На столе лежало пять золотых монет — тяжёлые, с характерным отблеском южноафриканского сплава. Генерал присмотрелся к надписям.
— Крюгеренды?
— Они самые. С каждой партией я провожу микроскопическое сканирование. Не только вес, диаметр, но и самые незначительные неровности, царапины, микроскопические трещинки — всё фиксируется. У каждой монеты — свой «отпечаток пальца». Это позволяет отличить их даже от самых качественных подделок, если вдруг кто решит переиграть нас на поле фальшивомонетчиков.
— Умно. А дальше?
— А дальше — металл идёт в переплав. Но на орбите не всё так просто. Добавка меди, которая придаёт прочность и характерный цвет, требует инертной среды и высокоточной дозировки. Без меди — монеты будут слишком мягкими, царапаться даже от ногтя. Но если переложим — начнёт крошиться, или изменится оттенок.
— Тут её не взять?
— Нет. На борту меди немного, и она предназначена под пайку и системы охлаждения. Поэтому пока работаем с тем, что есть. Плавим без добавок, чистое золото. Зато с высочайшей степенью чистоты и геометрической точности.
Я подал команду. Один из модулей отодвинул защитную шторку, открыв полость, где в микропечи медленно вращался тигель с золотом. Металл уже начал плавиться — тяжёлый, густой, как жидкое солнце.
— Вот теперь смотри. — Я открыл ещё одну панель. Там лежали круглые заготовки. — Это так называемые «пазлы». Их будет четыре типа: одна десятая, одна четвёртая, половина и целая унция. В собранном виде — единая «марка», с гравировкой и уникальным узором, как на печати или гербе. Но чтобы собрать всю — придётся постараться. Не говоря уж о том, что один или два фрагмента будут встречаться редко. Как в коллекционной карточной игре.
— А внутри?
— Чистое золото. Сплав один в один с исходным крюгерендом. Только форма другая. И целевая аудитория другая.
— Инвесторы и азартные?
— Именно. Покупают вроде как инвестиционный металл, а на деле — втягиваются в сбор, в охоту. И всё легально. Мы не фальшивим, не имитируем, не скрываемся — наоборот, даже делаем дизайн через ювелирные агентства в Швейцарии.
Измайлов провёл пальцем по одной из заготовок, потом взял монету и приложил её к шаблону гравировки.
— А ведь это красиво, Костя.
— И экономически устойчиво. Кубинское золото тоже может пойти сюда. А если расширимся — ещё и на серебро. Такие марки можно будет купить даже бедному студенту или даже школьнику. А вот собрать всю серию сможет только упорный. Или везучий.
Генерал хмыкнул, задумчиво глядя в тигель.
— А главное — всё честно. Хрен докопаешься.
— Мизер должен быть неловленным, товарищ генерал.
Измайлов усмехнулся в ответ, затянулся сигарой и отбросил голову назад. Его глаза снова устремились к Земле, которая медленно вращалась под нами. Внизу была Гавана, мастерская, окрошка, водоросли в стенах — всё настоящее, хоть и не напечатанное.
* * *
Через пару минут печь издала тихий сигнал. Платформа с золотым блином выехала из защитного отсека, и манипулятор бережно опустил его на охлаждающую решётку. Вторая рука подхватила шаблон и гравировальный наконечник.
Я стоял, наблюдая, как тонкий луч испаряет микрослои металла. Медленно, почти ритуально, проступали линии: цифры, стилизованный герб в виде распахнутых крыльев, знаки безопасности, невидимые простому глазу.
— Ну вот, — сказал я, когда манипуляторы отступили. — Первая из серии.
Я взял тёплую заготовку в пальцы, подержал секунду и протянул генералу. Тот машинально поджал сигару, взял монету двумя пальцами, внимательно её осмотрел и тихо выдохнул.
— Весит.
— Ровно одна унция, но ощущение — будто больше.
Он покрутил «марку» на свету, поднёс к глазу. — А что за гравировка сбоку?
— Идентификатор. Серийный номер. И пара фраз. На латыни: Veritas aurum est. Правда — золото.
Генерал усмехнулся, и на миг — будто бы на десяток лет стал моложе.
— Слушай, Костя… не знаю, будет ли с этого золота толк, но это красиво и правильно.
Он сжал марку в ладони, как будто проверяя не только вес, но и всё, что в неё заложено.
— Первую себе возьму. На удачу.
— Именно так и рассчитывал.
Мы молча постояли, глядя на ещё дымящуюся платформу и крошечные искры от остывающего золота.
* * *
— А теперь самое интересное, — я махнул рукой, и вторая платформа вывезла на свет идентичную марку, только без гравировки.
Генерал с интересом приподнял бровь.
— Показывай, мастер.
— Смотрите. — Я запустил подпрограмму «Друга». — Эта версия не цельная. Внутри — система микроперемычек. Сейчас покажу, как работает.
Плоский резак с алмазным напылением начал вращаться, опускаясь по заданной траектории. Сухой, почти беззвучный рез. Через пятнадцать секунд марка лежала разложенной: четыре чётких элемента — каждый с фигурными выемками и выпуклостями.
— Пазлы, — прокомментировал я. — Они могут быть весом в одну унцию, полунции, четверть и десятая. Всё с точностью до сотой доли грамма. Совмещение — микрозамок. Надёжный, можно разобрать и снова собрать.
— А зачем?
— Психология. Люди не просто инвестируют — они играют. Им хочется собрать полную коллекцию. Но одна часть в серии — всегда редкая. Чтобы достать её, нужно купить ещё.
Измайлов кивнул.
— Лотерея на золоте…
— Именно. Причём не абстрактная, а с физическим результатом. Всё легально, всё красиво. В Европе или Канаде зайдёт на ура.
— А маркировка?
— Каждый пазл имеет отдельный идентификатор, зашитый микропунктиром. И ещё — флуоресцентный отпечаток, видимый только в ультрафиолете.
— Тогда следующий вопрос: упаковка?
— Будет как у ювелирки. Каждый набор в прозрачной запечатанной капсуле, с голограммой. Всё можно верифицировать, допустим в партнерском банке.
Генерал усмехнулся.
— Напоминает мне кое-какие контрабандные схемы, только в чистом золоте и без риска нарваться на таможню.
— Вот именно и это — не контрабанда. Это коллекционная инвестиционная серия. Причём, если кто-то захочет вернуть всё обратно в слиток — на орбите мы это сделаем за два часа.
Он покрутил один из пазлов в пальцах.
— А если кто-то захочет просто сдать один кусочек?
— Тоже возможно. Мы учтём фрагменты, как валюту. Пусть даже не по номиналу, но с небольшим фиксированным дисконтом. Всё будет зависеть от текущего курса золота.
Генерал засунул один из пазлов в карман и, не глядя на меня, тихо произнёс:
— Костя, вот ради таких вещей… иногда стоит спасать мир.
— Возвращаемся? — спросил я.
— Возвращаемся.
Глава 7
Из шлюза атмосферник вышел бесшумно. Панорама Земли исчезла за створками люка, впереди снова была чёрная гладь Карибского неба. Воздух в кабине пах свежестью и озоном, и только слабый гул стабилизаторов напоминал, что мы на спуске.
Генерал молчал, прижимая к себе черный транспортный кейс