Стр. 15. «Аббадонна». Датировать нужно не жизнь Полевого, а роман «Аббадонна», сыгравший заметную роль в литературном развитии Достоевского.
Стр. 15. «Северная пчела» издавалась не только «в 30‑х и 40‑х годах» (как сказано в примечаниях), но и в 20‑х, и в 50‑х, и в 60‑х. Наименования журналов требуют точных указаний, как хронологических, так и идеологических (направление). Об этом ничего не сказано.
Стр. 15. «Здесь приведено по изданию „Стихотворения“ Я. П. Полонского». А почему не по тексту Достоевского?
Стр. 15. «Третье сословие»… аббат Сиейс. Достоевский не раз писал о Сиейсе и приводил его формулу. Следует указать.
Стр. 16. Любимая поговорка Мольера. Не худо уточнить это обычное указание и дать самостоятельную справку, гораздо более расширенную (на что имеются данные).
Стр. 16. «„Детство и отрочество“ вышло отдельным изданием…» Достоевский читал повести Толстого по «Современнику». Эту публикацию и нужно указать.
Стр. 16. Письмо Достоевского Страхову. Нужно не «позднее писал», а точную дату.
Стр. 17. То, что Виланд – немецкий писатель, – известно всем. Необходимо указать, что́ он писал и какое значение это имело для русской литературы.
Стр. 17. «Достоевский. Статьи и матерьялы под ред. Долинина»; указать выпуск.
Стр. 18. То же.
Стр. 17–20. Творческая история «Записок из Мертвого дома» вызывает ряд недоумений. Почему-то история печатания предшествует истории написания, что очевидно противоречит основе всякого исторического изучения – то есть хронологии. Такая необычайная перестановка материалов ничем не вызывается. Она противоречит и обычному типу историко-литературного комментария, начинающего естественно с замысла и кончающего публикациями, цензурой и критическими отзывами. Такой тип статьи должен быть твердо установлен и для нашего издания.
Нельзя в истории создания «Записок из Мертвого дома» опускать такие важные свидетельства Достоевского, как отрывок из письма от 22 февраля 1854 года: «Сколько я вынес из каторги народных типов, характеров, сколько историй бродяг и разбойников и вообще всего черного, горемычного быта. На целые томы хватит»; из письма от 18 января 1856 года: «В часы когда мне нечего делать (т. е. в часы, свободные от фронтовой службы. – Л. Г.) я кое-что записываю из воспоминаний моего пребывания на каторге, что было полюбопытнее…»; от 9 октября 1859 года: « „Записки из Мертвого дома“ приняли теперь в голове моей план полный и определенный». Нельзя опускать такое заявление автора: «Там будет и народный разговор с особенным каторжным оттенком… из записанных мною на месте выражений».
Совершенно непонятно и отсутствие каких-нибудь указаний на сибирскую тетрадку Достоевского – единственный литературный памятник каторжного четырехлетья (записки речений, поговорок, частушек и других образцов народного творчества). Редактор обязан сослаться в своем очерке на все рукописные матерьялы изучаемого произведения (см. инструкцию). Сибирская тетрадка была дважды опубликована с комментариями и статьями. Почему она осталась неизвестной публикатору «Записок из Мертвого дома»?
Важно и желание Достоевского напечатать свои каторжные мемуары в «Современнике» Некрасова, о чем в примечаниях ничего не сказано. А между тем без всех этих авторских свидетельств творческая история шедевра не получается.
Стр. 20–21. «Отношение читателей и критики к „Запискам из Мертвого дома“ было единодушно восторженным».
На самом деле книга вызвала оживленную дискуссию и обнаружила глубокие разногласья. «Отечественные записки» обвиняли Достоевского в «отсутствии общих выводов», в недостаточно социально-политического освещения царской каторги, в отказе от научного истолкования тюремного быта. «Библиотека для чтения» упрекала Достоевского в «сентиментальном филантропизме» и «болезненном» или расплывчатом «гуманизме», которые не могут служить государственной практике.
Все это выдвигает задачу систематического изучения отзывов о Достоевском в современной журналистике, раскрывающей напряженную борьбу идей вокруг его крупнейших произведений.
Стр. 25. Комментатор отмечает замечательное мастерство Достоевского в изображении «сильных и цельных» людей из народа. Но не назван ни один из этой категории типов, хотя «смиренники» названы (Алей, Настасья Ивановна).
Стр 26. «Эти (христианские) тенденции, роднящие „Записки“ с творчеством „позднего“ Достоевского (образы Мышкина, Алеши), оказались незамеченными критикой шестидесятых годов…»
Каким образом первые критики «Записок из Мертвого дома» могли бы заметить в них не только предвестья «Идиота», но и «Братьев Карамазовых»?
