Желаю Вам всего наилучшего. С уважением
К. Тюнькин
11 марта 1958.
Отзыв Б. С. Рюрикова на переработанные примечания Л. П. Гроссмана к т. IX и X собрания сочинений Ф. М. Достоевского («Братья Карамазовы»), 7 апреля 1958 г. [857]
Гослитиздат, тов. Акоповой Н. Н.
Уважаемая Наталия Николаевна!
Примечания к «Братьям Карамазовым» прочел, они стали стройнее и яснее.
Следовало бы где-то все же сказать, что на вопрос, волновавший Достоевского – возможна ли добродетель без бога – уже тогда жизнь дала ответ образами сотен передовых людей, материалистов-революционеров, людей огромной нравственной чистоты и красоты. Полезно было бы сказать о превосходстве морали революционной, атеистической над церковной, религиозной моралью.
На стр. 22 надо было уточнить терминологию, очень неясная и путаная. Вряд ли удачно и слишком прямолинейное сопоставление Достоевского с Бальзаком.
На стр. 29, где излагается позиция Ивана, надо бы избежать оправдательных интонаций. Дело не в том, что «социализм не ограничивается лишь хлопотами о хлебе» и т. д. Надо сказать прямо, как зависели высказывания Достоевского от злобно-тенденциозных антисоциалистических высказываний, что привело к реакционным извращениям социализма, объединенного Достоевским с католицизмом и инквизицией. Здесь должен быть другой тон.
Б. Рюриков
7 апреля 1958 г.
Соотношение первоначального плана собрания сочинений Ф. М. Достоевского (январь 1955) с осуществленным изданием (1956–1958) [858]
Из истории издания А. С. Долининым писем Ф. М. Достоевского и других его работ о писателе
Письмо А. С. Долинина Леониду Леонову, 15 марта 1950 г. [859]
Дорогой Леонид Максимович,
Обращаюсь к Вам за содействием, которое, надеюсь, Вы окажете мне, независимо от Вашего отношения – в прошлом или настоящем – к Ф. М. Достоевскому.
Еще в 1941 году четвертый последний том писем Достоевского (с именным указателем ко всем томам) был доведен до печати, но не вышел – началась война, и набор был рассыпан. Два года тому назад том был снова набран и опять не вышел; набор рассыпали и не заматрицировали.
Что и говорить – Достоевский писатель, конечно, очень вредный и широкому кругу читателей абсолютно не нужен. Но как обойтись историку русской мысли, русской литературы, а может быть кое-кому из писателей без того огромного материала на протяжении десятилетий, который заключается в его письмах? Центральная тема последнего тома – «Братья Карамазовы»; да и предыдущими томами пользоваться чрезвычайно трудно без именного указателя.
Так вот: не следует ли закончить как-нибудь это издание писем, выпустив последний том в количестве хотя бы весьма ограниченном, 900–1000 экземпляров, специально для весьма узкого круга литературоведов, нескольких критиков и тех писателей, которые сочли бы для себя полезным время от времени заглядывать в Достоевского, разумеется для того, чтобы в самой малой степени не быть на него похожим.
Дорогой Леонид Максимович, если мои соображения не кажутся Вам наивными до глупости, то, может быть, подняли бы этот вопрос в правлении писателей с тем, чтобы оказано было воздействие на то учреждение, от которого зависит все дело.
В ожидании Вашего ответа
Ваш А. Долинин.
Письмо заведующего редакцией русской классической литературы Гослитиздата В. В. Григоренко А. С. Долинину, 25 июня 1954 г [860]
Уважаемый Аркадий Семенович!
Могу сообщить Вам, что вопрос об издании четвертого тома писем Ф. М. Достоевского решен положительно: том включен в план редакционной подготовки на 1955 год. Само собой разумеется, что если том подготовлен к печати, он может быть сдан в производство и в текущем году.
Договор на подготовку тома к печати может быть заключен, как только план будет утвержден вышестоящими органами. По этому вопросу Вам нужно будет обратиться к главному редактору нашего Ленинградского отделения С. Л. Горскому.
Зав. редакцией русской классической литературы В. В. Григоренко.
План сборника «Памяти Достоевского», конец 1955 г. [861]
Памяти Достоевского
Общий отдел – <А. С.> Долинин – 2 л.
Достоевский и Белинский – <А. С.> Долинин – 1 л.
Достоевский и Горький – <Г. М.> Фридлендер – 1 л.
Достоевский и Некрасов – <Н. Н.> Наумова – 1 л.
