Статей и книг за сорок лет насчитывается 36 названий. Как мемуары и издание текстов, большинство исследований о творчестве Достоевского опять приходится главным образом на 20‑е годы. М. П. Алексеев выступает в 1921 году с брошюрой «Драматургические опыты Достоевского», в ней речь идет о тех его замыслах, о которых он пишет брату; они восходят к Шиллеру, Пушкину и Гоголю, с кем он связан во всю свою жизнь, не только в этот первый творческий период начала сороковых годов. В этом же 1921 году появилась небольшая книжка Ю. Н. Тынянова «Гоголь и Достоевский». Как все, что выходило из-под пера этого замечательно тонкого и острого писателя, она пленяет оригинальной и весьма убедительно доказанной мыслью о том, что в повести «Село Степанчиково» Фома Опискин – пародия на Гоголя, автора «Выбранных мест из переписки с друзьями». Это первая весьма удачная попытка на частном и узком примере показать, как нужно осторожно относиться к таким установленным шаблонам, как «Мы все вышли из „Шинели“ Гоголя». Вышел, да ушел; в черновых материалах к «Подростку» (в 1875) уже на склоне лет Достоевский снова резко отзывается о «Переписке с друзьями» в полном согласии с оценкой Белинского в «Письме к Гоголю».
В том же 1921 году появляется небольшая статья <А. С. Долинина. – П. Д.> под заглавием «Блуждающие образы» – о том, как Достоевский часто возвращается к образам, однажды уже им созданным, углубляет их, варьируя, согласно новым условиям общественной жизни следующих эпох или периодов. В исследовании творческой эволюции любого, особенно крупного художника это должно бы быть проблемой чрезвычайно важной, может быть даже основной; к сожалению, ею всерьез почти никто не занимается.
В 1923 году вышла небольшая книжка А. Г. Цейтлина «Повесть о бедном чиновнике Достоевского». Анализ художественного произведения большого писателя, как обобщающей вершины целого ряда сходных сюжетов и образов, наиболее часто встречающихся, – задача первостатейной важности, у нас, к сожалению, находится в пренебрежении. Во всяком случае в литературе о Достоевском это, кажется, единственная работа.
К этому же времени относятся две работы будущего академика В. В. Виноградова: «Стиль Петербургской поэмы „Двойник“» (1922), «Сюжет и архитектоника романа Достоевского „Бедные люди“». Обе эти статьи казались тогда первыми откликами на насущную потребность изучать писателя в связи с его эпохой не с одной только идейной его стороны, но и формы. К сожалению, они остались пока чуть ли не единственными. В сборнике «Достоевский» (издание Академии художественных наук 1928 года) имеются несколько статей тоже стилистического характера: В. С. Нечаевой «Сравнения в ранних повестях Достоевского», М. А. Петровского «Композиция „Вечного мужа“», С. Н. Дурылина «Об одном символе у Достоевского: „Лучи заходящего солнца“». Наблюдения порою очень тонкие, но смысл их все же крайне узок… [Есть в этом сборнике статья Ф. Ф. Бережкова «Достоевский на Западе». По тонкости наблюдений, оригинальности подхода, и по необыкновенной вдумчивости западные литературоведы по отношению к Достоевскому оставляют нас, надо сказать правду, далеко позади.]
[Следует особо выделить.] В 1929 году вышла книга Бахтина «Проблемы творчества Достоевского». Бахтин видит мир идеалистически, и в этом порочность его книги. Но умеет мыслить своеобразно, проникать в сущность вещей. Может быть именно потому, что того мировоззрения, той же категории, что исследуемого им писателя, он так тонко его воспринимает, действительно входит в мир художника без всяких страстей и пристрастий и постигает основу его художественного метода, его многоголосия. А. В. Луначарский отозвался об этой книге положительно при всей порочности ее в идеологическом отношении. <Обрыв рукописи>
Отзыв Б. В. Томашевского на подготовленный А. С. Долининым т. IV писем Ф. М. Достоевского, 21 января 1956 г. [863]
Достоевский. Письма, том IV
Под ред. А. С. Долинина
Было бы излишним педантизмом доказывать необходимость издания этого тома писем. Этим изданием надо загладить ошибку издательства, не выпустившего его своевременно.
Из этого вытекает и то, что издание должно быть сделано по плану первых трех томов писем и под той же редакцией. Поэтому нет нужды обсуждать принципы, на которых построена публикация писем. Я должен сознаться, что детали в воспроизведении текста Достоевского не во всем меня удовлетворяют, но об этом надо было думать при издании первого тома, а не четвертого. Впрочем, мои несогласия никак не обозначают, что в системе, принятой редактором, имеются какие-нибудь пороки, которые не поздно было бы исправить хотя бы в одном последнем томе. Каковы бы ни были расхождения во мнениях, лучше кончить издание так, как оно было начато, чем перестраиваться в пути.
То же скажу о системе примечаний. Они таковы же, как в прежних томах, и такими они должны быть и в последнем томе. Читатели к ним привыкли, и разнобой здесь не желателен.
Чрезвычайно важен указатель к письмам. Без него первые три тома не полноценны, так как не позволяют просто и быстро разыскивать в письмах Достоевского интересующие читателя места. Это необходимо не только для исследователей и преподавателей, но и для всякого вдумчивого читателя. Единственно что я бы предложил – это выделить шрифтами страницы примечаний, отделив их от страниц текста писем.
Все это заставляет меня в настоящем отзыве ограничиться пожеланиями и указаниями, которые не противоречат системе издания, которую в общих чертах надо признать рациональной.
Обратимся к тексту. Думаю, что следует освободиться от некоторых непоследовательностей. Мне кажется, что редактор поступил правильно, объединив под одним номером (872) черновой и беловой текст телеграммы. Спрашивается, почему же черновой и беловой текст альбомной записи занимают два номера: 907 и 908?
Текст некоторых писем я проверил по автографам Пушкинского дома. Результаты не очень утешительны: неточностей столько, что вряд ли следует откладывать их исправление до корректуры. Приведу примеры. На стр. 35 в строке 5 «на» дано прямым шрифтом, а следует курсивом. В строке 14 с союзом «и» случилось обратное. На стр. 45 в строках 12 и 9 снизу слова «три» и «Кстати» надо набрать не прямым, а курсивом. Такие же опечатки, но в еще большем числе в письме 658. В том же письме на стр. 53, строка 2 – досадный пропуск знака. Напечатано: «Мой герой берет тему, по-моему неотразимую бессмыслицу страдания детей». После «неотразимую» пропущено двоеточие. Надо читать: «…тему, по-моему неотразимую: бессмыслицу страдания детей», что имеет несколько другой смысл. На той же странице ниже «робеночка» вместо «ребеночка». На стр. 54, строка 5 снизу – «nom» вместо «mon».
На стр. 194, строка 2 снизу вместо «с упреком» надо «с упреками»; на стр. 196 вместо «жму Вашу руку» надо: «жму Вам руку». На стр. 204, строка 6 вместо «уже» надо: «уж»; строка 12 вместо «взрослыми» надо: «взросшими» (на стр. 198 примечаний это место цитируется правильно); строка 24 вместо «Жена сказала» надо: «Жена сказала мне»; на той же странице имеются ошибки в шрифтовых выделениях, в знаках препинания. Одним словом, из восьми сверенных мною писем только в одном не оказалось опечаток.
Кроме того, имеется непоследовательность в орфографии, например правописание «ея» при общепринятом «ее»; кое-какие недописанные слова то пополняются в ломаных скобках, то остаются неполными без какой бы то ни