— Для этого нам придется пролить пот, а может, и кровь. Свою, а не чужую. Нам придется стать лучше, чем мы есть. И начать мы должны сейчас же. Следующим вечером мы отправляемся в вылазку на месяц. В дикие территории за стенами. Мы будем охотиться, мы будем тренироваться, мы будем закалять себя в настоящем бою. Мы вернемся оттуда другими. Сильнее. Готовьте снаряжение, проверяйте артефакты. Завтра в шестнадцать часов — построение здесь. Вопросы есть?
В ответ стояла гробовая тишина, но это была тишина полной концентрации и решимости.
— Вольно! — скомандовал я. — Разойтись и приступить к подготовке!
К ночи на базу корпуса доставили мой заказ. Десятки прочных, герметично запаянных кейсов, испещренных руническими символами, аккуратно сложили в одном из пустых ангаров. Воздух вокруг них звенел от концентрированной маны, и даже сквозь защитные поля чувствовалась мощь находящихся внутри препаратов.
Я вскрыл один из кейсов, предназначенных для бойцов ранга Сказания. Внутри, в индивидуальных ячейках лежали ампулы с жидкостью, переливавшейся мягким светом.
Я взял одну из них. Стекло было холодным, но внутри пульсировала живая энергия. Не вскрывая ампулу, я просто сконцентрировался на ней, позволив своей мане коснуться ее содержимого.
Эффект был мгновенным и ошеломляющим. В отличие от грубых, кустарных препаратов из малых стран, которые приходилось с усилием впитывать и фильтровать, эта энергия была невероятно чистой, текучей и готовой к немедленному усвоению.
Она словно сама стремилась наполнить каждую клетку, каждую нить мана-каналов, не встречая ни малейшего сопротивления. С такой чистотой и биодоступностью скорость развития должна была возрасти минимум в десять раз.
Это был качественный скачок, который оправдывал все безумные цены Роделиона.
— Все это подготовить к отправке, расфасовать по меньшим кейсам, чтобы можно было нести с собой, — отдал я распоряжение, осторожно возвращая ампулу на место. — Каждая ампула на особом учете. Это наша кровь на ближайшее время.
Ночь батальон провел на базе. Ангары и казармы гудели от приглушенных голосов, но это был не шум вечеринки, а сосредоточенный гул подготовки.
Бойцы проверяли и чистили артефакты, подгоняли амуницию, обсуждали варианты построений и комбинаций. Воздух был насыщен ожиданием и решимостью.
Остаток следующего дня прошел в лихорадочной, но организованной суете. К полудню все кейсы с препаратами были розданы бойцам и осталось только дождаться нужного часа и разрешения от Шароны.
Оно пришло в три. В пол четвертого весь батальон «Желтый Дракон» в полной боевой готовности стоял на плацу.
Я обошел строй, бросив последний оценивающий взгляд. Никаких сомнений, никакой суеты. Только холодная готовность.
— Отправляемся! — скомандовал я.
Глава 9
Границы пригорода мы покинули через специально для нас созданное окошко во внешнем энергетическом барьере. Позади мерцало гигантское энергетическое поле, куполом закрывавшее город от внешних угроз.
Перед нами открылась бездна диких территорий.
Под ногами оставался пестрый ковер лесов, разрезаемый серебряными нитками рек и темными пятнами озер. Под нами мелькали стада незнакомых животных, а где-то вдали сверкало под солнцем настоящее море, но я не давал батальону ни секунды передышки.
Мой новый слух был натянут как струна, улавливая малейшие шорохи этого дикого мира. Я вел их зигзагами, огибая зоны, откуда доносились взрыкивания крупных хищников или раздражающий гул многотысячных гнезд.
Одновременно я постоянно прислушивался к пространству за нами, выискивая ритмичный звук чужих «Прогулок» или ровный гул корабельных двигателей. Ничего. Казалось, мы одни в этом бескрайнем небе.
Озвученный мной вчера план по боевой подготовке был фикцией, предназначенной для потенциальных нежеланных слушателей. На деле же мне нужно было уединенное место — глухая долина, скрытая бухта, что-то, что можно было бы легко защитить и где нас бы никто не нашел.
Однако мы летели уже довольно долго, небо начало темнеть, а ничего подходящего так и не показывалось.
Я уже начал прикидывать, не разбить ли лагерь на одном из островков во внезапно раскинувшемся под нами море, как вдруг в ушах возник странный, едва уловимый звон.
Он был тонким, высоким, словно вибрация хрустального бокала, и будто исходил не извне, а рождался прямо в моей голове.
Никто из батальона не реагировал, летя с обычными сосредоточенными лицами. Значит, слышал это только я. И это не было похоже на природное явление — в звуке чувствовалась странная, упорядоченная и утонченная магия.
Причину звона долго искать было не нужно. Измененные «особым золотом» уши. А вот источник звука — уже другой вопрос.
Я махнул рукой, давая сигнал следовать за мной, и свернул с курса, ведя их к густому лесу у подножия невысокой горной гряды. Звон нарастал, ведя меня словно невидимая нить.
Среди скал и вековых деревьев я нашел то, что искал — черный провал пещеры, почти полностью скрытый свисающими лианами и причудливыми корнями.
Я замер у входа, отдав жест рукой «Стоять» всему батальону. Закрыв глаза, я погрузился в звук. Мой слух проник внутрь пещеры, выискивая признаки угрозы: тяжелое дыхание спящего зверя, шелест чешуи о камень, щелканье клешней.
Ничего. Только густой, безжизненный каменный холод и этот навязчивый, зовущий звон, который теперь отдавался в костях. Он был явно магического происхождения, и его источник находился где-то в глубине.
Лезть туда всем батальоном без проверки было бессмысленно и опасно. Неизвестность всегда таила в себе ловушки.
— Ярана, Бардо, — мои слова прозвучали тихо, но с железной интонацией, не терпящей возражений. — Батальон остается здесь. Выстраивайте периметровую оборону. Никого не подпускайте и будьте готовы к любым сценариям. Если мы не вернемся через два часа, или если услышите сигнал тревоги, немедленно возвращайтесь на базу и докладывайте комдиву.
Ярана кивнула, ее взгляд был серьезен, а рука уже лежала на рукояти меча. Бардо, не говоря ни слова, принялся отдавать тихие распоряжения, и бойцы начали бесшумно рассредоточиваться среди деревьев, занимая ключевые позиции.
— Силар, Хамрон, со мной, — я повернулся к черному провалу пещеры. — Осторожность превыше всего. Силар, ты прикрываешь тыл. Никакого геройства. Входим, оцениваем ситуацию и либо немедленно отступаем, либо действуем по обстановке.
Сделав последний глубокий вдох свежего воздуха, я переступил границу, где свет дня сменялся могильной темнотой, и шагнул внутрь пещеры, чувствуя, как странный звон в ушах нарастает, превращаясь в навязчивый, зовущий гул.
Несколько сотен метров мы двигались вглубь по узкому, сырому проходу. Над головами с противным писком проносились стаи мелких летучих мышей, задевая крыльями за каменные своды. Воздух становился все тяжелее и гуще, а тот самый звон, теперь больше похожий на низкочастотный гул, нарастал, давя на барабанные