– Поэтому ты покинул Морен, – выдыхаю я, ощущая легкое головокружение от внезапного озарения. – Поэтому ты разъезжал по другим островам и подчинял себе новые территории. Ты должен был стать более значимой фигурой, чем Королев, чтобы Влад отдал меня тебе, и ты справился. Это было одно из условий договора, я правильно поняла?
Сердце грохочет на полной мощности, так что его стук закладывает уши, но мне все равно удается расслышать Димин ответ:
– Правильно. Только в случае успешного результата моих поездок на другие острова наш договор с Владом имел бы силу.
– Поразительно… – Тихий выдох изумления срывается с губ, мысли мечутся в голове из стороны в сторону, отказываясь успокаиваться. – Поразительно, на какие подвиги способно побудить желание отомстить, – с трудом справляясь с полученной информацией, констатирую я. – Восемь лет… Ты целых восемь лет скитался по всему архипелагу, подчиняя территории, чтобы предотвратить слияние Гордеевых со своим врагом и получить возможность отомстить ему.
– Нет, Каролина. Все не совсем так, – вдруг произносит Дима, убирая прядь волос с моей щеки и заправляет за ухо.
Его пальцы едва касаются моей кожи, но реакция все равно мощная: с головы до ног мурашит, при этом обдает жаром.
– Я только два года расширял территории семьи Титовых на других островах ради мести, потом мои мотивы кардинально изменились.
Хмурюсь, снова погружаясь в водоворот вопросов и непонимания. Хорошо, что на сей раз Дима не медлит и поясняет:
– Через пару лет пребывания на Корте мне стало известно, что у Максима Королева обнаружили опухоль мозга, которая свела его в могилу слишком быстро. Всего через месяц мне сообщили, что мерзавец сдох, и мстить было больше некому, – с глухой злостью рассказывает Титов, явно до сих пор не до конца смирившись с подобным положением вещей.
– А как же сын Максима?
Дима слабо усмехается, но взгляд по-прежнему остается максимально серьезным, с отливом многолетней злости.
– Уверен, твои братья так и поступили бы. Начали бы мстить родственникам, однако мой отец воспитывал меня иначе. Переносить грехи отцов на их детей – не в моем стиле. Да и в чем смысл? Королева младшего и так природа наказала отсутствием мозгов. К тому же Максим уже был мертв. Он не увидел бы того, что я мог сделать с его единственным, непутевым наследником. Как и не увидел того, как этот мудак с кучей зависимостей довольно быстро просрал все владения семьи и был убит всего через год после смерти отца, чем прервал династию Королевых. Его труп еще не успел остыть, как за освободившееся Золотое место началось соперничество между десятками Серебряных семей. В итоге победили Лаврентовы, которых ты знаешь. Вот и вся никчемная история моей несвершившейся вендетты, – с безрадостным смешком подытоживает Дима, но у меня на языке зудит самый главный вопрос:
– Если мстить больше было некому, зачем ты продолжил выполнять условие договора с Владом для женитьбы на мне? В чем был смысл?
– Смысл был в тебе, – уверенно отвечает Титов, впечатывая в меня свой ледяной, пронзительный взгляд. Не передать, чего мне стоит выдержать его, не раскрошившись на части.
Смысл во мне.
Эхом отдаются эти слова, вышибая весь воздух из легких. Смотрю на Диму, не моргая, и опять не знаю, что сказать? Как реагировать? Во что верить, а во что – нет?
– Девочка, которая сначала была для меня одним из инструментов мести, совсем быстро превратилась в неотъемлемую часть жизни, без которой я не мог прожить и дня.
Мое ошалелое молчание продолжается. В груди бомбит, в голове шумит, в горле пересыхает. Кажется, от шока сбой происходит во всех системах организма, и они перестают нормально функционировать.
– Знаю… Я тоже был поражен, – тихо усмехается он, обхватывая мою шею рукой. Не больно, не жестко. Скорее, по-хозяйски. И так горячо и нежно, что жар растекается по всему телу, пока мы смотрим друг другу в глаза. – Я тоже долго не понимал, какого черта со мной происходит. Какого черта я подсел на маленькую, проблематичную и взбалмошную девочку. И даже не в жизни, а по видео.
Я мгновенно мрачнею, вспомнив про вопиющее нарушение всех моих личных границ, и Дима это замечает, начиная поглаживать пальцем венку на моей шее.
– Знаю, ты в бешенстве от того, что я годами следил за тобой, но иначе было нельзя.
– Нельзя или просто ты сталкер-извращенец, который хотел знать о своей будущей жене все и даже больше? – цежу я, силой отрывая его руку от себя.
– Насчет сталкера спорить не буду, но я не извращенец. Я не смотрел на тебя, как на женщину. Ты была подростком, к тому же больше походила на мальчишку-сорванца. А я был мужчиной со здоровой психикой, который вел активную половую жизни. О каком сексуальном влечении могла идти речь? Скорее, ты зацепила меня, как человек, а не как женщина. И чем чаще я наблюдал за тобой, тем сильнее осознавал, насколько мы с тобой похожи. Точнее, ты была похожа на мою старую версию, которая существовала до смерти родителей. Я тоже любил творить всякую дичь и терпеть не мог правила нашего общества, мне тоже всегда было плевать на чужое мнение и репутацию. Только я никогда не пытался бороться с существующей системой нашего мира, а ты боролась. Постоянно. С малых лет. И день за днем покоряла меня своим характером, умением устраивать хаос везде и повсюду, а еще колоссальной энергией и желанием помогать каждому встречному. Я сам не осознал, как ежевечерний просмотр видео с сумасшедшей девчонкой в главной роли стал для меня чем-то ритуальным и необходимым. Я поражался твоей доброте и простоте. Ты постоянно удивляла меня, вводила в ступор, заставляла смеяться во весь голос или задумываться. Но самое главное – ты напоминала мне о том, что в нашем мире все еще существует человечность. Я восхищался тем, что ты не возвышала себя перед другими, как делали остальные Золотые девушки. Да и не только Золотые. Ты не брезговала перед бедностью и грязью. Ты не хвасталась и не пользовалась своим статусом или деньгами, ты не унижала и не отворачивалась от людей, кем бы они ни являлись. Ты высмеивала и презирала все, что ценили и восхваляли в наших кругах. Ты ставила на место многих лицемеров нашего мира, а еще сотни раз позорилась, вводя в краску все свое семейство, – искренняя улыбка на миг касается его губ. – Но ты ни капли не переживала о том, что о тебе будут говорить или думать. Ты не стыдилась