Спали тут же, на палубе, под ногами у викингов, завернувшись в мокрую от брызг рогожу. Теснясь, как псы, пытаясь согреться.
Ели всегда последними. В основном, объедки, кости и самую худшую рыбу. И молчали. Постоянно молчали. Шептаться было опасно.
Викинги же были мозгом, кулаком и волей этого путешествия. Капитан (в нашем случае Веселый Бьерн) являлся богом на палубе. Он сидел у руля, он же следил за курсом по солнцу, по звездам, по облакам и по цвету воды.
Старший дружинник задавал ритм барабана. Остальные воины дежурили на носу и корме: смотрели за горизонтом, следили за морем.
Они чистили и точили оружие — мечи, топоры, копья. Блеск стали был священен. Чинили снаряжение — латали кольчуги суровой нитью, подшивали плащи.
Также не забывали о тренировках: фехтовали на тупых тренировочных мечах, метали дротики в щит-мишень, подвешенный к мачте.
Играли в кости или в хнефатафл — их стратегическую игру на доске, азартно споря и ставя на кон куски серебра или пайки еды.
Спали под навесом у бортов или в небольшой палубной будке, если она была.
Они ели первыми — им доставались лучшие куски рыбы, даже — каша с салом из общего котла. Пили эль или мед из рогов.
Разговаривали громко, смеялись грубо, спорили яростно, но быстро гасили ссоры — дисциплина… Иногда пели — хриплые, монотонные песни о море, богах и подвигах предков. Звучало жутковато, но мощно.
Что до гигиены, то все мы умывались водой за бортом. Брились раз в несколько дней тем же ножом, что и резали еду. Что до вшей… Их не было. Наверное, потому, что все расчесывались по несколько раз на дню… Плюс — кто-то даже использовал крепкое мыло для осветления своих волос. Это создавало неблагоприятную среду для паразитов. Но главное — оружие блестело!
Готовили раз в день. Вечером, если позволяла погода. В центре палубы ставили глиняный или железный котелок на треноге. Под ним размещался очажок, сложенный из камней, с небольшим запасом дров или угля.
Варили незатейливую похлебку. Вода, дробленый ячмень или овес, куски соленой рыбы, иногда — кусок сала или горсть сушеных кореньев. Вот и весь рецепт. Пахло — рыбой и дымом. Ели прямо из котла деревянными ложками или руками. Заместо хлеба у них были черствые лепешки из муки грубого помола. Фрукты отсутствовали. А так, в основном — рыба, рыба, рыба. И вода. Эль и мед — для воинов.
Туалетом служило все, что за бортом. Для «малых дел» просто отходили к борту, поворачивались спиной к ветру. Для «больших» — висели над водой, уцепившись за планширь или веревку, рискуя быть смытыми волной. Трэллы пользовались старым ведром в корме. Опустошать его — тоже было нашей обязанностью. Запах стоял… специфический. Смесь моря, рыбы, пота, немытых тел и нечистот.
Помимо тренировок и игр, викинги любили рассказывать саги. Вечерами, при свете масляной лампы или луны, кто-нибудь хриплым голосом начинал: «Жил-был конунг…». Затаив дыхание, слушали даже самые грубые морды. Слушали и мы, трэллы, краем уха, пытаясь разобрать слова. Это был единственный просвет в серости и боли.
Иногда просто молча смотрели на море или звезды. Курили какую-то вонючую траву, набитую в роговые трубки. Трэллам досуга не полагалось. Отдых — это сон. Если повезет.
Я сидел, тупо уставившись на свои окровавленные ладони, пытаясь хоть как-то заглушить ноющую боль в мышцах спины и плеч. Мыслей не было. Лишь пустота. Лишь скрип уключин еще стоял в ушах, хотя барабан молчал уже добрый час. Ветер был попутный. Парус — наш прямоугольный лоскут, пропитанный жиром — надулся, как грудь чемпиона. Красота и блаженство.
И тут зазвучал сигнальный РОГ!
Этот пронзительный звук прорезал морскую тишину и гул ветра в снастях. Я вздрогнул, как от плети. Вокруг мгновенно зашевелились викинги. Замерли трэллы.
— ЗЕМЛЯ! — проревел чей-то хриплый голос с носа корабля.
Слово ударило, как ток. Земля. Твердь. Не эта бесконечная, ненавистная, соленая пустыня. Я машинально поднял голову, следя за тем, куда устремились взгляды викингов. Они все смотрели вперед, за левый борт, щурясь от солнца. Я вытянул шею, пытаясь увидеть хоть что-то поверх спин впереди сидящих.
И увидел. Вдалеке, на стыке свинцового моря и серого неба, темнела узкая, неровная полоска. Сперва тонкая, как нитка, потом шире, четче. Что там было, я пока не мог разобрать. Но я точно знал, что это ЗЕМЛЯ.
Первым чувством была дикая, животная радость. Конец этому морскому аду! Хоть ненадолго. Хоть на день.
Но следом за этим шла мысль, холодная и точная: «Сейчас опять грести заставят. Швартоваться».
Радость схлынула, оставив горький осадок. Даже вид суши не сулил отдыха. Только новую порцию каторжного труда. Я бессильно опустил голову. Ладони заныли сильнее.
Подходили медленно. Берег рос, набирал объем, краски. Сперва просто темная полоса, потом угадывались очертания холмов, покрытых сочной, яркой зеленью. Непривычно яркой после дней серого моря.
Потом показались скалы. Величественные, мрачные, обрывающиеся прямо в воду. Фьорды. Мы заходили в узкий извилистый залив, окруженный высокими берегами.
Вода здесь была не свинцовой, а изумрудно-зеленой, чистейшей. Видно было каждый камень на дне.
А воздух… Воздух сносил башку. Резкий, чистый, наполненный ароматами хвои, мокрого камня, морской свежести и какой-то дикой, незнакомой сладости… Может, вереском? Я вдыхал полной грудью, забыв на миг о боли, о рабстве.
Красота места била под дых, неожиданная, первозданная.
На берегу, у самой воды, раскинулось поселение. Не город, конечно, по моим меркам. Деревня. Но какая! Не грязные лачуги, а крепкие, аккуратные срубы под крутыми, высокими крышами из дерна или дранки. Длинные дома — настоящие халле, как в учебниках. Между ними вились ухоженные тропинки, загоны для скота. Дымок пыхтел из пустот в крышах. На причале стояло несколько драккаров поменьше нашего и около десяти лодок-однодревок. И Люди… Много людей.
Наш драккар плавно скользил к причалу. Викинги на борту оживились. Кричали, махали руками тем, кто стоял на берегу. И спустя какое-то время мы подошли к деревянному настилу. Бросили канаты. Пришвартовались.
На мостик выскочили женщины, девушки, дети и старики.
Если внешность последних меня никак не удивила, то вот женщины викингов… Я ожидал увидеть этаких амазонок, грубых и воинственных. Ан нет. Многие были… красивы. Сильно. Без всякой дурацкой косметики. Высокие, статные, с длинными косами — русыми, рыжими, темными. Лица — открытые, скуластые, с ясными глазами. Одеты в длинные, но практичные