Зябко передёрнула плечами и прислушалась к рассказу Киара. Оказалось, мой гость был одним из послов, которых Хаттан – государство ташидов – направил в Арлию, чтобы прояснить и опровергнуть слухи об уничтожении ведунов. По дороге на делегацию напали неизвестные в масках. Последнее, что помнил Киаритэй, – то, как его ранили. Дальше – полное забытьё до момента, когда ташид очнулся на пороге моего дома.
– Хочешь сказать, то, что происходит с ведунами, не ваших рук дело? Но ведь ты опустошил меня! До донышка! Более того, прихватил изрядную долю неприкосновенного запаса – моих жизненных сил.
– Я предупреждал, – мужчина и бровью не повёл на гневные обвинения в свой адрес.
– То есть надо было бросить тебя умирать? Тогда зачем стучал в дверь? Околевал бы дальше в сугробе.
Что-то разошлась я не на шутку. Бурное проявление чувств сейчас только мешает. Глубокий вдох, медленный выдох:
– Ладно. Что ещё ты знаешь о вашей способности влиять на наш дар?
Киар загадочно молчал, словно решал про себя, достойна ли собеседница его бесценных откровений. Я терпеливо ждала, покусывая изнутри нижнюю губу.
– Ведуны не могут воздействовать на нас своими силами: вылечить с помощью дара или наоборот навредить. Однако они способны стать проводником – мостом, соединяющим ташида с общим энергетическим полем, чтобы, к примеру, заживить смертельную рану.
– Да так, что следа не останется, – прошептала я, скользнув взглядом на грудь Киаритэя, и куда громче поинтересовалась: – Кстати, почему исчезли твои татуировки?
– Я подумал, что они могут тебя напугать.
– Значит, их отсутствие – маскировка? Под обычного человека? – хмыкнула я. – Ничем другим вы от нас, вроде бы, не отличаетесь.
Поднялась из-за стола, подошла вплотную и попросила:
– Верни как было.
На шее и левой половине лица ташида плавно проступил витиеватый узор из тонких линий. В очередной раз заворожённая причудливым переплетением я коснулась кончиками пальцев мужской щеки, пробежалась вверх к виску, где рисунок терялся в светлых волосах, настолько густых, что тёмный узор под ними едва угадывался, скользнула вниз к подбородку… Разве подобная красота способна напугать? А вот его глаза, когда они стали чёрными провалами сосущей пустоты…
При воспоминании о бездушном взгляде настоящей Тьмы по спине рассыпались холодные щекотливые мурашки. Я отшатнулась и, чтобы скрыть охватившее меня смятение, грубовато спросила:
– Ты зачем кошку мою испортил?
Ташид улыбнулся. Одними губами. Глаза, потемневшие в слабом свете едва тлеющей лампады, смотрели серьёзно и холодно. Странные глаза. Глаза чужака.
Мне ещё сильнее стало не по себе. До какого-то времени было нормально, а тут как в ледяную прорубь с головой окунули, аж дыхание перебило.
Не спуская с ташида взгляда, я попятилась, больно тюкнулась бедром о край стола и поторопилась вернуться на место.
– Кошки чувствуют, что мы из другого мира. Им это не нравится, – припозднился с ответом Киар.
Мои мысли сейчас были совсем о другом:
– Что собираешься делать дальше?
– Вернусь в Хаттан, доложу о случившемся Владыке. Надеюсь, я не единственный, кто выжил.
– Владыке? – удивлённо переспросила – слишком пафосно прозвучал титул правителя пришлых – но тут же спохватилась: – А как же я? В смысле, когда вернутся мои способности?
– Не знаю. Со мной подобное слияние произошло впервые, – покачал головой Киар. – Прости.
Я в отчаянии махнула рукой. Толку мне с его извинений – ни жарко, ни холодно. И понятнее ничуть не стало.
Прислушавшись к завываниям ветра, скомандовала ташиду подбросить в топку дров, сама принялась устраиваться на ночь. Сегодня придётся спать на печке в обнимку с мечом вместо Мурки, которая любила вытянуться рядышком вдоль моего бока, согревая и греясь…
Около полуночи к вою ветра присоединились злыдни – местные хищники – наследие войны, удачный эксперимент скрещивания жити и нежити. Поначалу их пытались истребить, но хитрые твари, казалось, чуяли приближение охотничьих отрядов за сотни вёрст и так ловко пряталась, что найти логово или дневную лёжку было практически невозможно. Ущерба злыдни наносили немногим больше волков, разве что людей не боялись. Впрочем, нападали редко, в основном на заплутавших в поздний час одиночек. Примечательно, что там, где заводились злыдни, исчезали волки, однако вовсе не в желудках своих конкурентов. Уходили сами, добровольно уступая территорию более сильному и сноровистому зверю.
***
Проснулись мы с Киаром одновременно. В сенях что-то грохотнуло. Наверное, кошка опрокинула одну из молочных крынок, таким подлым образом выражая своё недовольство моим затянувшимся гостеприимством. Спросонок позабыв, где лежу, привычно перекатилась на край постели, и… мои ноги вместо пола встретили пустоту.
– Ой! – я взмахнула руками в попытке левитировать хотя бы последние несколько вершков, дабы избежать очередного позорного падения, и – о чудо! – у меня получилось! Я зависла в воздухе. Правда благодарить за это следовало не дар, который, к сожалению, до сих пор не откликался, а ташида, поймавшего и облапившего меня за мягкое место пониже спины. Опершись ладонями о широкие мужские плечи, я растерянно смотрела в глаза прижимающего меня к себе Киара и думала, что не такие уж они и страшные, а в свете проникшего в окно солнечного луча так и вовсе чарующе отливают изумрудной зеленью, оттеснив синеву к самому краю радужки. – Отпусти.
Киаритэй послушно разжал объятия, позволив мне ощутить все прелести свободного падения с небольшой, но всё-таки высоты. Отбить пятки вполне хватило. Они с Муркой стоят друг друга. Обоих выгоню!
Что я и сделала, предварительно подкрепив ташида остатками ужина и одарив дармовым овчинным тулупом. Мне его, конечно, будет не хватать, но иначе Киар превратится в ледышку раньше, чем доберётся до границы Хаттана.
Поддев под юбку штаны и накинув кожушок, я вышла на крыльцо, не столько проводить, сколько удостовериться, что ташид движется в правильном направлении. Стояла и щурилась на низкое зимнее солнце в прояснившемся за ночь небе. Между ног с призывным урчанием крутилась кошка. Паршивка! Половину сливок из разбитого горшка вылизала и всё ей мало.
Киар ещё не успел затеряться среди золотисто-бурых стволов сосен, когда зачем-то оглянулся. Я ободрительно помахала рукой – иди, мол, иди – и поспешила спрятать озябшую кисть обратно в карман. Ташид сделал ещё несколько неуверенных шагов, пошатнулся