– Твоя губа… Тебе, должно быть, больно целовать меня, – сквозь поцелуй шепчу я, ныряя пальцами во влажные волосы мужа.
– Не целовать тебя мне будет еще больнее.
Все-таки некоторые вещи навсегда остаются неизменными. В нашем случае это Димина способность всегда уметь находить подходящие слова, чтобы быстро успокоить меня и побудить забыть обо всем на свете.
Впитав в себя его ответ, я начинаю отвечать на поцелуй в полной мере, напрочь игнорируя привкус крови и тот факт, что Диме сейчас не следовало бы активничать. Он тоже все это игнорирует, сталкиваясь с моим языком и впиваясь в мой рот так, будто лет сто не целовался. И так же касается меня – с жаждой, голодом, страстью и нестерпимым желанием, которое я четко чувствую под собой. Его член стоит колом и, кажется, готов ворваться в меня даже сквозь двойную преграду в виде одежды. Трение промежностью действует ошеломительно на все самые чувствительные точки, высекает ту самую искру, из которой вспыхивает пламя. Сердце стучит еще быстрее, возбуждение мелко сотрясает тело. Что мое, что Димы.
Он с хриплым выдохом отрывается от моих губ, взгляд невменяемый, дыхание рваное, движения нервные, нетерпеливые. Я без слов понимаю, что нужно срочно поднять руки, когда Дима цепляет пальцами подол задравшегося легкого платья. Одно мгновение, и я остаюсь в одних лишь трусиках. Несколько секунд Дима пристально оценивает меня, вынуждая задрожать еще сильнее. Нескрываемый восторг в любимых глазах сжигает душу и тело. Все во мне пылает и требует. Требует больше. И Дима дает мне это.
Откидываю голову назад и не сдерживаю громкого стона, стоит ощутить свой сосок в горячем рту и сильные мужские руки, сжимающие мою грудь. Ноль ласки, ноль нежности. Каждое касание Димы сочится необходимостью во мне и дикой похотью. Он не целует, а пожирает мою грудь, наверняка покрывая кожу своими отметками. Отлично. Я не против. Пусть делает со мной все, что хочет. Я даю ему это понять одобрительными стонами и извиваниями бедер, что совсем скоро доводят нас обоих до исступления.
Налакомившись моей грудью, Дима обхватывает меня и резко валит спиной на кровать. Ожидаю, что он снова нападет на мой рот и сведет с ума неистовым поцелуем, но, видимо, Титов считает, что я достаточно рехнулась, поэтому еще одним быстрым движением переворачивает меня со спины на живот и ставит в колено-локтевую позу.
Прогибаюсь в пояснице и снова покрываюсь мурашками от скользящих движений мужских ладоней по моей талии к попке.
– Какая ты у меня обалденная. Сзади тоже.
Очередной комплимент по обычаю вынуждает меня смутиться, но ненадолго. Как только чувствую, как головка члена касается входа, мой мозг простреливает важным нюансом.
– Дима! Презерватив! – твердо и требовательно напоминаю я, но на Титова не особо действует тон моего голоса.
– Я выйду, – обещает он, и первый порыв – пойти у него на поводу, не тратя время на поиски презерватива, однако я вспоминаю о беременности Ари, которая случилась даже с защитой, и настаиваю на своем.
– Нет! Надень презерватив. Пожалуйста. Я и так на днях опять пила таблетку. В третий раз травить себя этой гадостью не хочу.
Дима не отвечает, но я чувствую его недовольство, даже не глядя на него. Могу лишь предполагать, что причиной тому является возможное отсутствие презерватива. И когда он дотягивается до одной из прикроватных тумб и чертыхается, проверяя обе полки, мои догадки обретают подтверждение. Радует, что во второй тумбе презервативы все-таки оказываются. Не будь их и там, не уверена, что Диму данный факт остановил бы. Как и меня, впрочем. Уж слишком мы возбуждены.
– Нам нужно подумать о другом виде контрацепции, – натянув презерватив, Титов выражает свое недовольство, шлепая меня по заднице. – Я хочу трахать тебя без каких-либо преград.
Еще один шлепок обжигает кожу, куда более сильный, чем первый. Но я не чувствую боли, только сумасшедшее по силе удовольствие, ведь сразу после удара следует глубокое проникновение, соединяющее нас с Димой и лишающее меня способности ответить.
– Пиздец, – порция мата с шумным дыханием мужа падает мне на спину, словно электрические искры. Я стону и прогибаюсь еще сильнее, выпячивая ягодицы, за что получаю одобрительный шлепок и второй толчок… а за ним и третий. Дима в этот раз не медлит. Даже не дает мне возможности привыкнуть к его размеру. Сразу начинает заполнять меня целиком, выходит и входит в меня без остановки. Быстро. Сильно. Мощно. Выбивая из меня громкие стоны, а из легких – воздух. С каждым растягивающим меня толчком все больше и больше. Я захлебываюсь собственными стонами, сгребаю в кулак покрывало, пытаясь удержаться на месте, но получается только физически. Морально я улетаю от переполняющего меня кайфа. От непрерывных фрикций, планомерно подталкивающих меня к обрыву. От шумного дыхания Димы, его хриплых стонов и сильной хватки на моих ягодицах. Хотелось бы увидеть сейчас его глаза, в которых яркой вывеской горит похоть, сжатые от удовольствия губы… Чтобы поцеловать, чтобы слизать капли крови, чтобы вобрать в себя его вкус и запах в момент оргазма. Однако Дима дает мне все это сделать лишь в моих мыслях, продолжая мощно трахать меня сзади. Но и фантазий оказывается достаточно, чтобы начать стонать громче и достичь наивысшей точки рая.
Все мое тело – натянутая струна. Пороховой снаряд, который взрывается, и оргазм поглощает меня как вспышка. Едва чувствую, как Дима тянет меня за волосы, обхватывает под грудью и прибивает спиной к себе, совершая финальные толчки, после которых с глухим стоном кончает вслед за мной.
Перед глазами все плывет, тело сотрясается, каждый удар сердца как электрический разряд по обнаженной коже. Мне нужно хоть за что-то ухватиться, ощутить опору, поэтому я судорожно цепляюсь пальцами за руку Димы. Кажется, вместо удобной кровати передо мной разверзается бездна. И я обязательно рухну в нее, если Дима вдруг решит отпустить меня, расслабив руки.
Но он не расслабляет, не отпускает. Держит крепко. И, продолжая тяжело дышать и обнимать меня, падает вместе со мной… В эту самую бездну, которая окутывает нас вовсе не тьмой, а нежностью и сладкой негой, растекающейся по всему телу.
Дима ловко снимает презерватив, бросает его куда-то на пол, а после жмется к моей спине телом, носом утыкается во влажную шею и, так и не сказав больше ни слова, совсем скоро отключается. Отлично. Сон – лучшее лекарство. Чувствую спиной, как замедлилось его сердцебиение, дыхание стало ровным,