Генрих закончил писать этот абзац, или, скорее, экскурс в историю. Он ничего не выдумывал, археологи, историки и лингвисты наконец окончательно расшифровали дневники Соти Гоя Носс, наложив его линию на основную историческую линию расы Тиенн. То, что делал сейчас Генрих, было в целом ненужным – всю историю мог сжать компьютер, те самые умные нейросети. А если обратиться к методам Согласия, то ты мог посмотреть настоящий фильм о жизни Соти, прочувствовать его эмоции и взглянуть на мир его глазами. Глазами Несогласного, ощутившего неправильность своей этики. Тем не менее Генрих считал описание события крайне важным как для землян, так и для всего Согласия.
Сказать, что дневник остался незамеченным другими исследователями, было нельзя. Однако Согласие, чтившее Тиенн, как на Земле чтят Христа, относилось к нему иначе. Ген Эмпатии развивался и развился, вот что увидели археологи и историки. А ещё с болью в сердце признали, что их «святые» сами уничтожали других. Признали, но это не умаляло последующих заслуг всей расы. В конце концов, с момента противостояния до появления Согласия прошло тридцать тысяч лет. На Земле тридцать тысяч лет назад был каменный век, стоило ли плакать, если живущий в Европе вождь какого-то племени кроманьонцев съедал на завтрак ребёнка из соседнего племени? Его потомки в будущем стали художниками и поэтами и не несли никакой ответственности за дикого предка.
Но для Генриха всё выглядело по-другому. Возможно, потому что он искал именно это – доказательство эволюции гена Эмпатии под действием боли и страданий. Возможно, потому что именно такой была и его родная Земля – вечная война без смысла и цели. Неужели она может закончиться лишь как у тиеннцев – истреблением других рас и национальностей? Если таков путь к Сверхцивилизации, то насколько этично становиться моральным компасом подобной ценой?
Он открыл перед собой работы группы Кристофа Ламбера, грандиозный и уже оконченный труд, и принялся за продолжение.
«На протяжении миллиона лет, прошедших с момента появления Согласия, основой изучения различия в расах становились культурные явления. Религии, социальная модель общества, толерантность, свободы. Всё это было, есть и будет наследием того самого гена, общего для всех человеческих рас. На него пытались влиять, изучать, но оказалось, что вся генная терапия, произведённая с учётом этических норм, неустойчива и неспособна достичь ожидаемого эффекта. Напротив, человек, на котором ставился такой эксперимент, терял больше, чем приобретал, становясь нежизнеспособным организмом. Это в итоге привело к этическому запрету попыток влиять на ген Эмпатии. Новые расы, способные проводить такие эксперименты, оказались заложниками полученных от старых рас знаний, превращённых в догмат и ставших впоследствии антинаучными.
Расы Согласия совершили ошибку. Она заключалась в выводе о невозможности развития гена эмпатии в принципе. Сегодня мы видим, что белок, выделяемый при длительном страдании организма, влияет на это, причём потомство человека наследует уже изменённый ген. Такова естественная реакция организма. Вселенная, целью которой является прогресс и эволюция, нашла путь. Все расы Согласия пережили подобное: эмпатия в ответ на страдание.
Однако альтернативой служит старая схема: глаз за глаз. Ненависть, возникающая в ответ на причинённые индивиду и обществу страдания. Второй выделяющийся при страдании белок для некоторых особо склонных к жестокости индивидов приводил к практически полной блокировке эмпатии, и их потомки могли унаследовать данную деградацию гена. Расы, в которых такие индивиды смогли покорить и уничтожить эмпатичных сородичей, как правило, доводили себя до самоуничтожения, кроме случаев, когда их численность оказывалась слишком мала. Тогда они могли пережить это за счёт того, что большинство выживших приходились друг другу семьёй, и вырожденный ген эмпатии всё же останавливал их природную жестокость. Тем не менее неконструктивность сознания рас, оказавшихся в столь печальном состоянии, приводила к тому, что вид скатывался обратно к животному облику и образу жизни.
Все мы изначально были Несогласными, то есть эмпатически неразвитыми именно на генном, а не на культурном уровне. Это было нужно эволюции для того, чтобы род людской смог воцариться на своей планете, быть хищником, избавляться от конкурентов в ареале обитания. Раса Тиенн более десяти тысяч лет не только уничтожала расу Соккан, но и сама страдала от их ответных действий. Её мощи не хватило столь быстро уничтожить конкурентов, чтобы остаться Несогласными, поэтому тиеннцы получили мощнейший импульс в развитии гена и, несмотря на то что полностью уничтожили или ассимилировали другую расу, в итоге стали теми, кто пустил золотую идею Согласия в плавание по Галактике. Слёзы, которые проливает потерявший свою душу, зовут её обратно».
Написав последнюю фразу, Генрих понял, что для красоты трактату не хватает острого и мудрого слова Петра Григорьева. Может, стоит писать вместе с ним? В конце концов, это скорее философская работа, чем научный труд по биохимии и генетике. Для обоснования перед ним лежала работа Кристофа Ламбера и Нейтана Шварца с результатами всех исследований и опытов. Слава небесам, никакая национальность или гаплогруппы оказались не при делах! Всё отличие испытуемых образцов ДНК заключалось в том, что люди имеют разную склонность к жестокости.
Видимо, на Конкордии, где они встретили выживших «морлоков» – жестоких потомков Несогласных Предтеч и следы «элоев» – их мягких и травоядных братьев, каким-то образом после планетарной ядерной войны выжило большое количество жестоких индивидов, может быть, солдат или заключённых, ставших за тысячу лет практически животными и переживших, а то и уничтоживших бедных добряков «элоев», которые вполне могли бы влиться в Согласие задолго до Земли.
А ещё в его распоряжении была модель Хилл – Ланге, максимально приблизившаяся к тому, чтобы показать три вещи. С одной стороны, Согласие было неизбежно как структура в любой крупной Галактике. С другой стороны, Согласие уязвимо и могло погибнуть. Ну и наконец, Согласие может объединить Галактику, если не допустит собственной гибели. А значит, рано или поздно любая Галактика станет подвластна силам добра.
Он посмотрел на график вероятностей, или же, как назвала его Джессика, «график полусогласия», демонстрирующий среднестатистический срок с момента возникновения Галактики до того, как Согласие объединит