Достоевский и Добролюбов – <Е. Н.> Дрыжакова – 1 л.
[Достоевский и Гоголь] <зачеркнуто>
Достоевский и Щедрин – <Г. В.> Иванов – 1 л.
Достоевский и Блок – <Д. Е.> Максимов – 1 л.
Достоевский в Петербурге – Шер… – 1 ½ л.
<Л.> Леонов – ½ л.
<К.> Федин – ½ л.
<Ю.> Герман – ½ л.
В. Панова – ½ л.
Достоевский на Западе – <Н. Я.> Берковский – 2 л.
Конспект доклада А. С. Долинина «Достоевский. Сорокалетие советского строя», октябрь-ноябрь 1957 г. [862]
Достоевский. Сорокалетие советского строя
Чтобы легче было обозреть, осмыслить и оценить все, что совершилось в течение сорока лет в советском литературоведении по изучению Достоевского, я позволю себе, как бы это ни казалось искусственным, распределить накопившиеся материалы по следующим трем категориям:
I. Материалы биографического характера.
II. Издания произведений Достоевского – художественных, критико-публицистических, а также писем.
III. Исследования творчества Достоевского, художественного и критико-публицистического в связи с его общественно-политической деятельностью.
Я придерживаюсь той точки зрения, казалось бы элементарной и общепризнанной, но на деле всегда пренебрегаемой, что писатель-творец отнюдь не растворяется вовсе в своей среде и не весь ею определяется, как бы сильно ни было ее воздействие. – Это личность, свойства которой определяют и характер его восприятий, и способы их оформлений. И нужна, необходима ее биография, построенная научно, на основании строго проверенных фактов, обязательно свободных от той субъективной окраски, в какой обычно предстает перед нами источник мемуарного или эпистолярного характера.
Должен сейчас же сказать, что о такой научной биографии Достоевского мы можем только мечтать и пока можно говорить лишь о первой ее стадии – накопления материалов… Следует сейчас же сказать, что они различаются по десятилетиям прежде всего в количественном отношении. Если за первое десятилетие советской власти, в 20‑х годах, было напечатано четырнадцать названий, то за 30‑е годы всего четыре, причем в первое пятилетие – три, во втором пятилетии – одно. В 40‑х годах только одна маленькая статейка «Достоевский в Сибири (1846 г.); за 50‑е годы тоже только одно – роман <М. А.> Никитина (о пребывании Достоевского в Семипалатинске). Было бы недостаточно достоверно делать какие-нибудь выводы только на основании этого количественного распределения. Но такое же соотношение, как увидим дальше, окажется и по двум другим категориям (изданий текстов и исследований). Очевидно, объяснение этому в самом внимании исследователей к Достоевскому, которое колебалось очень резко по причинам отнюдь не научного характера.
Но перейдем к оценке, хотя бы очень краткой, самих материалов, причем позволю себе несколько нарушить порядок их появления во времени, руководствуясь степенью их важности, их значения.
В 1923 году появился дневник А. Г. Достоевской. Он охватывает очень короткий период жизни Достоевского за границей в 1867–1868 годах. Он очень ценен и интересен по обилию сведений о материальных условиях их быта вне родины, об его страстных увлечениях, в которых он переходил за пределы, о чертах его вспыльчивого и в то же время в высшей степени чуткого характера.
В 1925 году появились ее воспоминания, касающиеся всей ее совместной жизни с Федором Михайловичем. Они прекрасно написаны, читаются местами как роман, в духе английских семейных романов прошлого века, и в этом – пусть это не прозвучит парадоксом, – их главный недостаток. Автор хотел создать некую семейную идиллию, события теряли свое самостоятельное значение как факты, интерес которых в их достоверности и конкретности, не отделанной, не приспособленной эстетически к некоей заранее задуманной картине.
В 1930 году появились воспоминания брата Федора Михайловича, Андрея Михайловича Достоевского, о семье, отрочестве и юности Достоевского, спорадически – несколько фактов из более поздней поры его жизни, его родственниках и их роли в истории рода Достоевских. Андрей Михайлович – провинциальный архитектор, человек многоодаренный; к брату относится без благоговения – позволяет себе приводить факты из его молодых лет, рисующие его как человека определенной мещанской среды; он ничего не прикрашивает, нередко ошибается в хронологии, явно не обращается ни к каким источникам, передает то, что крепко сохранилось в его памяти, и это делает их особенно ценными.
В 1928 году вышла книжка «Достоевский и Суслова»; в основе книжки Дневник Сусловой,