинное название, но его никто не использует, так что я не буду вас утомлять. Она усиливает мысленный контакт на больших расстояниях. Через неё мы общаемся с Тремя. И, конечно, Голубая стена не только принимает сообщения, но и записывает их, так что мне не обязательно находиться здесь постоянно.
– Похоже на волшебство, – с сомнением произнесла Соломинка.
Зена пожала плечами.
– Наука часто кажется волшебством, когда сталкиваешься с ней впервые.
– Как дары, – вставил Кот.
– Дары – пустяк по сравнению со стеной, – сурово сказала Зена. – Простейшее усиление физических способностей. Очень жаль, что в последнее время все словно помешались на них.
– Вот именно! – пробормотал Лихэйн.
– Итак, – продолжила Зена, – в Голубой стене волшебства столько же, сколько в самом обычном устройстве для общения, таком как чат-бокс, например, хотя на её разработку ушло гораздо больше времени. Это одна из всего лишь двух Голубых стен в Свободном Ландовеле. Так мы будем поддерживать с вами контакт, пока вы находитесь в Истинном, поэтому сейчас нам нужно привязать к ней вас и ваши именные камни.
– Как? – спросил Кот, без капли энтузиазма разглядывая Голубую стену.
– Сейчас объясню, – сказала Зена. – Постарайся сосредоточиться, Кот! Прижми руку с именным камнем к Голубой стене. Закрой глаза. Думай только о камне и ни о чём другом. Ни о чём другом.
Кот глянул через плечо на остальных, затем повернулся и поднёс сжатую в кулак руку к светящейся стене. Зена накрыла его руку своей.
– Нет, Кот, – услышал Дерри её шёпот через мгновение. – Выбрось всё из головы. Это не имеет значения. Важен только твой именной камень. Только камень, и больше ничего. Больше ничего…
– Что они делают? – прошептала Соломинка, но Лихэйн прижал палец к губам. Он напряжённо наблюдал.
– Ты справишься, – тихо проговорила Зена. – У тебя очень сильная воля, Кот. Очень сильная. Просто используй её, чтобы сосредоточиться на камне. Сосредоточься…
И вдруг под рукой Кота вспыхнул белый свет, такой ослепительный, что Соломинка, Дерри и Нум ахнули и попятились. Кот и Зена остались на месте. Только когда белый свет померк, они отступили от стены.
Кот казался необычайно притихшим и неуверенным.
– Горячо, – пробормотал он, разжимая пальцы и глядя на сверкающий кусочек золота дураков.
– Молодец! – воскликнула Зена, хлопая в ладоши. – Молодчина! У тебя такой активный ум, что, я думала, это займёт больше времени. Но ты прекрасно сосредоточился! Это показывает, на что ты способен, когда стараешься!
Кот моргнул и расправил плечи, услышав похвалу. Привычное дерзкое самодовольство снова появилось на его лице, полностью вытеснив неуверенное выражение. Словно наблюдаешь, как человек надевает маску.
– Иди отдохни, – велела Зена. – Сядь вон на тот диван, рядом с Лихэйном. А теперь посмотрим, как получится у тебя, Соломинка.
Соломинка поджала губы и шагнула вперёд.
– Это легко, Соломинка, – высокомерно произнёс Кот. – Просто делай как я. – Его слегка качнуло.
Зена рассмеялась и покачала головой.
– А ты веди себя тихо, Кот, и, сказано тебе, сядь. – Она подвела Соломинку к светящейся Голубой стене.
Соломинке потребовалось совсем немного времени, чтобы заставить стену вспыхнуть под её рукой. Когда она отвернулась, её лицо стало мягче, а холодные глаза потеплели. Дерри пришло в голову, что Соломинка, должно быть, выглядела так до того, как ей пришлось бороться за выживание на Скале. Не успела эта мысль прийти ему в голову, как Соломинка уже вздёрнула подбородок, и её взгляд снова стал жёстким.
– Отлично, Соломинка! – сказала Зена. – Хотя я совершенно не удивлена. Если кто и умеет сосредоточиться, так это ты! А теперь сядь рядом с Котом и отдохни. Дерри, ты следующий.
Когда Дерри подошёл к ней, его тревожила только одна мысль. Ему не хотелось, чтобы Кот и Соломинка увидели его лицо таким незащищённым.
– Ты должен думать только о чёрном янтаре, Дерри, иначе ничего не получится, – прошептала Зена ему на ухо. – Не волнуйся. Смотри!
Она указала на диван. Там, развалившись, крепко спали Соломинка и Кот. Дерри подумал: не по этой ли причине она вызвала его третьим? Возможно. Зена достаточно часто заглядывала в его мысли, чтобы знать, как он защищается. Он почувствовал новый приступ гнева.
Усилием воли он спрятался в пещере своего разума, отгородившись от Зены. Он крепче стиснул чёрный янтарь и прижал кулак к Голубой стене. Стена на ощупь оказалась мягкой и прохладной – ни к чему подобному он раньше не прикасался. Дерри закрыл глаза. Он почувствовал, как рука Зены накрыла его ладонь. Он подумал о чёрном янтаре, чьё тёплое прикосновение он ощущал на своей коже. Гладкий, чёрный, мощный и древний, древний, древний…
Камень стал горячее, ещё горячее. Кулак Дерри, казалось, погружался в стену, как будто стена размягчалась, превращаясь в желе. Его рука горела, но ему и в голову не пришло отдёрнуть её. Мысли у него помутились. Сквозь прикрытые веки он увидел яркую белую вспышку…
– Готово, – тихо сказала Зена.
Дерри открыл глаза. Голубая стена пульсировала перед ним. Белый свет вокруг его руки, которую покалывало, померк. Он чувствовал себя опустошённым, лишённым всех мыслей, но в то же время в мире с самим собой и уверенным в своих силах. С мгновение он наслаждался этим чувством, но что-то мешало. Он должен был что-то вспомнить, но никак не мог сообразить, что именно.
И вдруг он вспомнил. Спрятаться…
Зена попыталась отвернуть его от стены, но он сопротивлялся. Он сопротивлялся до тех пор, пока не почувствовал, что его глаза снова застилает пелена. Он сопротивлялся до тех пор, пока странное ощущение спокойной внутренней силы не покинуло его. С уколом сожаления он