Стр. 27. В эпилоге «Преступления и Наказания» Раскольников нравственно очищается не от страданий в Мертвом доме, а от беззаветной любви к нему Сони.
В комментарий «Униженных и оскорбленных» нужно было ввести ряд малоизвестных имен и терминов, опущенных редактором. Таковы: Сафир (писатель), «Альфонс и Долинда» (волшебная повесть), «Голяк – потомок отрасли старинной» (стих), «анекдот про генеральство Сумарокова», откупщик, пачка денег тысячи полторы серебром, первый попавшийся Ванька на скверной гитаре, одетая в головке и в зеленой шали, успею вздушить адмирала Чаинского, фальстаф, раскассировать ее, штаб-офицерка, аглицкая трюма́, фюрстентум, третий концерт Бетховена, Талейран, «Детское чтение» и ряд других. Топография Петербурга, играющая столь выдающуюся роль в романе и неотрывная от его сюжета и образов, требует разъяснений по источникам пятидесятых годов. Ведь комментарий в новом издании предусмотрен не только как историко-литературный, но и как реальный и лингвистический (с разъяснением «устаревших выражений»).
Эти замечания относятся полностью и к «Запискам из Мертвого дома». И здесь исключены из комментируемого матерьяла старинные обороты, сибирский язык, речь каторжной казармы, военная терминология, бытовые выражения и проч. Остались неразъясненными слова, как: находные деньги, столевская часть, форштадт, варнак, законный термин службы, сельница, чума бендерская, пали, сошки, абвахта, якши, иок, рунд, майдан, байгуш, пампрусские, шпунты, гаргосы, талиновые, кокоры, Наполеон III, яман, фешень, аудиторша, майор К, целовальник, каган, фортикультяпность, суфлёра, тимошка, конфирмация, нещечко и многие другие. Должен ли массовый читатель во всем этом разбираться самостоятельно?
Необходимо, наконец, прокомментировать фольклорно и библиографически тексты приведенных арестантских песен.
Некоторые из примечаний повторяют буквально комментарии прежних однотомников Достоевского. Между тем первое многотомное комментированное издание его творений требует в этом разделе не механической перепечатки, а самостоятельных разысканий и новых формулировок.
Л. Гроссман.
Протокол заседания редакционной коллегии собрания сочинений Ф. М. Достоевского Гослитиздата, 19 апреля 1956 г. [808]
Протокол № 5 <!>
заседания редакционной коллегии собрания сочинений
Ф. М. Достоевского
от 19 апреля 1956 г.
Присутствуют члены редакционной коллегии:
Л. П. Гроссман и В. Я. Кирпотин
От редакции русской классической литературы Гослитиздата:
В. В. Григоренко и Е. А. Цехер.
Редакторы и составители томов собрания сочинений Ф. М. Достоевского:
Ф. И. Евнин, К. Н. Полонская, Л. М. Розенблюм, М. Я. Блинчевская, А. К. Бабореко, Е. М. Жезлова.
Председатель – В. В. Григоренко
Секретарь – Е. А. Цехер
Повестка дня:
1. О II томе собрания сочинений Ф. М. Достоевского.
2. О курировании томов членами редколлегии.
По первому вопросу сделал сообщение В. Я. КИРПОТИН.
В начале сообщения В. Я. Кирпотин отметил неправильную практику работы редакционной коллегии, сложившуюся в период подготовки к печати I тома собрания сочинений Ф. М. Достоевского, когда ряд серьезных вопросов содержания и типа комментариев решается издательством в рабочем порядке и в спешке, без участия членов редколлегии.
В частности, отмечает неправильное изложение в предыдущем протоколе его выступления по поводу вступительной статьи В. В. Ермилова.
Докладчик считает, что предложения Л. М. Розенблюм, изложенные в текстологическом паспорте ко II тому собрания сочинений Ф. М. Достоевского, являются в общем правильными и обоснованными.
Что касается примечаний ко II тому, то В. Я. Кирпотин расценивает их как некий компромисс между необходимыми для массового читателя комментариями и примечаниями.
Высказывается за то, чтобы доработать примечания, расширив их и дав краткую оценку всех произведений, публикуемых во II томе, а также выражает пожелание, чтобы в комментариях не было штампа в трактовке произведений писателя.
В обсуждении вопроса приняли участие Л. П. Гроссман, Л. М. Розенблюм, М. Я. Блинчевская, К. Н. Полонская, А. К. Бабореко, Ф. И. Евнин и В. В. Григоренко.
Л. П. ГРОССМАН. – Считает, что в текстологическом паспорте, представленном Л. М. Розенблюм, в ряде случаев предлагаются не исправления опечаток, допущенных в старых изданиях, а фактически – различные варианты, не всегда достаточно убедительные. Высказывается за необходимость точного осуществления последней воли Ф. М. Достоевского. Вместе с тем Л. П. Гроссман отмечает, что в примечаниях