- Тогда мы приглашаем первого свидетеля.
Заслушали гвардейцев. Выслушали слуг, которые, как обычно, видели все. Заявили, что побег эрра Вейнарда является неоспоримым доказательством его вины.
Допросили эрру Розабеллу.
Та все отрицала, мол, королева вышивкой увлеклась, вот и прибегала поговорить, о том, о сем… чего в кровать полезла?
А что такого? Кровать и кровать, ничего такого в этом нет!
А потом…
- Ваше величество, - встал с места Алесио Ихорас. – Прошу выслушать еще и мою свидетельницу.
И в комнату вошла женщина, которую Диана знала. Среднего роста, не красавица, немного полноватая, с большими карими глазами навыкате и жидковатыми волосами, но зато платье на ней было дорогое. Лилового бархата. И аметисты.
- ТЫ!!!
- Я, дорогая кузина, я, - согласилась эрра Полин. – Ваше величество, эрр Ихорас сказал, что я должна все рассказать, но я и так бы пришла. То, что делала моя кузина, недопустимо, это тяжким грузом легло на мою совесть… умоляю вас о прощении, и приму любую кару.
Иоанн посмотрел на Ихораса. Тот был невозмутим, как его предки-шагренцы.
На Диану.
- Гадина!!! – прошипела бывшая… да, уже практически бывшая супруга.
Интересно? Очень!
- Слушаем вас, эрра…
- Полин Аркон, ваше величество. К вашим услугам. Ваше величество, да будет вам известно, что в девичестве меня звали Полин Эрсон, я на полгода младше Дианы Эрсон. Мы воспитывались вместе, и даже спали в одной кровати.
Присутствующие не увидели в этом ничего такого.
Бывает.
Комнаты большие, кровати тоже, так что да, одна кровать, на два-три ребенка, полог задергивается, и внутри более-менее тепло. Конечно, мальчика с девочкой не положат, хотя если родные братья-сестры, то и так случается.
- Ваше величество, когда мне исполнилось тринадцать лет, я уронила первую кровь. И именно тогда эрра Диана меня начала развращать, - спокойно сказала эрра Полин. – Она приставала ко мне, гладила и трогала за всякие места, а я была младше и глупее, я не могла противостоять ей. Дошло вовсе уж до стыдного… до такого, что только муж должен делать с женой, а между двумя женщинами это противоестественно. Я начала понимать, что происходит что-то плохое… когда я пожаловалась, меня выпороли и решили тут же выдать замуж. Я не так красива, как Диана, меня даже ко двору представлять не хотели. Один из наших соседей, эрр Аркон, как раз лишился супруги, и заинтересовался предложением моей тетки.
- Поделом тебе, гадина! Чтоб тебя этот старик… – прошипела Диана так, что присутствующие задумались. Это еще кто тут гадина!
Полин развернулась к ней так, что лиловый бархат хлестнул, словно бичом.
- Не марай моего мужа своим гнусным языком, мразь! Он благородный и достойный человек… ваше величество, умоляю простить меня. Мой муж, увидев, в каком я была состоянии, принял меня в свой дом, он заботился обо мне и растил, и мужем и женой мы стали не так давно… я люблю его! Он самый добрый, самый благородный человек в мире! Он никогда не упрекнул бы меня этими грехами… и тут я узнаю, что Диана смеет обманывать вас! Это… гнусно!
Мужчины переглянулись.
Полин говорила искренне, это было видно, и отношение к ней поменялось. Действительно, ну что там – тринадцать лет? Маленькая еще. А вот Диана уже была постарше… виноват тот, кто начал.
И слова про мужа тоже пришлись по душе комиссии. Каждый представил себя на его месте, и даже чуточку позавидовал. Явно же, не по договору его защищают, вон, как глаза у женщины горят! Как бы не вцепилась!
- Я согласилась сюда приехать лишь для того, чтобы сказать – моя кузина порочна от рождения. Я знаю про служанок, которые ее ублажали, и знаю про лакеев, которых она приводила к себе.
- Она была девушкой, - жестко сказал Иоанн.
Полин посмотрела на короля весьма красноречиво.
- Ваше величество, можно быть девушкой внизу, и опытной женщиной в других местах, - тихо сказала она. – Диана порочна и сластолюбива, у нее это было в детстве, и есть сейчас. Но об этом судить не мне. Если комиссия прикажет, я назову имена, и можно будет вызвать этих людей. Они не станут отрицать содеянного. Прошу меня простить. Я… мне больно вспоминать о своей глупости. И я тоже виновата, наверное…
Плакала Полин некрасиво. У нее и нос краснел, и щеки пятнами тут же шли… Рене Демьен (вот вездесущая колючка!) подхватил эрру под локоток и повез прочь из зала. Да тут уже и добавлять ничего не требовалось, потому что Диана впала в истерику.
- Ах она… да стерва… да…
Визг раздавался такой, что даже король зажал руками уши. И прекратился только после того, как один из стражников выплеснул на Диану кувшин с элем. Принес, вот. И не пожалел для хорошего дела.
Истерика прекратилась.
Диана сидела перед комиссией, глотая ртом воздух, и выглядела, как дешевая трактирная шлюха. Какое уж тут платье – прическа? Какая косметика?
Пару слезинок она бы выдержала, но не кувшин спиртного.
Его величество прокашлялся.
- Думаю, мы видели и слышали достаточно. Уберите это с наших глаз долой. И… эрр Ихорас, кого хотела назвать эрра Полин? Не верю, что ты не знаешь?
- Знаю, ваше величество, - поклонился казначей. – Вот эти люди…
Судьба Дианы была предрешена.
Глава 11
***
- Рэн! Внучек!
Впервые Рэн увидел слезы на глазах деда. Казалось бы, тот давно отринул все мирское, ан нет! Внука он любит по-настоящему. Это и Берт почувствовал, не стал встревать в разговор. А монах еще раз обнял Рэна.
- Ты повзрослел. И… от тебя пахнет огнем и сталью.
- Я стал драконом, дедушка.
Монах где стоял, там и сел. Сядешь тут, когда у внука по лицу чешуя бежит, и глаза становятся янтарные, с вертикальным зрачком…
- Расскажи мне! Пожалуйста!!!
Рэн и тут ничего скрывать не стал. Только не назвал человека, который первым получил благословение Многоликого. Да и к чему на Шагрене ее имя трепать?
Если бы к нему отнеслись иначе, он бы открылся императору. А нет?
А вот и нечего!
Понятно, люди не виноваты, но люди даже мысли не могут допустить, что император неправ. Как… как и