– Вол-Си, что-то произошло? – спросил он наконец, отставив тарелку.
– Флот пришёл в движение, Ричард Хейз, – сказал кенианин. Его голос был спокойным, но Хейз расслышал тонкие, едва слышимые нотки тревоги.
– Это же замечательно, – кивнул он, пытаясь улыбнуться, но вышло, должно быть, натянуто. – Дадим бой флоту З’уул.
– Авангарду, – поправил его Вол-Си. – Авангарду флота. Весь его мы пока что не видели.
– Думаешь, это небольшая часть?
– Я не военный эксперт, ты же знаешь, – Гош пошевелил скулами, что Кен-Шо часто делали, как бы смахивая личную ответственность за переданную информацию со своего лица. – Официальная стратегия заключается в том, что это не менее четверти их армады. Часть людей считают, что менее десяти процентов. Таких, впрочем, немного.
Но ведь неважно, десять процентов или тридцать? Ричард был уверен, что технологии Согласия, живущие более миллиона лет, должны быть развитее в разы, и их флот сильнее любой армады Несогласных, даже если все одновременно пойдут войной.
– Мы победим, – уверенно сказал он. Или ему показалось, что уверенно.
Кенианин сбросил задумчивость с лица и улыбнулся.
– Конечно, – уже твёрдым голосом подтвердил он. – Вопрос, какие будут потери.
Так вот что его тревожило. Конечно же. Для Согласия, для их этики потери были недопустимыми. Даже один погибший – уже много. Само собой, предстоящая битва вызывала у них жгучую тревогу.
Ричарда не приглашали на военные советы, но он получал все данные, как и правительство Земли. В них были оценки, но не было технических деталей и самой стратегии боя. Возможно, потому что земляне дискредитировали себя и свою безопасность инцидентом с Зоам Ват Луром, и теперь всегда существовал риск утечки.
– А как вы их оцениваете, Вол-Си? – аккуратно уточнил он, имея в виду именно потери.
– В бой отправилось три из пяти флотов силкоран, – при этих словах Ричард присвистнул, – усиленных тысячей тяжёлых линкоров парравиан. Эскадра Кен-Шо из почти что сотни кораблей вошла в третий флот. В целом более семисот рас предоставили эскадры и флоты. Половина всей мощи Согласия.
Вол-Си не ответил на его вопрос и снова замолчал. Ричард понимал. Если флот потерпит поражение, то Согласие ослабнет. И победа станет маловероятной. Но об этом думать не хотелось, хотя воображение рисовало горящие планеты, миллион горящих планет. Нет, отставить такие мысли. Нач-Сил-Кор обладал самым внушительным флотом в Галактике, ударное ядро союза. Силкоранцы были одними из немногих в Согласии, кто считал профессию военного привилегией, а не долгом. Если бы эти ребята выстроили флот над Землёй, то ночное небо не пропускало бы света звёзд. Что может остановить их? Варвары из соседней мини-галактики? Ха! А тут ещё и тяжёлые линкоры Паррави! Восьмикилометровые гиганты с невероятным энерговооружением, способные разрывать планеты на куски.
– Хорошим сценарием считают потерю одного процента ударных сил, – сказал наконец Вол-Си.
– И правда, хороший сценарий, – согласился Ричард. – А каков плохой?
– Плохой включает потерю до десяти процентов, – ответил кенианин, но его голос прозвучал так, будто тут есть «но».
– Но? – тут же, не думая, уточнил Хейз.
– Но я думаю, что мы недооцениваем прочность и вооружение звёздного линкора З’уул.
Интересное наименование. Про себя Ричард называл этот гигантский корабль просто «звездой смерти». Он не стал уточнять, какой же процент потерь прогнозирует Вол-Си, и просто улыбнулся.
– Я думаю, что надо быть оптимистами! – сказал он. – Какой прогноз по месту и дате сражения?
– Примерно через восемь земных месяцев флот выйдет за пределы нашего пояса Ориона и где-то там встретится с противником, – произнёс Вол-Си Гош.
– Что ж, значит, у меня есть время слетать в отпуск на Землю, – смеясь, заметил Ричард. – Может там и встретить новости о бое? Они же придут туда на…
– На миллисекунду раньше, – улыбнулся кенианин. – Так что смысла нет, можешь с равным успехом следить за новостями в любой точке Согласия…
* * *
…Нью-Йорк провожал лёгким осенним дождём. Жёлтые листья прохладным ветром размело по дорогам, и сейчас правительственный автомобиль мчал его в аэропорт. Несколько часов – и он дома, с семьёй. Жена ушла от него много лет назад, дети выросли, у старшей дочери уже росли двое карапузов. Но они его ждали, и двухнедельный отпуск Ричард планировал провести с ними, в Техасе.
Всего несколько часов. Мелочь после недели в пути в сопровождении одного единственного попутчика – Освальду Фариаса, сильно похудевшего после прохождения некоторого курса лечения, в детали которого седой бразилец с восторгом погружал Хейза по несколько раз в день. Надо бы направить его на Марс, чтобы группе Ламбера показался. Ребята заняты серьёзными болезнями, а ведь ожирение тоже может быть проблемой. Но за сутки в Нью-Йорке, пока он общался с разными людьми и делал отчёты, то ни разу об этом не вспомнил, хотя во время полёта был вынужден думать и разговаривать о похудении постоянно.
А чем заняться семь дней в маленьком, по своей сути курьерском корабле? Несмотря на комфорт, выдержать такое «заключение» было непросто – в корабле-крошке имелись три миниатюрные каюты и небольшая рубка, она же кают-компания с тремя широкими креслами вокруг столика. Неделю они с Освальду играли в шахматы и смотрели какие-то фильмы. Еда. Сон. Общение. Хейз пытался работать, но ему катастрофически не давало расслабиться ощущение того, что он в тесной консервной банке, прыгающей сквозь ничто, словно гигантский кузнечик. Кузнечик-попрыгун, на микромгновения выносящий кусочек Вселенной туда, где её никогда раньше не было и никогда больше не будет. Но между этими бесконечностями, проводя в непостижимом «нигде» целую вечность, которую ни он, Ричард, ни сама Вселенная попросту не замечали в силу отсутствия там самого понятия времени или пространства. Господи, Хейз, ты запускал миссии на орбиту и на Марс! Каково было астронавтам там? Год лететь на Красную планету, ещё и без силы тяжести!
Сейчас он наслаждался видом из окна – пробкой, домами, серыми людьми, спешащими выбраться с мокрой неуютной улицы в свои гнездышки, дождём, тихо бьющим по крыше и лобовому стеклу – всё это доказывало, что вокруг тебя есть жизнь, что ты не в «нигде». Уже скоро он окажется в Остине, там тепло, барбекю, ярмарки, весёлые добрые люди, дети и внуки. Счастье. Можно будет забыть о том сложном разговоре, который состоялся у него с президентом Артуром Уайтом.
Тот выделил бы ему время, даже не будь Ричард официальным послом в Согласии и Кен-Шо, просто в силу добрых между ними отношений и многолетней дружбы. Однако,