«Род Романовых» прозвучало неожиданно. Я сразу понял: это не случайность. Оболенский наверняка сам отдал такой приказ распорядителю – не тратить время на длинные представления и сразу связать всех четверых в одно целое. Кто бы ни вышел со мной рядом – отныне он звучит как часть моего рода. И это была уже игра.
Шум схлопнулся, как дверь, и на мгновение было слышно, как откуда-то сверху падает пыль с канделябра – конечно, не падала, это просто во мне сработала старая привычка искать лишние звуки.
Злата едва заметно дёрнулась, будто внутри что-то возразило, но тут же выровнялась и шагнула дальше, не меняя выражения лица. Милена и Ольга, напротив, будто расслабились. Я почувствовал от них то самое тепло – даже фон их Эхо изменился, стал мягче, спокойнее. Их признали моим родом – и они это приняли.
Зал в этот момент замолчал, спрессовался в тишину. Даже те, кто стоял спиной, оборачивались медленно, стараясь не шуметь, но чтобы увидеть своими глазами. Каждый шаг теперь был как под прицелом.
Музыка снова заиграла. Она начиналась с едва слышных, мягких нот и постепенно нарастала, заполняя зал. Я не понял – это живые музыканты так тонко подстроили момент, или где-то за пультом сидит диджей с хорошим вкусом. В любом случае вышло впечатляюще: классика в современной обработке, лёгкая, но не вульгарная, идеально подходящая фоном.
Зал ожил. Люди снова зашептались, и этот рой голосов сложился в ровный аристократический гул. Официанты с подносами ходили между группами гостей, разнося бокалы и лёгкие закуски. На фуршетных столах уже лежало немало блюд, но я понимал – это только начало, впереди ещё горячее и десерты. Гостей было больше сотни, и это явно не предел: я видел, что есть балконы и двери, ведущие в сад, где тоже собирались люди. Поток машин у ворот всё ещё не иссяк, значит, дальше будет ещё плотнее.
Кто-то уже начал двигаться к нам. Сначала пара человек, потом ещё – словно проверяли, кто осмелится подойти первым. Я гадал: это будут знакомства или скандал? А может, и то и другое одновременно. В памяти звенели вопросы журналистов про какого-то князя. Бывший жених Златы? Почему-то мне казалось, что дуэль сегодня у меня точно будет. Вопрос только – по какому поводу.
Я заметил, как Милена напряглась. Она вздрогнула, как будто увидела кого-то знакомого в толпе. Я поймал её взгляд – там мелькнуло узнавание, слишком явное, чтобы ошибиться.
Что ж… как минимум одна проблема меня сегодня ждёт. А может, и несколько. В конце концов, какой же бал без дуэли?
Глава 21
Мы сошли с верхней площадки и не стали задерживаться в центре. Толпа там смыкалась слишком быстро: шаг – и ты уже в кольце улыбок и слов, из которого нет выхода. Я сразу увёл нас к фуршетному столу у стены.
Со стороны – обычное движение: гости берут бокалы, разговаривают. Но для меня это был расчёт. Здесь нас не могли окружить, здесь оставался простор для взгляда и самое ценное – время.
Я шёл первым, девушки – чуть позади. Для остальных это выглядело естественно: глава рода впереди, невесты рядом. Но я понимал другое. Милена, Ольга и Злата умели держать себя в обществе, но микродвижения и микромимика – это не то, чему учат на балах. А я помнил. Оболенский, тренировки, десятки часов наблюдений. Сдвиг плеча, задержка дыхания, взгляд в сторону – и ты уже знаешь больше, чем собеседник хотел показать. Мне нужно было лишь выиграть секунды, чтобы успеть отреагировать.
В такой позиции ещё и нельзя было «съехать» на девушек: ни поддеть словом, ни, что хуже, устроить вызов «ради дамы». Вечер посвящён нам, и я не собирался позволять кому-то его испортить. Запасных платьев у них нет, а испорченный выход запомнили бы дольше, чем любую блестящую речь.
Я сам себе напоминал: паранойя. Но именно она и спасла.
Женщина лет сорока пяти двигалась прямо к нам. Бокал поднят чуть выше локтя, шаги слишком целеустремлённые. Я уже видел – она собиралась «случайно» пролить вино на Милену.
Я не ждал. Не преградил дорогу и не пошёл навстречу. Я просто просчитал её траекторию и увёл нас с неё. Полшага в сторону, чуть быстрее шаг – и мы вышли в просвет, а она уткнулась в стену из гостей. Вино осталось в бокале, а момент – позади.
Милена и Ольга уловили мой манёвр без слов. Даже Злата, хоть и собирала на себе взгляды, синхронно шагнула за мной.
И именно в этот момент к нам шагнул Дмитрий Иванович Оболенский. Будто заметил, как я изменил траекторию, и решил: вот теперь самое время.
Когда он подошёл, вокруг нас будто открылось пространство. Никто не делал резких шагов, но люди в зале постепенно рассеялись на два-три метра. Это было сделано аккуратно: кто-то сделал вид, что заметил знакомого, кто-то повернулся к бокалу, кто-то просто шагнул к соседней группе. Но я видел главное: все понимали, что рядом столкнулись два рода из Тринадцати.
Дмитрий Иванович не стал сразу заводить серьёзный разговор.
– Барон. Дамы, – произнёс он ровно и в этот же момент протянул руку. – Рад приветствовать вас.
Зал будто замер. Все видели, что князь первым подаёт руку барону. Дыхание вокруг словно остановилось – редкий жест, за которым следили слишком внимательно.
Я пожал руку без паузы, крепко и ровно, как требовал этикет.
– Для меня честь, князь, – ответил я тем же выверенным тоном. – Мы тоже рады быть в вашем доме и благодарим за организацию вечера в честь нашего рода.
В этот момент девушки синхронно склонили головы. Милена и Ольга чуть глубже, чем требовал протокол; Злата ограничилась лёгким наклоном, скорее кивком, чем поклоном. Но жест выглядел идеально – безупречное соблюдение формы, уместное для каждой.
Взгляд Оболенского скользнул по ним. Белое платье Златы, чёрно-белое у Ольги, красное у Милены. Секунда – и он уже всё понял: два платья и часть украшений пришли из его дома, третье – от другого великого нейтрального рода из Тринадцати. Всё продумано, всё сбалансировано. Ни один аристократ не сможет придраться, ни один род не сочтёт себя обойдённым. На лице князя мелькнула едва заметная улыбка – не столько для нас, сколько для самого себя, как отметка: ход сделан правильно.
– Для меня особая честь принимать вас в нашем доме, – сказал он