— Это уж точно, — усмехнулся Иван Алексеевич. — Пожалуй, твое предложение меня заинтересовало. Но надо сначала все там хорошенько осмотреть.
Краткое знакомство с брошенной фермой показало, что Коркоран оказался кругом прав. Дом и сараи могли еще послужить, пристань удобна, а самое главное, усадьба располагалось достаточно далеко от чужих глаз. Даже не верилось, что буквально в паре миль находится шумный, с населением уже более полумиллиона человек, город.
— Место и впрямь недурное. Интересно, чем занимались прежние хозяева, если земля, как вы говорите, не хороша?
— Сдается мне, — усмехнулся О'Доннелл, — этот Перкинс или как его там занимался не самыми благовидными делами.
— Теперь не узнаешь, — дипломатично отозвался Майкл.
— Это все уже неважно. Главное узнать, сдаст нам городской совет эту ферму или нет?
— На кой черт вам связываться с арендой, сэр? Купите ее, и дело с концом. С вашими капиталами это будет нетрудно, и тогда ни один шпик или чиновник не посмеет сунуть сюда нос. Частная собственность для янки — это святое!
— Так и сделаем, — решился Шестаков, узнав цену.
— Вы хотите купить землю? — с сомнением посмотрел на своего клиента известный адвокат и по совместительству член городского совета Гарри Мортон.
— Не для себя.
— Ну, разумеется! — сарказм доктора юриспруденции Мортона можно было мазать на хлеб вместо масла. — Скажите, а это неназванное лицо не собирается заняться контрабандой или чем-нибудь еще в этом духе?
— Могу вас заверить, что ничего противозаконного на территории Штатов мы не планируем.
— Мы⁈
— Имени я вам пока назвать не могу, но должен предупредить, что это весьма высокопоставленное лицо, — с легкой улыбкой заметил Шестаков, невзначай показав на фотографический портрет великого князя Константина с его дарственной подписью.
— Вот значит как, — сообразил адвокат. — А почему это лицо не обратилось к барону фон Стеклю?
— Ну, во-первых, любезнейший Эдуард Андреевич не имеет баронского титула. А во-вторых, как я уже говорил, мой доверитель не желает преждевременной огласки. А если об этом деле узнает посланник, избежать ее уже не получится.
— В ваших словах есть смысл, мистер Шестаков. Как только станет известно, что кто-то желает приобрести землю, цена на соседние участки тут же поднимется. Так что кто бы ни стоял у вас за спиной, в бизнесе он понимает. А раз так, то я готов взяться за дело, причем за самый скромный процент. Тем более, что никаких трудностей оно не представляет.
— Прекрасно. В таком случае давайте подпишем документы и…
— Максимум через неделю эти земли будут в ва… простите, в собственности лица, которого вы пока не называете.
Вскоре дела устроились в наилучшем виде, так что когда был получен долгожданный приказ из Петербурга, у Шестакова и его ирландских друзей все было готово. Буквально через несколько дней, несмотря на яростные протесты британского посла, в устье реки Гудзон зашли больше дюжины захваченных каперами призов с товарами.
После того, как груз был распродан на торгах, в освободившиеся трюмы начали грузить оружие и продовольствие, а затем и добровольцев, большей частью из тех самых ирландских милиционных полков Нью-Йорка. Причем и то, и другое, и третье финансировалось за счет вырученных средств. Война начала кормить сама себя.
Имея все необходимые документы, вплоть до чистых каперских свидетельств, в которые оставалось лишь вписать имя, а также полную свободу действий, Шестаков с присущей ему энергией принялся за дело. С благословения получившего весьма щедрое пожертвование архиепископа Хьюза, во всех католических церквях пошла вербовка новобранцев.
Командующим Освободительной Армией стал полковник (теперь уже генерал) Томас Фрэнсис Мигер. Известный революционер, осужденный Лондоном за бунт к смерти, замененной затем на пожизненную ссылку на Тасмании, откуда он несколько лет назад благополучно сбежал и перебрался в Америку, где сразу возглавил один из ирландских милиционных полков.
Решившие вступить в борьбу за свободу родного острова ирландцы одновременно получали пасторское благословление и задаток, после чего небольшими группами отправлялись на ферму, ставшую базой всей операции. Там их, вдалеке от стороннего внимания, они грузились на корабли.
В полной тайне подобные мероприятия, конечно, было провести невозможно, но к этому никто и не стремился. Телеграфного сообщения между Старым и Новым Светом пока еще не было. Так что, пока отчеты посольства достигнут Лондона, маленькая флотилия Шестакова будет уже в море. А когда лорды из Адмиралтейства начнут принимать меры, десант уже будет высажен.
[1] Звучит громко, но на самом деле все эти Добровольческие полки были не более, чем компаниями по интересам.
[2] Полет диких гусей — это отплытие ирландской якобитской армии под командованием Патрика Сарсфилда из Ирландии во Францию, как было оговорено в Лимерикском договоре от 3 октября 1691 года, после окончания войны Вильгельма III в Ирландии. В более широком смысле термин Дикие гуси используется в ирландской истории для обозначения ирландских солдат, которые отправлялись служить в армии континентальной Европы в XVI, XVII и XVIII веках.
Глава 8
Десантные операции всегда считались самими сложными и опасными предприятиями, какие только возможны на полях сражений. Считалось, что высадка больших масс войск действенна против заведомо слабейшего противника, не имеющего тяжелого вооружения и всякого представления о современной войне. Ярким примером чему были регулярные высадки русских войск на Кавказском побережье.
Однако после начала Восточной войны выяснилось, что крупные десанты хоть и связаны с известным риском, однако вполне реализуемы. Примером чему были действия союзников на Аландских островах и в Крыму, а также блестящая операция русских войск в Трапезунде. Но если первые две закончились полным фиаско, то последняя не только оказалась успешной в плане выполнения поставленных задач, но и едва не привела к выходу Османской империи из войны.
Из чего были сделан простой, логичный и, как это часто бывает, абсолютно неверный вывод — успешная десантная операция возможна только при полном господстве атакующей стороны на море!
Оказавшемуся волей судьбы и великого князя Константина во главе каперской флотилии Шестакову предстояло доказать обратное. Имея чуть более полудюжины судов, просочиться сквозь завесу британских кораблей, большинство из которых превосходили атакующих размерами и вооружением, к берегам Изумрудного острова и произвести высадку довольно значительного отряда. Причем все это следовало проделать, не поднимая излишнего шума.
К счастью, на этом его миссия заканчивалась, после чего руководство операцией переходило к Томасу Френсису Мигеру — одному из вождей неудачного восстания 1848 года.